разговор, но, однако же, она тотчас оставила бокал и приблизилась к девушкам.

— У меня французское отношение к любви, — бросила краем рта Вивиана, торопясь, чтобы Кларисса не разобрала. Но она все прекрасно услышала.

— "…француженки — рабы приличия не более, чем их соседки" — с усмешкой продекламировала Кларисса. — англичанки, "…холодные и надменные с виду, но на деле горячие, сладострастные и мстительные; они менее остроумны и рассудительны, чем француженки; последние любят язык чувств, первые предпочитают язык наслаждений; но в Лондоне, так же, как и в Париже, любят, расстаются, снова сходятся, чтобы опять разойтись."

Вивиана непонимающе вскинула ресницы на компаньонку Марты. Женщина ухмыльнулась.

— Это из "Нескромных сокровищ". Тот самый Дидро, который Вас утомляет. Видимо, Вы заснули прежде, чем дочитали до этого места.

Хэвен уладил дела с прошлой квартирой. Его не было весь день, и Зоя чувствовала себя неуютно.

— Время заканчивается, — она сжала кулак, глядя, как напряглись венки на запястье. — черт побери, как это паршиво.

— А ты чего-то ждешь? — поднял бровь Айкен, еще не забывший ночной ссоры, — только не говори, что своего коронованного безумца. Я уже привык, что он не крутится возле нас. И, поверь, мне нравится это положение дел.

Однако в гости все-такие кое-то пришел. Стоило двери закрыться за возвратившимся Хэвеном, как она распахнулась вновь. Вместо короля Неблагих к ним явилась Кларисса. Она была одета согласно моде девятнадцатого века, и, увидев ее, Зоя вспыхнула: вспомнились сны о прошлом, в которых гостья выступала в роли, ничем не благородней той, что исполняла сейчас.

— Надеюсь, Вы ждали меня, — с улыбкой произнесла Кларисса, сделав упор на последнее слово. — еще больше надеюсь, что вы скучали, милые детки. И ты, Хэвен.

Сида обошла застывших посреди комнаты Айкена и Зою, рассматривая со всех сторон. По ее мнению, они сильно похорошели с их последней встречи. Оба напарника, по сути своей, были схожи в том, что с точки зрения красоты, оба обладали если не сказать, что непримечательными, но уж во всяком случае не поразительными лицами, тогда как за счет выглаженных упражнениями тел их обоих можно было назвать привлекательными. Кларисса помнила, каковы они в бою — молодые звери, первобытно-дикие, прекрасные в своей выпущенной наружу хищности. И вот теперь, напитавшись магией, изменившись за полгода, они излучали такую энергию, которая невольно вызвала восхищение. Кларисса не могла дождаться, когда же ее любимые игрушки снова схлестнутся с воинством Сияющей страны.

— Мы не ждали, после всего-то, что произошло… Но я чувствую, что должна извиниться, — с тяжелым вздохом Зоя протянула Клариссе руку. — я была во многом неправа. Теперь я понимаю, что Выше желание сблизить нас с Айкеном было продиктовано лучшими чувствами.

Женщины пожали друг другу руки. Кларисса при этом выглядела так, словно опасалась, что у Зои из ладони выдвинется острый шип и ранит ее. Но ничего подобного не случилось — только Зоя сжала руку Клариссы, не желая отпускать, и сказала сиде в лицо:

— Однако во многом, я уверена, мы угадали. Может быть, за то, что случилось в Ламтон-холле, Вы и испытываете вину, я не знаю, ведь узнала еще не о всем своем прошлом, но… то, что Вы играете и на нашем поле, и на поле Габриэля, очевидно.

Пальцы Зои разомкнулись, Кларисса прижала освободившуюся руку к груди, потирая отдавленные пальцы.

— Я бы не стала утверждать так безапелляционно, милочка, — несмотря на то, что ладонь женщины стремительно краснела, ее голос не выдал ни страха, ни обиды. Гостья осталась все так же насмешливо-благодушна. — особенно в лицо тем, кто пришел тебя облагодетельствовать.

Зоя с сомнением сложила руки на груди.

— Сперва покажи, за что мы должны быть с тобой любезны.

— Хм. Рада видеть, что все по-прежнему. А я боялась, что ты изменилась, — сида достала из-за спины тряпичный сверток, словно выудила его из воздуха. — смотри, что я принесла тебе. Кажется, это что-то случайно осталось в Аннувне и как следует испило волшебства.

Женщина протянула Зое… о, она уже догадалась, что. Девушка просунула руку под ткань так, чтобы ухватиться за рукоять, стряхнула тряпку, укрывавшую меч, на пол и с удовольствием коснулась лезвия ладонью. Знакомая, родная тяжесть, привычный металлический холод.

— Немногие выходцы из холмов способны коснуться железа и не обжечься. Тебе, кстати, полагается еще один дар, — небрежно уронила Кларисса. — от одного из герцогов Двора.

Она махнула кистью, в воздухе что-то блеснуло — Зоя вскинула свободную руку и поймала подарок. Из ее кулака свисала, мерцая, цепочка с кулоном-трикветром — тремя соединенными фигурами, называемыми "рыбьи икринки".

— Знак Богини, — пораженно выдохнула Зоя. — как это понимать?

Кларисса ухмыльнулась.

— Может быть, так, что ты снова принята Двором. Кое-кто об этом позаботился.

— Кто же?

Сида не ответила, только плавно повела плечами, как бы говоря — это не важно. И впрямь, назови она имя, Зоя бы не вспомнила его обладателя.

— Тот, кто приходит ночью, — наконец задумчиво произнесла Кларисса, больше для себя, чем для присутствующих: у нее было в тот момент слишком мечтательное лицо, будто их с неизвестным благодетелем Зои связывало нечто большее, чем просто знакомство… И, быть может, даже большее, чем дружба. — впрочем, если б вы познакомились поближе, вряд ли понравились друг другу.

— Что ж, теперь у меня есть меч, маска и знак Богини. Я могла бы вернуться, если бы хотела. И Габриэль не имел бы права помешать мне, не нарушив при этом закон. Я могу пройти с боем, как мстительница или, напомнив ему стародавние правила Сияющей страны, как полноправная жительница Двора.

— Да, — сида расплылась в улыбке, будто добравшаяся до сливок кошка. — я подкину тебе еще пару милых поощрительных призов, чтобы ты не выглядела в тронном зале оборванкой.

Едва заметное движение руки — и на спинке дивана образовались причудливые красивые туфли, корсет и бархотка.

— Сними ремни и замени их корсетом. Если собралась навестить старых друзей, не показывай слабости. Да, и не забудь бархотку! Нужно же тебе прикрыть то, что у тебя на шее. Я смотрю, вы не теряете времени даром, — взгляд сиды ненадолго задержался на оставленных Айкеном отметинах на шее Зои. Девушка невозмутимо перебросила отросшие за полгода волосы через плечо на грудь, как бы демонстрируя гостье, что, несмотря на благодарности, комментариев от нее не ждут.

— Можешь оставить себе, я не стесняюсь этого.

К этому моменту и Айкен, не понимавший ровным счетом ничего из разговора женщин, и Хэвен, напротив, понявший все до последнего слова, предпочли оставить их одних, но Зоя остановила их, махнув рукой — они с