— Что раненый испытал болевой шок и потерял сознание.Поэтому мы считали, что он умер, — тихо ответил комиссар.

— А я придумал, что пуля застряла в левом желудочке, — также тихо сказал Дронго. — Впрочем, наши уловки могут сработать только в условияхчрезмерного напряжения. Убийца, кто бы он ни был, обычный человек. И на егопсихику, безусловно, давят два совершенных преступления. Поэтому он или онаобязательно должны нервничать, сомневаться, анализировать собственные действия.

— Пока они сидят спокойно, — вздохнул комиссар, — если бы язнал, что творится в их душау. По-моему, все они недолюбливали братьев. Даже ихсобственные девушки.

— Согласен, — кивнул Дронго, — одна из них сказала мне, чтоздесь был целый океан ненависти. Настоящий океан. Вот он и захлестнул обоихбратьев, решивших, что, имея большие деньги, можно нарушать любые законы. Чтокасается этих людей, то все они в той или иной мере могут быть подозреваемыми.Особенно во втором преступлении.

— Мне все это так надоело, — вдруг пожаловался Фикрет Явуз.— До выхода на пенсию оставалось совсем немного. Я думал, закончу свою карьерублагополучно. И вдруг эти убийства. Если мы не найдем, кто их совершил, меня непросто отправят в отставку. Я потеряю право на почетную пенсию и должен будуотработать еще несколько лет уже в другом качестве.

Он встал, вытащил сигарету. Но, подумав немного, положил ее вкарман и тяжело зашагал к выходу. Дронго выпил свою чашечку чая и, поднявшись,подошел к официанту, который обслуживал их столик. Показывая на Олега и Киру,тихо спросил:

— Мне нужно знать, во время выстрела вот эта парочка сиделаздесь? Они все время были вместе?

— Нет, — ответил официант, — женщина выходила. Но не туда, —показал он на выход. — Она выходила к террасе и, по-моему, в туалет. Извинитеменя.

— Ничего, — улыбнулся Дронго, — все правильно. А другиеженщины в момент выстрела здесь были?

— Только одна блондинка. Но она вошла в ресторан за минутудо выстрела. Остальных здесь не было, — убежденно сказал молодой человек.

— У тебя прекрасная память, — оценил Дронго, — ты мне оченьпомог, спасибо.

Затем он подошел к шестерым молодым людям, расположившимсяза соседним столом.

— Садитесь, — предложила Инна, рядом с которой был свободныйстул.

— Нет, спасибо, — отказался Дронго. — Надеюсь, вы удобноустроились на вилле?

— И долго нас там будут держать? — поинтересоваласьСветлана.

— Думаю, нет, — успокоил ее Дронго, — от силы несколькодней. Вас выпустят — как только ваш товарищ придет в себя и сможет сказать, ктов него стрелял.

Шесть пар внимательных глаз. Дрогнула одна пара, вторая.Упала вилка, которую обронил Рауф. Он чертыхнулся и, наклонившись, поднял ее.

— Значит, он все-таки жив? — уточнил Олег.

— Пока жив, — уклончиво ответил Дронго, — но в очень тяжеломсостоянии. Врачи считают, что шансы равны. Фифти-фифти. Он может и умереть.Главное, чтобы он успел перед смертью сказать, кто стрелял в него.

— А умрет он или нет — это не важно? — чуть усмехнулсяМолчанов.

— Я такого не говорил. Просто считаю, что самое важное длявас — наконец уяснить, что здесь случилось, и благополучно уехать из Турции.

— Из-за братьев Кошелевых мы должны здесь сидеть, — нервнозаметила Кира. — Какая глупость!

— Помолчи, Кира, — одернул ее Олег.

— Почему я должна молчать? — возмутилась молодая женщина. —Оба они были дрянью, а мы делаем вид, что их жалеем. И из-за них теперь должныоставаться под стражей у турок.

— Вас никто под стражу не брал, — возразил Дронго. —Простите, Кира, но мне трудно с вами спорить.

Он отошел от стола, а Инна, вспыхнув, громко сказала Кире:

— Почему ты такая злая? На всех бросаешься, как собака.

— Не твое дело, — огрызнулась Кира, — тоже мне, примиренщицанашлась. Тебе еще повезло, что твой Виктор сдох, а то бы он быстро из тебя дурьвыбил.

Инна поднялась, не решаясь больше возражать.

— Зачем ты так? — печально спросила Юлия. — У всех нервы напределе.

— У нее тоже? Думаешь, я не знаю, где она была в ночь послеубийства Виктора? — спросила Кира. — Я видела, куда она пошла. Вот к тому типу,который выдает себя за Шерлока Холмса и ходит между нами с умным видом.

— Скорее он похож на Ниро Вульфа, — возразил начитанныйОлег. — Шерлок Холмс был худой, а этот здоровый и широкоплечий.

— Отстань, — разозлилась Кира, — вы все решили со мнойспорить, да?

Она выскочила из-за стола и побежала к выходу.

— Я ее догоню, — встала вслед за ней Юлия. За столомостались трое. Рауф невесело взглянул на Олега.

— Они, наверное, подозревают кого-нибудь из нас двоих, —осторожно заметил он.

— С чего ты взял? — дернулся Олег. — Почему именно нас?

— Женщины не в счет. Значит, только один из нас могсовершить это убийство. Ты думаешь, кто-нибудь из девочек мог нанести такойудар ножом? Света, — вдруг обратился к своей подруге Рауф, — иди к девочкам, мыхотим поговорить.

— Вы что, мальчики, — испугалась Света, — совсем с умасошли? О чем вы?

— Иди, иди, — кивнул ей Рауф, — у нас мужской разговор.

Она пожала плечами, но, не решаясь больше спорить, всталаиз-за стола. Оставшись одни, мужчины смотрели в глаза друг другу. Олег снялочки и протер стекла.

— О чем ты хотел поговорить?

— Кто летал в Тюмень? — спросил его Рауф.

— Мы вдвоем с Виктором.

— И вы договорились там о новых поставках? — уточнил Рауф.

— Откуда ты знаешь?

— Виктор мне сам рассказывал. Он говорил, что вы тампоспорили. Ты просил давать тебе отчисления с прибыли, а не держать тебя наголой зарплате.

— Ну и что?

— Ничего. Просто я подумал, что в случае смерти Виктораместо президента автоматически занимаешь ты. И единственный человек, которыймог этому воспротивиться, был брат Виктора. Тебе не кажется, что их смертьмогла бы пойти тебе на пользу?

— Чушь какая, — презрительно скривил губы Олег, — я и безэтого убийства неплохо зарабатывал. Виктор вообще хотел скоро отойти от дел,уступив кому-нибудь свой пост. Он говорил, что хочет стать председателемправления, по образцу американских компаний, и не вмешиваться в оперативныевопросы управления.