– Милиция приходила.

– Я знаю.

Она слышала, как пришли какие-то люди. Очень поздно, они никого не ждали. Поднялись наверх. Потом быстро ушли. Пока он потягивал «Талискер» в полутемной кухне, она уже успела сходить к Илье и выяснить подробности неожиданного визита.

– И как тебе это нравится?

– Мне это совсем не нравится, если хочешь знать мое мнение. И, в первую очередь, мне не нравится, что он неизвестно чем занимается, вместо того чтобы учится!

– Ну, не вместо! – Кравцов улыбнулся. Люда всегда была матерью строгой, нежностями никого не баловала – ни Илью, ни маленькую дочку. Ей все мало! Учителя не нахвалятся, а ей все мало!

– Ты его разбаловал, вот что я тебе скажу!

– Я? Когда я мог это сделать? Меня и дома-то не бывает!

– А у тебя даже на расстоянии получилось внушить ему мысль о собственной исключительности. И еще уверенность в том, что главная инстанция для него – это ты. Он меня ни во что не ставит!

– А я тебе скажу, что он и меня ни во что… То есть нет, так, конечно, нельзя сказать, но как-то мне в последнее время кажется, что и я для него – небольшой авторитет.

– Замечательно! И ты так спокойно об этом говоришь? – Люда злилась, но делала это своеобразно. Если бы он не знал ее так хорошо, то мог бы подумать, что она над всем этим смеется.

– А что я должен делать! Я тебе всегда говорил, что он необычный мальчик. Да, несколько заносчивый. Да, слишком самостоятельный. Но очень способный. Я бы даже сказал, талантливый!

Люда скептически фыркнула, но перебивать не стала.

– Знаешь, это напоминает анекдот: мама, зачем ты меня учила ходить и говорить, если ты хочешь, чтобы я сидел и молчал!

Тут она не выдержала и расхохоталась.

– Тебя послушать, так тот факт, что он от нечего делать набрел на сайт каких-то моральных уродов и наследил там, – наилучшее проявление его таланта и самостоятельности! Да это просто смешно! Ты с ним говорил? Я знаю, что говорил. Эффекта ноль. Самоуверенный маленький наглец, убежденный, что он всегда прав.

Одутловатое лицо чиновника пошло красными пятнами. Жена поняла, что хватила через край. В какой-то момент Люда пришла к выводу, что если ее не слишком горячий Кравцов кого и любит, так это сына. Ее эта «замкнутая система» вполне устраивала. По крайней мере, были какие-то гарантии, что эмоциональный, а может быть, и материальный, как зачастую случалось, поток не уйдет на сторону. Даже при их отношениях, в которых не было места глупой ревности, ей было бы не слишком приятно, если бы он действительно полюбил другую женщину. Вообще-то она поначалу сомневалась, что он способен на такие чувства, но его поведение доказывало обратное. Про себя она всегда иронизировала над таким чрезмерным чадолюбием, будучи убеждена, что до добра оно не доведет. Так и случилось. Он же ему все спускает! Это уже за гранью добра и зла! На мальчишку никакой управы нет!

– Успокойся! С ним действительно надо серьезно поговорить. Уж, пожалуйста, объясни ему убедительно, как ты умеешь, что на нем лежит большая ответственность. За твою репутацию, между прочим. И этот сайт – это просто цветочки по сравнению с тем, что может быть. А уж когда выборы начнутся, тогда, страшно подумать, что начнется! Они же за любую мелочь ухватятся!

Умница Люда! Какая же она умница! Немного успокоившись, он все ей рассказал – все свои мысли, которые донимали его на темной пустой кухне. Очевидно, что все это чьи-то происки. Прийти к ним в дом по поводу каких-то убийств! В каком страшном сне эта идея пришла тому лейтенанту? Как его фамилия-то? Забыл… Да не в этом дело! И не в Илье тоже! Просто кому-то надо поставить его в идиотское положение, это совершенно ясно! И сейчас оно пойдет по нарастающей, а к выборам только усилится – тут она совершенно права. А Илья, он ничего страшного не делал. Он не говорит, что так и надо – сидеть на сайтах для морально неустойчивых дебилов, но это ведь не преступление, в конце концов. Ну, занесло мальчика немного. Он же всего лишь мальчик!

