целях Франция с середины XIV века была разделена на два неравных по экономическому весу региона, каждый из которых имел свое представительское собрание. Генеральные Штаты всей территории, принадлежавшей Дофину, собирались редко. Штаты Лангедока представляли собственно сам Лангедок, то есть три сенешальства — Тулузу, Каркассон и Ним, а также соседние провинции Керси, Руэрг, Ажене, Перигор и отвоеванные у англичан части Гиени. Штаты часто собирались на заседания и были очень активны в политическом плане. Налоги, которые они вотировали, были, как правило, весьма скромными, и министры Дофина не имели возможности беспрепятственно ими распоряжаться. Зачастую налоги вводились на условиях, которые обязывали тратить их на местную оборону от банд рутьеров и вторжений из английского герцогства Гиень. В результате бремя поддержки войны против англичан и бургундцев легло в основном на Лангедойль, который составляли остальную часть страны. Большая часть Лангедойля теперь находилась под английским контролем, но даже в усеченном виде он обладал значительными налоговыми возможностями.

В мае 1421 г. Дофин, воспользовавшись эйфорией после победы над англичанами при Боже, получил от Штатов Лангедойля в Клермоне (Овернь) субсидию в размере 800.000 ливров. Вступление Карла на трон вызвало новый всплеск энтузиазма. В январе 1423 г. Штаты в Бурже предоставили субсидию в размере 1.000.000 ливров "для восстановления владений короля и изгнания его врагов". Однако результаты оказались неутешительными. В результате в августе 1423 г. в небольшом городке Сель в Берри было созвано новое заседание Штатов Лангедойля. На нем был принят более радикальный подход к введению налога. Штаты согласились выделить еще 200.000 ливров, чтобы возместить хотя бы часть недополученной ранее суммы. Что еще более примечательно, их убедили в том, что отмена налога с продаж была ошибкой, и они согласились восстановить его на ограниченный трехлетний период, начиная с 1 октября 1423 года. Предполагалось, что возрожденный налог, взимаемый по старым ставкам, будет приносить 1.000.000 ливров в год и расходоваться исключительно на ведение войны. Эта сумма, по-видимому, подлежала ежегодному подтверждению на очередных собраниях Штатов. Осенью 1424 г. Штаты в Пуатье и Риоме утвердили дополнительную субсидию в размере 1.000.000 ливров, в результате чего номинальная сумма налогов, установленных за первые три года нового правления, составила 4.550.000 ливров. Это впечатляющие цифры, сопоставимые с налогами, взимавшимися монархией в период ее расцвета в 1380-х годах, которые платила вся Франция. Если бы все суммы были собраны, то Дофин располагал бы гораздо большими средствами, чем герцог Бедфорд[92].

На самом деле положение было гораздо менее благополучным. Налоги с продаж были чувствительны к экономической ситуации. Они сокращались в период экономического спада и в регионах, страдающих от депопуляции или военных действий. Чиновничество и коррупция подтачивали средства, находившиеся в руках сборщиков. Духовенство и дворянство, "живущее благородно" и участвующее в войнах короля, по закону освобождалось от налогов. На практике допускались и многие другие послабления. Местные налоги приходилось согласовывать с провинциальными ассамблеями и местными чиновниками, которые делали все возможное, чтобы облегчить налоговое бремя для своих регионов. Корпус сборщиков и бухгалтеров, занимавшихся до 1418 г. сбором налогов с продаж, распался, и теперь эту работу выполняли в основном местные чиновники, которые были менее компетентны и более снисходительны к неплательщикам. В ряде провинций удалось договориться об особых условиях, при которых новые подати были заменены "эквивалентами", взимавшимися на иной, менее прозрачной основе. Некоторые города добились снижения пошлин или получили возможность направлять часть поступлений на местные нужды, например, на ремонт стен. Весь процесс сбора шел мучительно медленно. В итоге собранные суммы оказались далеко не такими, как ожидалось. Так, например, в богатом городе Лион, где записи необычайно полны, городским властям удалось договориться о том, что их взнос в субсидию составит чуть более половины от первоначальной оценки.

Чтобы восполнить недополученные доходы, министры Дофина проводили губительную политику масштабных отчуждений королевских владений. Они давали королю деньги в виде займа, а капитаны служили в долг, пока в конце концов их не удовлетворяли земельными пожалованиями, стоимость которых зачастую значительно превышала сумму долга. Рено де Шартр приобрел город Вьерзон в счет погашения займов на сумму 16.000 ливров. Герцог Алансонский таким же образом приобрел Ниор, второй по величине город Пуату. Долги маршалу Севераку достигли огромной суммы в 92.000 ливров, которая в итоге была погашена за счет залога всех налоговых поступлений из Лангедока и Оверни[93].

Буржское королевство имело одно важное финансовое преимущество, которого не было у англичан. С политической точки зрения англичане не могли содержать свои нормандские гарнизоны за счет грабежа своих подданных. Но партизаны Дофина, действовавшие на вражеской территории, не знали таких запретов. Такие компании, как в Ле-Кротуа, Гизе или Мон-Сен-Мишель, практически ничего не получали из военной казны Дофина. Они финансировали свои операции за счет грабежа, платных конвоев и, прежде всего, за счет pâtis — традиционного вымогательства денег за защиту с местного населения. Например, гарнизон графа д'Омаль в Мон-Сен-Мишель до 1425 г. получал от Дофина очень скромную финансовую поддержку и содержался в основном за счет разграбления драгоценностей из сокровищницы аббатства на сумму 77.000 ливров и получения еще 3.000 ливров в виде "займов" от монахов. Луи д'Эстутевиль, сменивший д'Омаля в 1425 г., в течение последующих 20-и лет не получил ни денье ни для себя, ни для своего гарнизона и все его операции финансировались за счет pâtis. В Мон-Сен-Мишель взимание pâtis достигло высокой степени изощренности. Была создана сеть местных оценщиков и сборщиков, набиравшихся, как правило, из местных чиновников или приходских священников — двух основных групп грамотных людей. Деревни и города, находившиеся в пределах досягаемости для набегов, оценивались в ту сумму, которую они могли себе позволить, но не настолько большую, чтобы население окончательно обнищало и разбежалось, и не слишком малую, чтобы прокормить солдат гарнизона. В самом Мон-Сен-Мишель существовал штат клерков, который составлял требования и вел учет. В 1425 году герцог Бедфорд отменил смертный приговор, вынесенный приходскому священнику, история которого говорит сама за себя. Три года назад он был захвачен на дороге солдатами из Мон-Сен-Мишель и отпущен без выкупа в обмен на согласие исполнять обязанности оценщика и сборщика в своей родной деревне и еще пяти приходах близ Кана. Его требования к односельчанам были подкреплены угрозой, что "если им это не понравится, то на них нападут и разграбят". Из этого и других документов подобного рода следует, что гарнизон Мон-Сен-Мишель собирал pâtis под носом у офицеров герцога Бедфорда со всей территории Котантена за пределами главных городов, обнесенных стенами[94].

Гарнизон Мон-Сен-Мишель действовал на вражеской территории, но это относилось не ко всем войскам Дофина. Многие из них располагались в крепостях на границах его собственных владений или были размещены в таких областях, как Турень или Берри, в самом центре его королевства. Они обеспечивали себя тем же