– Чем они отличаются?

– Под столом только бутылки из-под виски и коньяка. А на столе, видишь, какой набор.

Он взглянул на стол.

– Вчера и ночью он пил виски и коньяк. А сегодня и вино, и мартини, и водку! И коньяк совсем другой. Под столом «Арарат», а это, по-моему, киргизский, что ли…

Рассматривать бутылки и рассуждать про коньяк рядом с только что умершим человеком Герману было невмоготу, зря Тонечка назвала его «непробиваемым»!

Он взял ее за штрипку джинсов, потянул, заставил вылезти из-под стола и увел на кухню.

Открыл кран и умылся холодной водой. Руки вытер о джинсы, а лицо вытереть было нечем, капли падали с подбородка.

Она проворно достала из заднего кармана упаковку бумажных носовых платков и подала.

– Саш, тебе нехорошо?

– Мне отлично. Я только хочу отсюда уехать.

– Хочешь, езжай, а я дождусь «Скорую».

– За кого ты меня принимаешь?

– За современного мужчину, которому не нужны никакие лишние проблемы.

– Все проблемы, – подхватил он, – современные женщины решат сами!.. Я не понял про бутылки, объясни мне.

– Вчерашние бутылки под столом, они совсем другие. Там три из-под виски, все одинаковые, «Чивас» и одна из-под армянского коньяка. Это дорогие бутылки!.. А на столе что попало, и все дешевое! Вино «Мацеста», водка «Ледяная капля», «Мартини», персиковый ликер. Не хватает только «Тройного» одеколона!..

– У него деньги кончились. Так не может быть?..

– Он бы купил что-нибудь одно, как ты не понимаешь! Три бутылки водки, например. И он никуда не выходил! Куда он мог выйти в таком состоянии! Он все время пил! Вчера его привез твой водитель, оставил, пьяного, и он продолжал пить! А утром кому-то позвонил или ему кто-то позвонил, и он сказал – привези мне выпить. И ему привезли… ассорти.

– Телефон, – вдруг вспомнил Герман. – Васька сказал, что телефон он выбросил, потому что тот звонил все время. Должно быть, моя секретарша звонила. Она все утро ему звонила, а он трубку не брал!

Они полезли под раковину, достали ведро и заглянули. Там было пусто. То есть совсем пусто – ни бутылок, ни объедков, ни даже мусорного пакета! Телефона не было тоже.

– Подожди, я попробую позвонить.

Герман нажал кнопку, и они стали прислушиваться и оглядываться по сторонам.

– Не звонит, – констатировала Тонечка. – Может, он его из окна выбросил?

– Окна не открываются. Я штору отдернул, обратил внимание.

– Как?!

– В высотках они не открываются, Тонечка. – Он вдруг усмехнулся. – Ты дикий человек! Привыкла на своей даче из окна глядеть на лужайку!.. И еще небось дождь слушать!

Тонечка и впрямь всегда открывала окно в дождь. Даже весной и осенью, когда дожди шли холодные!

– Телефон забрал тот, кто принес ему выпивку, так получается, да?

Герман пожал плечами:

– Зачем?

– Я не знаю зачем, Саша! Я предполагаю! Я написала столько детективных сценариев! Вот и выходит, что его убили.

– Он умер у нас на глазах.

– Ты это уже говорил.

Домофон разразился заливистыми трелями. Они оба вздрогнули от неожиданности и посмотрели друг на друга.

– Приехали, – сказала Тонечка.

– Объясняться будем до завтра, – сказал Герман.

…Гастроли бабка давала с самого утра.

Хорошо, что в школу можно было не ходить между майскими праздниками.

Как только мать уехала в город – Настя слышала хлопанье дверей и звук ее машины, – бабка выползла из своей комнаты, пошуршала внизу, потом поднялась на второй этаж, постучала в дверь и велела вставать.

– Мы не хотим вставать! – прокричала Настя.

Джессика проснулась, махнула рукой, натянула на голову одеяло и повернулась на другой бок.

Но бабка не отставала.

– Мы не встанем!

– Завтрак на столе.

– Мы не хотим!

Бабка продолжала стучать.

Джессика сорвала одеяло, села на диване и вытаращила глаза. Огляделась, вздохнула и почесала ногу.

Бабка стучала.

Настя знала, что она может так простучать хоть час, хоть два, хоть до завтра!..

– Ба, отстань! Мы не будем завтракать!

– Есть охота, страсть, – прошептала Джессика и покрутила рукой по животу, показывая, что он абсолютно пуст.

Стук продолжался.

Настя сорвалась с кровати, подбежала и наотмашь распахнула дверь.

– Доброе утро, – невозмутимо поздоровалась бабка. – Умываться, одеваться и за стол. У меня мало времени.

Пришлось вставать, канителиться с одеванием и умыванием – по детской привычке Настя терпеть не могла умываться и усаживаться за стол.

– Почему ты решила поступать в театральный, Джессика?

Та стрельнула в бабку глазами, поежилась, положила ложку и, глядя в пол, тихо-тихо проговорила, что хочет быть актрисой.

– Ты любишь театр?

Джессика совсем поникла и прошептала, что любит кино.

– Ба, отстань от нее, – велела Настя.

Бабка и ухом не повела.

– Какое же кино ты любишь? Иностранное или отечественное?

Джессика умоляюще посмотрела на Настю – спасай.

– Ба, ты не смотришь кино, которые мы любим.

– Вполне возможно, и все же?..

Настя закатила глаза.

– Мы любим настоящее кино! – закричала она. – Настоящее! «Низкие игры», к примеру! Ну чего?! Ты небось даже не слыхала! «Утопия», «Баттл он Реймс», «Паук Рембрандта»!

– Я «Игру престолов» сильно люблю, – еле слышно призналась Джессика. – Жуть просто.

– Ну, разумеется, – не моргнув глазом согласилась бабка. – Великое произведение искусства.

– А ты не знаешь, и не говори! Ты смотрела? Хоть одну серию смотрела?!

– Я посмотрела две, – проинформировала Марина Тимофеевна, и обе начинающие артистки уставились на нее в изумлении. – Очень много голых людей и очень много коней. Я быстро заскучала.

– Еще бы! Это для молодых кино! Для мо-ло-дых!

– И бедных, – подхватила бабка. – Для молодых и бедных.

Нужно было пропустить мимо ушей, не нарываться, но Настя была слишком задета.

– При чем тут это? Бедность при чем?

– Джессика, чай или кофе?.. Или, может быть, кипяченого молока?.. – Не дождавшись ответа, Марина Тимофеевна налила гостье чаю с молоком и стала неторопливо расправлять закатанные рукава рубашки. – Видите ли, девочки. Бедный человек не может позволить себе почти ничего, только ежедневную, изнурительную, очень скучную работу за мизерное жалованье. У него нет возможности думать, читать, созерцать… сады Ватикана!.. Ему некогда, и нет сил. Он должен работать и кормить детей. Но человек так устроен, что не может прожить без отвлечения и развлечения. Даже в сталинских лагерях была самодеятельность! И зэки пели и плясали, спектакли ставили, это исторический факт.

– Ба, куда тебя понесло?! Лагеря какие-то, зэки!.. Что такое?!

– Человек умирает от скуки на работе, и если он еще будет умирать от скуки вне работы, вскоре трудиться станет некому. Для того чтобы рабы не вымерли совсем, повелители придумали кино, которое вам так нравится! Много красивых и уродливых людей, уродство отлично развлекает, пейзажи, приключения. Лошади