Если бы дело касалось неотложных рабочих вопросов, пришлось бы позвонить Артему и перенести нашу встречу. Но ожидались банальные разборки, ради которых я не собиралась откладывать свидание, только что выплаканное у мироздания.

— У тебя прием с утра? — видимо, почувствовав, что я настроена решительно, отец пошел на попятный.

— Да. До двух.

— Хорошо, я приеду в клинику. К двум. Там и поговорим. До завтра.

Судя по голосу, отец был в ярости и ничего хорошего Тараса не ожидало. Но сочувствовать ему абсолютно не хотелось. Все-таки кармический бумеранг не выдумка, как ни кидай.

Флешбэк-11

Тот случай, когда отец пришел в загс на нашу со Стасом регистрацию, так и остался единственным контактом за все пять последующих лет. Не считая, конечно, редких встреч в клинике, где я все так же работала половинкой гинекологической медсестры. Это была холодная война, в которой никто не хотел идти на мировую. Впрочем, почувствуй я хоть малейшую готовность к диалогу, может, и сделала бы первый шаг навстречу, но… ее не было.

В горячую фазу все перешло как раз в тот момент, когда я подала заявление на развод. Случись эта история в другое время, может, среагировала бы поспокойнее, но тогда все напоминало пороховую бочку с поднесенным фитилем. И она рванула.

Отцу исполнилось шестьдесят пять, но он был еще мужчина хоть куда. Из тех, которые, как породистый коньяк, от выдержки только крепче. Стройный, подтянутый, по типажу — эдакий белогвардейский генерал. Женщины по-прежнему сходили по нему с ума, хотя, как я подозревала, интерес этот подогревался профессорским званием и вполне успешным бизнесом. Подруг он менял, как перчатки, но… и на старуху случилась проруха.

Проруху звали Анжеликой, и работала она у нас сменным администратором. Тридцатилетняя простигосподи с пошлыми губами уткой и бразильской попой-как-орех. И вот на это великолепие отец запал. Да так, что решил жениться. В четвертый раз. И выложил эту новость нам с Тарасом. Мы с братом тогда были крепко в ссоре и не разговаривали, но ради такого случая объединились, чтобы дружно высказать свое неодобрение. Особенно я — припомнив сцену в ресторане.

Отец взбесился и наговорил нам много чего. «Щенки неблагодарные» в этом потоке было самым мягким. Мы за словом в карман не полезли. Одно дело, если б он выбрал нормальную женщину. Совет да любовь. Но прошмандовку из Ухрюпинска, которая перетрахала в клинике весь мужской контингент?! Я сама незадолго до этого застукала Анжелу в комнате отдыха с женатым неврологом Николаем, в очень даже недвусмысленной позе. И в ее бескорыстные чувства к состоятельному мужчине, годящемуся в дедушки, не верила от слова совсем.

Несколько месяцев после этой нелепой свадьбы мы с отцом не общались, тем более, в клинике я, поступив в интернатуру, больше не работала. К счастью, они с Анжелой купили хоромы в таунхаусе, что избавило меня от необходимости снимать квартиру после развода.

Мы с Тарасом так и не узнали, что произошло у этой сладкой парочки, однако через полгода отец в директивном порядке вызвал нас на встречу. На нейтральной полосе. И огорошил известием, что оформляет клиники и прочее имущество на нас.

— У тебя… проблемы со здоровьем? — осторожно поинтересовалась я.

— Нет.

— А Анжела не свалит от тебя, когда узнает? — сделал следующий ход Тарас.

— Посмотрим.

Анжела, разумеется, свалила. Не сразу, но довольно скоро. В дикой ярости и с пустыми карманами. Возможно, на это и был расчет. Владельцами клиник мы, конечно, были чисто номинально. И даже не работали там, пока не закончили ординатуру. И дохода никакого не получали. Только ставили, когда надо, свои подписи «там, где галочка». А когда потом пришли врачами, получали минимальную ставку — как салаги.

Все изменилось пять лет назад. Отметив семидесятилетие, отец решил, что пора на покой. Выращивать в палисаднике петунии и дремать в качалке на веранде. Но очень скоро понял, что это скучно. И снова стал читать лекции. А еще — писать статьи и активно вмешиваться в наши дела. Раньше он был директором и главврачом в одном лице, прекрасно все совмещая. Я от административной работы категорически отказалась. И предложила найти нормальных медицинских менеджеров. Но Тарас вдруг вылез вперед и по-наполеоновски заявил, что справится.

В итоге зарплату он получал за троих: как врач-гастроэнтеролог, как главврач и как директор сети. Очень такую нехилую. Плюс свою треть чистой прибыли. С медицинской частью действительно справлялся, поскольку и врачом был неплохим, и организацию знал, а вот с прочей административкой у него шло туго. Если бы не полицейский надзор отца и не Люка, клиники наши, скорее всего, загнулись бы. Я предлагала ей получить по программе переподготовки диплом специалиста по медицинскому менеджменту и работать официально, но она не захотела.

Нет, я, конечно, подозревала, что будет жарко, но чтобы настолько…

Тарас даже заглянуть ко мне не удосужился, кинул по корпоративке сообщение:

«Отец приедет к двум».

«Знаю», — ответила я и постаралась хотя бы на время выкинуть все из головы, сосредоточившись на работе.

О предстоящем вечером свидании тоже не думала. Поскольку предпочитала в таких делах ничего не воображать и ни на что не рассчитывать. Получится хорошо — прекрасно. Нет — ну так хоть не будет обманутых ожиданий. Впрочем, внутри все равно шел какой-то химический процесс.

— Тома, у тебя глаза светятся, — заметила между делом Ленка. — Как у кошки. Влюбилась, что ли?

— Пока нет, — я неопределенно пожала плечами.

Наконец прием, как-то необычно скучный и монотонный, закончился. Оставив Лену наводить порядок, я пошла в кабинет Тараса. Отец уже приехал, сидел на предназначенном для пациентов стуле и листал фармакологический буклет. Тарас пялился в монитор компьютера и нервно щелкал мышкой. В воздухе явственно пахло грозой.

— Здравствуй, дочь! — отец отложил буклет и пригладил седые усы. — Присаживайся.

Вспомнилось, как когда-то он усаживал нас перед собой на диван и устраивал выволочку. Не повышая голоса, с ледяным спокойствием. Но под конец воспитательной беседы мы неизменно начинали шмыгать носами.

«Уж лучше бы выдрал», — бурчал потом Тарас.

— Ну, и что ты нам скажешь, любезный? — с сарказмом поинтересовался отец, когда я пристроилась на смотровой кушетке.

— Я не обязан перед вами отчитываться, — Тарас раздраженно отшвырнул мышь.

— Серьезно? — отец приподнял брови. — Не обязан? А ты кто вообще такой, мальчик?

— Я директор и главврач этой халабуды. И ее владелец. Совладелец. Или нет? Я решил, что мы не будем заниматься онкологией, — значит, мы не будем этим заниматься. И точка.

— Значит, говоришь, точка? Совладелец? А кто тебя сделал совладельцем, сопляк? И кто все это с нуля поднял?