litbaza книги онлайнДетективыСценарии судьбы Тонечки Морозовой - Татьяна Витальевна Устинова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 215
Перейти на страницу:
кайфом», ноги держали его плохо.

– Че надо? – с трудом выговорил он, повернулся, чуть не упал и ушел в квартиру.

Герман от души выматерился и вошел следом.

– Ты кто? – спросил Василий Германа. – Ты чего привез? Выпить?

Тонечка огляделась.

Квартира была большая, новая, следовательно, неуютная и вся словно запакощенная, зашарканная. Светлые деревянные полы в черных длинных полосах, добротные двери захватаны, в коричневых пятнах, медная ручка болтается на одном винте. Картины – неумелые изображения треугольников и квадратов – в пыльных рамах. Задернутые шторы провисали через неравные промежутки, как видно, крючки оборвались.

Василий Филиппов повалился на диван с засаленной подушкой. Сам он тоже выглядел помятым и засаленным – во вчерашнем деловом костюме, под который была надета спортивная кофтенка на «молнии», а сверх кофтенки привязан галстук.

– Вась, у тебя есть адрес Светкиных родителей? – будничным тоном спросил Герман. – Или телефон, все равно?

Василий дрыгнул ногами, подтаскивая их к груди.

– Вась, очнись.

Тот разлепил глаза.

– Ты кто?

– А ты кто? – разозлился Герман.

– Подождите, так нельзя, – вмешалась Тонечка. – Он же пьяный! С пьяными аккуратно надо.

Она присела перед диваном на корточки и спросила тихонько, сочувственно:

– Вася, плохо тебе?

Василий закивал, не открывая глаз.

– Водички дать?

На журнальном столике перед диваном стояли ополовиненная бутылка вина, какой-то трудноопределимый коньяк, на самом донышке, «Мартини», примерно треть, остатки водки и какого-то ликера.

– Ты из всех сразу бодяжишь? – спросил Герман, морщась.

– Коктейль, – собравшись с силами, изрек режиссер. – Умру сейчас.

– Если пока не помер, значит, еще продержишься.

– Уйди отсюда! Я тебя не звал! Я Светку звал, а она не идет, зараза! Они все меня бросили, все! Жена бросила! Катька бросила! Людка тоже, Светка! До этого Леночка еще! А я умираю!

– Нужно воды, аспирина и «Скорую», наверное, – решила Тонечка. – Мы сами не справимся. Если он все время пил «ерш»!

– Слова всякие она знает, – пробормотал Герман. Он чувствовал брезгливость от того, что она так хорошо разбирается в алкоголиках. – Вася, где твой телефон?

– Нету.

– Где он, Вася?

– Хрен знает! Выбросил!

– Зачем?

Василий заплакал.

– Звонит то и дело. Я боюсь. Светку убили, ко мне подбираются.

Тонечка зачем-то полезла в холодильник. Краем глаза Герман следил за ней.

– Вася, где Светины родители живут? Соберись, ну!..

Тонечка вернулась с бутылкой воды, стаканом и полотенцем. Из бутылки она намочила полотенце, пристроила Василию на голову, налила воды в стакан и стала совать ко рту страдающего.

– Попей, попей, – приговаривала она, – полегчает, точно тебе говорю.

Василий крутил головой, морщился и мычал. Вода текла по щетинистой шее, проливалась на пиджак и олимпийку.

– Я ей все отдал, – вдруг выкрикнул он, отталкивая Тонечкину руку. Вода из стакана широко плеснула, попала Герману на джинсы. – Все, что у меня было, все мое богатство! У меня же оно было, богатство! И я ей отдал! А ее убили! И я… умираю!..

– Саш, давайте правда «Скорую» вызовем?..

Герман полез в карман за телефоном.

– У нее вся жизнь была в этих часиках, – продолжал бормотать Василий. Желтое лицо его покрылось потом. – Так она говорила. А мне передали, они пропали, и жизнь пропала, и моя пропала тоже.

– Чья жизнь? В каких часиках, Вася? Так Света говорила, да? Про свои часы?