– Вот и я об этом, – сухо и спокойно сказала женщина. – Мальчик. И его нужно воспитывать. Пока не поздно. Впрочем, по-моему, уже поздно.

Кравцов молча листал ее английскую книжку. Ни черта в ней не понимал. Людочка умница. Баба, конечно, но все равно умница.

– Слушай, а может, отправить его куда-нибудь? Ну, учиться заграницу, я имею в виду? У него такой возраст – все равно будет делать какие-нибудь глупости, а нам оно надо? Так уж пусть делает их не здесь.

Кравцов обреченно вздохнул.

Девицы визжали. Их было три. Две пергидрольные блондинки и одна шатенка, более или менее натурального вида. Практически голые. «Матушки, да им же лет по семнадцать, не больше!» – Алевтина всплеснула руками. Вот такое домашнее видео! Как банально! Как старо! Всего лишь оргия. И это то самое зло, которое не избегнет наказания? Тут все на это так активно намекают, и что? Они тут все святые, что ли? Ну, девицы. И ладно. Хорошо, что не парни. Ну, молоденькие, почти школьницы. Так радоваться надо, не из детского сада. Ну, да, количество участников мероприятия тянет на «групповуху». Ну, так кого же этим нынче можно удивить? Алевтина искренне недоумевала.

Кроме девиц в кадре присутствовали: полный мужчина, похожий на бульдога («Смородский собственной персоной», – догадалась Алевтина), мужчина высокий, бритый («Экий импозантный тип!»), две шестерки лет по двадцать пять («Видно, что шестерки») и еще один деятель необъятных размеров с бабьим лицом и высоким голосом. («Да уж, компания эротоманов!»)

Алевтине было скучно. Она смотрела уже третью кассету. Первую целиком занимали съемки довольно невинной гулянки вокруг мангала. То есть, все присутствующие были, конечно, изрядно пьяны, но это ж не криминал! И девицы там были, тоже пьяные, но одетые. Довольно развязные, между прочим. Но, глядя на них, вовсе не казалось, что их кто-то принуждал к присутствию в столь сомнительной компании и распитию спиртных напитков в неограниченном количестве. А раз все по собственному желанию, то к ситуации нет абсолютно никаких претензий. Просто пьянка «папиков» с девочками. Скучно, конечно, на это смотреть. Да и противно порядком, но бури негодования у нее это зрелище не вызвало. «Наверное, я испорченная», – решила Алевтина.

На второй кассете была совсем тоска зеленая. Кто-то из участников действа, у которого наутро похмелье, видимо, было меньше, чем у других, решил поиздеваться над собратьями по несчастью и устроил на кухне засаду с камерой, снимая каждого, кто выходил в едва запахнутом халате и шлепанцах и трясущимися руками доставал из холодильника бутылку минералки. Лица по большей части были совсем не одухотворенные. Однако и в этом случае Алевтина не решилась осудить ближних – в конце концов, после таких возлияний кто угодно будет выглядеть неважно.

Кошмар! И это та самая «оперативная работа», за которой она ехала? Хорошо, предположим, не только за ней, но и просто… Просто… Нет, лучше об этом не думать. Так много до чего додуматься можно. Но работенка, конечно, оказалась «аховая». Алевтина вздрогнула, вспомнив, как она три часа назад мучилась, судорожно соображая, в какие отверстия на задней панели телевизора нужно воткнуть этот злосчастный провод от камеры. И никто, никто не пришел на помощь! Впрочем, она и не просила! Просто надеялась, что Сашенька сам догадается, как ей тут несладко с этими проводочками-шнурочками, и спасет ее. Но нет! Он оставил ее одну в гостиничном номере с допотопной одноматричной камерой и кучей этих дурацких кассет с домашним порно. Да, да! Именно с ним! Потому что на третьей кассете именно оно и было. Не слишком жесткое, правда.