Я до сих пор ношу их. Я сменил на них уже несколько подошв, а раз в две-три недели мне их чистит профессиональный чистильщик обуви. Я ношу их и удивляюсь тому, сколько они мне уже отслужили. Для меня эти туфли стали подобием докторского халата в эксперименте ученых из Колумбийского университета. Они поднимают мне настроение так, как поднимает его похвала коллеги или повышение по службе. Но здесь вы сами делаете это для себя. Когда вы носите одежду, в которой вам комфортно, вы чувствуете себя более способным и уверенным в себе – совсем как тогда, когда вас повышают в должности. Вы должны испытывать это каждый день. Нельзя разбрасываться такими возможностями личного и профессионального роста.

Обычные рекомендации о том, как одеваться для офиса или работы, обычно сводятся к следующему.

• Серые и темно-синие костюмы для мужчин. Серые, темно-синие и черные деловые костюмы для женщин.

• Никаких духов и одеколонов.

• Никаких морщин и складок на одежде.

• Лучше быть одетым более, чем менее стильно.

• Одежда должна быть либо однотонной, либо с невыраженной полоской, либо с мелким, не бросающимся в глаза рисунком.

Эти правила вполне приемлемые, только несколько строгие (и чуть-чуть устаревшие).

Никто, кроме вас, не знает стиля, принятого в вашей компании или отрасли. Может, вы не впишетесь в общий стиль, если не начнете носить спортивную куртку. А может, будете выглядеть белой вороной без свитера с капюшоном. Не исключено, что вы окажетесь не на своем месте, если не наденете огромную бобровую шубу… если вы работаете тренером спортивной команды и должны привить вашим подопечным трудолюбие бобров.

Я не могу сказать вам однозначно, следует ли вам надевать именно это платье на собеседование. Но я точно знаю: если в этом платье вы чувствуете себя так, что это они нуждаются в вас больше, чем вы в них, то вы выбрали его правильно.

(Вообще-то оно и правда очень симпатичное.)

Я пришел к выводу, что применение некоторых правил, которые помогают вам найти наиболее подходящую для себя одежду и чувствовать себя в ней уверенно, – только первый шаг в вопросах моды. Следующим шагом должно стать принятие концепции, которая буквально взорвала мой мозг и навсегда изменила мое отношение к понятию стиля (и ко многому другому).

Концепция спреццатуры (zprezzatura) была введена в оборот моды итальянским художником и дизайнером одежды Балтасаре Кастильоне еще в XVI веке. Он впервые изложил ее в своей «Книге модельера» – своего рода руководстве по моде и манерам при дворах королей. «Всеми силами избегайте в моде любой аффектации или насильственного подчеркивания… используйте приемы, которые можно было бы назвать красиво поданной “непринужденностью” или даже “небрежностью”, чтобы скрывать возможную искусственность вашего наряда и демонстрировать его естественность».

Я впервые познакомился с этой концепцией, когда писал статью о моде для выходящего раз в два года в Esquire модного приложения под названием «Большая черная книга». Когда я разглядывал фотографии для статьи, то заметил, что Салливан подобрал изображения реальных мужчин, а не моделей. Все они были одеты в прекрасно сшитые костюмы, но у всех в одежде были заметны какие-то нюансы, я бы даже сказал, изюминки. На одной фотографии воротничок выглядел несколько перекошенным. На другой объект съемки был без ремня. На третьей – слишком короткий галстук. На четвертой цветовые гаммы рубашки и галстука слегка противоречили друг другу. Вообще одежда на этих мужчинах отличалась отсутствием перфекционизма, не была с иголочки. Но выглядели они фантастически.

Для меня это стало откровением. Глядя на разложенные передо мной фотографии, я чувствовал себя так же, как несколько лет назад в музее современного искусства в Форт-Уорте в зале, где были выставлены скульптуры и инсталляции Роберта Раушенберга[28] из начала 1990-х. Это был красиво оформленный мусор: старые велосипедные колеса, ржавые ящики для инструментов и разбросанные куски картона. Но мне они казались таким же совершенством, как картина Клода Моне «Пруд с водяными лилиями». На выставке Раушенберга я впервые понял силу искусства. Готовя статью о спреццатуре для «Большой черной книги», я впервые понял силу стиля.

Спреццатура позволяет и даже поощряет небрежность в одежде, мешковатость, даже откровенные недостатки. Галстук сбился набок? Спреццатура. Рубашка не до конца заправлена в брюки? Спреццатура. Узоры не совсем совпадают? Спреццатура. Случайно надели рубашку наизнанку? Это тоже может быть спреццатура. Назовите это спреццатурой и двигайтесь вперед. Спреццатура позволяет вам проявлять свою индивидуальность, допускает в стиле противоречия, разрешает вам носить мятую одежду и дает ощущение комфорта. Итальянцы об этом говорят так (и это еще очень приличный перевод): «Да пошлите вы все к черту! А потом чуточку сдайте назад». Спреццатура позволяет вам выглядеть одновременно и официально, и раскованно.

И это не только способ осмысливания моды. Это ваш подход к работе. Не всё в ней и человеческих отношениях, связанных с ней, должно быть совершенным. Так не бывает. Подчеркиваю: не должно быть совершенным. В вашей работе допустимы складки, как на одежде. Они должны показывать, что вы носите на себе свою жизнь и примеряете на себя новые дела и возможности. В ней могут быть небольшие огрехи.

За два года работы с отделом моды нашего журнала я понял одну важную вещь: правила упорядочивают стиль, но не могут управлять им. А ваше отношение к стилю подразумевает вашу уверенность в себе, которая сведет все к правильному знаменателю. Это очень символично: одежда помогает вам обрести уверенность в себе, а вы при ее наличии заставляете одежду выглядеть на вас лучше. И со временем (иногда буквально за несколько месяцев) вы становитесь увереннее в себе как в отношении одежды, так и в отношении своей работы. А люди уже смотрят на вас как на человека, который знает, что делает. Спреццатура – концепция, которая признает, что абсолютное совершенство недостижимо. А перфекционизм просто глуп. Спреццатура – символ уверенности в себе, направляющая философия, мантра на все случаи жизни.

Я использую слово «спреццатура» как своеобразную мантру. И всегда стараюсь произносить его громко.

Если кто-то говорит: «Конец статьи, которую ты редактируешь, резковат, не находишь?» – я отвечаю: «Спреццатура».

Надеюсь, вы меня поняли. Это одновременно и отрицательный ответ, и развитие моей философии.