— Судя по тому, что ты говоришь, — сказал Фил, — дело ее не приоритетное.

Тот снова пожал плечами.

— Ты же сам знаешь, как это происходит. Когда они не хотят, чтобы их нашли, они не хотят, чтобы их нашли. Они сами приходят домой, когда надумают. — Он снова лег на спинку кресла и закинул руки за голову. — И происходит это, когда у парня заканчиваются деньги.

Фила немало раздражало такое отношение к делу, но он вынужден был признать, что действительно знает, как это бывает в реальности. У него у самого было предостаточно дел, по которым никогда не было сделано никаких заключений, они просто растворились, улетучились сами собой. Но это все равно не могло служить оправданием такого отношения.

— А ты не думаешь, что есть какая-то связь между пропавшей Адель Харрисон и тем трупом, который мы сегодня утром обнаружили возле Хита?

Фаррел снова сел прямо.

— Но это ведь не она, верно?

— Мы думаем, что это может быть Джулия Миллер, девушка, которая исчезла на прошлой неделе.

Фаррел опять удовлетворенно откинулся назад.

— Вот видишь. Получается, что это совсем другое дело.

— А тебе не кажется, что тут есть какая-то связь? Две молодые девушки внезапно исчезают с интервалом в несколько дней.

— Что, дело той шикарной птички, которую все время показывают в новостях, и мое дело? Очень в этом сомневаюсь.

Фил вздохнул.

— Ее мать сидит внизу. Пойди и поговори с ней.

Фаррел посмотрел на Фила и хотел, похоже, что-то возразить, но затем передумал. Вместо этого он сказал:

— У тебя ведь недавно родился ребенок, верно?

Фил кивнул.

— Дочка.

Фаррел закивал, как будто это все объясняло.

— Хорошо. — Он убрал руки с затылка. — Тогда ладно. Я спущусь и встречусь с ней. И скажу ей еще раз, что ее полупроститутка-дочь смылась с каким-то мужиком и сама явится домой, как только ему надоест. — Он взглянул на Фила и заметил, с каким выражением на лице тот смотрит на него. — В самые сжатые сроки, разумеется.

— Спасибо.

— Обращайтесь. — Фаррел не двинулся с места. — Может быть, тогда она наконец-то пойдет домой и оставит всех нас на какое-то время в покое.

Фил шел от Фаррела и радовался, что тот не из его команды.

И покоя он желал ему меньше всего на свете.

Фил пытался использовать продуктивно время, пока шел по коридору. Он позвонил Нику Лайнсу, чтобы узнать, нет ли каких новостей по результатам вскрытия. Тот ответил, что пока ничего. Эдриан привезет все данные уже утром. Результатов анализа ДНК тоже пока нет, так что установить какие-то совпадения невозможно. Но Ник практически был уверен, что это Джулия Миллер. Разве что есть еще одна пропавшая девушка, о которой ему неизвестно. Фил промолчал и, отключив телефон, задумался.

Его мобильный зазвонил еще до того, как Фил успел сунуть его в карман.

— Босс? Это Микки.

По голосу сержанта Фил мог с уверенностью сказать, что он хочет сообщить что-то важное.

— Что ты нашел?

— Человека, который видел там фургон. — В трубке послышались какие-то шелестящие звуки. Микки раскрывал свой блокнот. — Сегодня рано утром. Фургон черный, небольшой. Но он сказал, что это не «Форд-Транзит», это было что-то с задней дверцей. Приезжал на набережную примерно в пять утра.

— Кто тебе это сообщил?

— Продавец из передвижного киоска. Он приезжает на это место очень рано.

В душе Фила росло радостное возбуждение.

— Номер есть?

— К сожалению, нет. Он его не видел. Не думал, что это может быть важно. Говорит, что вспомнил об этом только тогда, когда увидел там нас.

— А почему он его запомнил?

— Из-за скорости, на которой тот ехал. Говорит, что тот вылетел на набережную, как Дженсен Батон.

— Есть описание водителя?

— Он думает, что их было двое. Это все, что ему удалось вспомнить. Вылетел, повернул налево. Потом умчался.

— Спасибо, Микки. Это первая серьезная зацепка. У нас уже есть что-то, от чего можно оттолкнуться.

Он сказал Микки, что на сегодня особых дел больше нет, но чтобы утром он первым делом начал заниматься этим фургоном, после чего нажал кнопку «отбой».

Подумал о Марине. О Джозефине. И почувствовал, как внутри что-то дрогнуло.

Ему хотелось поехать домой. Ему было необходимо поехать домой.

Но сначала нужно сделать одно дело.

Вздохнув, Марина опустилась в кресло и сделала глоток калифорнийского шираза. Снова вздохнула и закрыла глаза.

Джозефина заснула без проблем. Переодетая в комбинезончик, она в обычное время поела из бутылочки, причмокивая и поблескивая глазками. Теперь она спала, лежа на спинке, в колыбели, стоявшей рядом с их кроватью: глаза закрыты, на лице умиротворение, пальчики свернулись, словно маленькие мокрицы.

Марина включила на кроватке интерком и, спустившись вниз, уселась в кресло с книгой и большим бокалом вина. Она попыталась отключиться от всего, расслабиться под тихо звучащую мелодию «Мидлейк», которые пели о возвращении домой.

Дом.

Дом, который они купили вместе. Он был частью новой прибрежной застройки в западной части района Вивенхое, неподалеку от того места, где она жила до этого. Раньше Вивенхое был рыбацкой деревушкой, где было полно не похожих друг на друга домов, частных магазинов, хороших пабов и интересных людей. Рядом находился университет, в котором тогда работала Марина, и в результате отношение города к этому району было великодушным и мягким. Он считался районом удобным, домашним, немного богемным и слегка с претензией на некоторую близость к искусству. Марина раньше чувствовала себя здесь как дома.

Но только не теперь.

Новый дом был полной противоположностью коттеджа, в котором она жила до этого. Эта застройка, дизайн которой был разработан так, чтобы дополнять и соответствовать старой береговой линии города, состояла из высоких домов красного кирпича с небольшими вариациями, в которых царила атмосфера старины и морских традиций, витавшая вокруг ворот шлюза, выходившего на реку Колн. Это было компромиссом. Она понимала, что Фил мог чувствовать себя не вполне уютно в таком старом доме, но Марина просто не могла оставаться там, где жила перед этим, — это было исключено.

Ее первым порывом было уехать как можно дальше от мест, где что-то могло напомнить о том, что случилось в ее старом доме. Кошмары снились ей все реже, но оставались достаточно жуткими. Фил, зная о ее состоянии и полностью понимая его, предоставил ей право выбора, когда они начали присматривать для себя дом по всему Колчестеру. Но когда дело дошло до переезда, она не смогла этого сделать. Как будто что-то удерживало ее здесь, тянуло назад. Поэтому она смягчилась, и они купили новый дом.