– Это не так уж и часто случается. Просто такие пары слишком бросаются в глаза, вот людям и кажется, что это правило, а не исключение. Может, человек с виду и маленький, а душа у него большая.

– Маленькие все вредные! – настаивала Анфиса.

– Потому что им приходится выживать среди таких расовых предрассудков на почве человеческого роста.

– Мне без разницы, какого роста мужчина, какие у него руки, подбородки или лысины и откуда уши растут, – поддержала сей интересный разговор Вика Двухколёсова. – Я лично не перевариваю суеверных мужиков. Терпеть не могу, когда идёшь с парнем, вроде нормальным с виду, а тут чёрная кошка перед нами – шмыг, и этот лыцарь липовый сразу сделал вид, что у него шнурки срочно развязались, чтобы я, значит, первой прошла. Это вообще за гранью: мужик, который даже кошек боится и женщиной от них закрывается! Ведь он серьёзно думает, что в чёрной кошке кроется опасность, и меня подставить под эту опасность ему не жаль. Это ж хуже рук ковшами и начёса с виска. У нас у соседки по коммуналке муж настолько суеверный, что тринадцатого, двадцать шестого и тридцать первого числа даже из дома не выходит. Сатанинские дни, говорит. Даже туфли жены выкинул только потому, что на подошве тридцать девятый размер был указан, а это тринадцать помноженное на три. Вот как с таким придурком жить?

– Наверно, алкаш бывший.

– Да. А как ты догадалась?

– Они все так чудят. Спиртование организма для мозгов бесследно не проходит, – констатировала Клара и спросила: – А вот чего наша Полина молчит? Давай колись, какие тебе мужчины нравятся.

– Да отстаньте вы, – слабо откликнулась Полина.

– Мы и так знаем, – захихикали бабы.

Полина не очень-то стремилась делиться с ними своими предпочтениями, но в коллективе трудно что-либо утаить. А людям только поведай о сокровенном, и сразу поползут советы да насмешки. Вот Петька Мотоциклов зачем-то рассказал всем, что ему нравятся полненькие бабёнки, но которые при этом мало едят, а то никакой зарплаты на них не хватит. Теперь ему коллеги по работе в насмешку каждый день пишут письма от якобы голодающей толстушки, которая есть исключительно сушки (уменьшительное от суши). Петька очень переживает. Так ему и не встретилась полненькая малоежка, хотя, согласитесь, сложно отвечать таким взаимоисключающим требованиям. Он уверен, что это из-за его небольшой лысины, которую никто не замечает, пока он сам о ней не скажет.

А вот Полина любила мужчин с приятным голосом. Ведь голос человека – это его вторая внешность, которая расскажет о нём даже больше, чем первая. Манера разговора, тембр и интонация характеризуют любого гораздо полнее, чем может показаться поклонникам поговорки «по одёжке встречают». По одной лишь реплике можно вычислить не только духовные запросы собеседника, но и состояние здоровья. Голос может быть настолько завораживающим, что смысл сказанного слушатели… пропускают мимо ушей. И это часто обижает говорящего. Это можно сравнить с обидой женщины, в которой замечают только красивые ноги, но не обращают никакого внимания на её человеческие качества. Вообще человека в ней не видят – вот как свет клином сошёлся для некоторых на этих ногах!

Для Полины этот клин поставил свой знак на голосе человека. В самом деле, стоит только услышать, как мощное контральто поёт:

и уже видишь прекрасную богиню, которая сбивает своим голосом с ног. Её песня похожа на гимн маленького, но гордого государства с трагической и героической судьбой. И уже не замечаешь ни вздутых вен на висках, ни роста метр сорок семь, ни щуплой сутулой фигурки с руками-ящерицами, ни грубоватых манер состарившейся раньше времени от горя и любви женщины, идущих в её судьбе рука об руку… Видишь только богиню, которой она на самом деле является в своих песнях. И ничего не остаётся, как ошалеть от её красоты и потрясённо слушать, потому что она «после первых же нот становится ослепительной красавицей в полном физическом смысле этого слова», как писал о великой Эдит Пиаф Никита Богословский. «И не грим, не профессиональная техника, не жёсткая актёрская дисциплина были тому причиной. Просто – фея искусства, прикоснувшись к ней своей волшебной палочкой, осуществила у меня на глазах чудесное превращение из андерсеновской сказки». Её низкий грудной голос завораживает, обволакивает, проникает в слушателя, кем бы он не был – учёным, бандитом, рабочим, аферистом, земледельцем, кухаркой…

Перед ними прекрасная звезда, «которая одиноко сгорает от внутреннего огня в ночном небе», как вспоминал о великой Эдит Жан Кокто. И как бы не были идеальны голоса, которые потом перепевали её песни, это было не то, потому что нет в них кроме правильной техники главного составляющего – внутреннего огня, который зажигает или гасит в человеке, должно быть, Сам Бог.

Есть артисты и певцы, на которых интересно только смотреть. Выйдет на сцену группа с воинственно-сексуальным имиджем, взбудоражит базовые инстинкты публики и даже не заметишь, что они, оказывается, ещё умудрились что-то спеть при этом. Слушать их «пение» при отключенном изображении – увольте и даже не просите! Лисица из басни дедушки Крылова хоть и льстит Вороне ради кусочка сыра, но при виде внешней красоты действительно хочется, чтобы и изъяснялась она так же прекрасно. Никогда не ждёшь, что царь-птица способна только пропеть «кошкою разов десяток сряду, мяуканьем своим невежде давши знать, что глупо голоса по перьям выбирать». Потому что веришь: «нарядной бывши столь, нельзя ей худо петь». Хорошо, что есть и такие, кого интересно и посмотреть, и послушать, но Полине нравилось, когда человек может заинтересовать собой именно посредством песни или речи. Так захватить, что слушателю ничего не остаётся, как признать: он – прекрасен. Хотя большинство не заметит соловья за неказистый внешний вид: «Та птица перьями и телом так мала. Не можно, чтоб она певицею была». И выбирают яркого павлина, мечтая насладиться его «пением».

Есть настолько красивые голоса, даже если они говорят без смысла и выражения, всё равно это звучит бесподобно, как музыка падающей воды… Хотя, имеет значение, куда падает вода, и какова она – мутная, прозрачная, тяжёлая, свинцовая и так далее. Вода может падать по канализационной трубе, а может биться о камни, разбиваясь на мелкие капли, каждая из которых подобна огранённому алмазу. Есть голоса тягучие, как мёд, или сладкие, как восточная музыка, или резкие и крикливые, как визг пилы. Бывает голос дивный, но с фальшивыми интонациями, словно человек с самого начала взял неверный тон и продолжает лгать пусть даже с выражением, то разгоняясь, то останавливаясь, то вскрикивая на отдельных слогах, то переходя на шёпот. Что-то этакое нервическое. Обычно так звучат казённые речи «к датам», как надо любить Родину, которая тут же раздолбанная стоит, пока люди болтают всякую ерунду, а потом выпьют и пойдут курочить её дальше. Так читают стихи, словно это таблица умножения, а о весне или золотой осени говорят, будто бы делают доклад на совещании экономистов. Ещё бывают голоса лёгкие, как пена шампанского, или звучные, как гул колокола. А колокол в свою очередь может производить эффект благовеста, перезвона или набата.