Василий стал закатывать глаза. Тонечка быстро оглянулась на Германа, вид у нее был испуганный.

– Песчаный проезд, дом тринадцать, квартира сто, – говорил тот в телефон. – Похоже на сердечный приступ. Лет сорок, точно не знаю. Василий Филиппов. Мой телефон?..

– Найди, – прохрипел Василий. – Она умерла, но ты найди. Хорошая девочка… жалко…

– Внизу домофон, просто набираете номер квартиры. Когда вас ждать? – громко спрашивал Герман трубку. Подошел и отдернул пыльную штору. В комнату ринулся солнечный свет. – Нет, давайте точнее! Я понимаю, что много! Я все понимаю, но…

– Он умер, – вдруг сказала Тонечка. Она стояла возле дивана на коленях.

Герман в один шаг оказался рядом, зачем-то сунул Тонечке свой телефон и посмотрел.

Василий Филиппов лежал вытянувшись и не дышал. Лицо у него было такое, словно он умер давно, несколько дней назад.

– Человек умер, – проговорила Тонечка в телефон. – Да, только что. Пока вы беседовали. Приезжайте.

Герман взял ее за плечо. Она поднялась и посмотрела ему в лицо.

– Дать тебе воды? – спросил он буднично.

– Я не хочу пить.

– Давай я тебя в кресло отведу.

– Саш, я не хочу сидеть.

Они еще немного постояли рядом с Василием.

– Ерунда какая, – пожаловался Герман. – Ну, что это такое?!

– Это жизнь такая.

– Ничего в ней не понимаю. Чем дальше, тем больше не понимаю.

– Никто не понимает.

Так они стояли над мертвым режиссером Филипповым и разговаривали обыкновенными голосами.

– Как ты думаешь, его на самом деле убили?

– Он помер у нас на глазах. Ты его не убивала? Потому что я точно нет.

– Я серьезно спрашиваю, Саша!

– А я тебе серьезно отвечаю.

– Но ведь он все время вчера повторял, что его убьют. А сегодня умер.

– Он умер с перепоя.

Тонечка вздохнула:

– Хорошо бы так.

– Хоть как, все равно никакого удовольствия, по-моему.

Она улыбнулась против воли.

– Ты какой-то непробиваемый мужик, – сказала она, пожалуй, с уважением.

– Ну, всерьез оплакивать его я не в состоянии.

– А кто к нему приходил, ты не знаешь?

– В каком смысле – приходил? Он все время с кем-то жил, одно время с женой, потом с девицами всякого сорта. Разумеется, кого-то из них я знаю, но не всех.

– Нет-нет, кто ему приносил еду и выпивку?

– Понятия не имею! Да, наверное, он сам и приносил! Вряд ли у него прислуга!..

Тонечка осторожно, словно боясь разбудить спящего, отошла от дивана и поманила Германа за собой:

– Иди сюда.

– Что? А, иду.

Она открыла холодильник – осветилось пластмассовое нутро, заросшее по задней стенке желтой ледяной шубой.

– Смотри.

Он заглянул. Холодильник был пустой и заброшенный, как и квартира. На полках ничего, кроме двух усохших сморщенных сосисок и лимона с магазинной наклейкой.

– Ну, я смотрю.

Тонечка взяла лимон и сунула ему под нос.

– Видишь наклейку? Такие клеят в супермаркетах, когда продают поштучно. Яблоки или апельсины. Или лимоны! Их взвешивают и приляпывают бумажку с ценой и датой. Видишь?

Герман повертел лимон перед глазами.

– Сегодняшнее число, – сказала Тонечка. – К нему кто-то сегодня приходил. Принес лимон. И бутылки.

Герман серьезно посмотрел на нее.

– Почему бутылки? Здесь нет никаких бутылок.

– Зато вон там есть, под столом.

Они вернулись в комнату, и Тонечка полезла под журнальный стол.

Герман присел на корточки и тоже заглянул.

– Вот это вчерашние бутылки, – шепотом заговорила Тонечка и стала показывать, какие именно вчерашние. –

1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 215
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?