очень в кайф становиться мазохистом. От них прямой путь в лагерь голубых глиномесов. Геморрой заработать я себе уж точно не хочу.

Зато я теперь могу сказать, что чувствует человек, которого отбили и выжали как тряпку. Ответ: невыносимо хуже, чем сама тряпка. У меня эпитетов не хватит, чтобы описать всю ту радугу боли.

Ужасней всего то, что отключиться я смог лишь ненадолго. Проснулся я в повозке, от боли во всём теле, когда мы проезжали кочки. Сломанный позвоночник очень и очень болезненно вставал обратно. Я слышал хруст позвонков, чувствовал, как мои ноги сами по себе тянуться и встаю в естественную для них позу. Про сломанную руку даже говорить не стоит, она довольно быстро зажила.

Естественно, мои вздохи и ахи не смогли не привлечь внимание окружающих.

— Жив! Господи Иисусе, живой! — Чуть ли не прыгнул от радости на меня Лукаш.

— МАТЬ! — Испугался спящий до этого эльф, руки которого были перемотаны в несколько слоёв бинтам. — Стоять! Ты чё разорался! Ну живой и живой. Ему же хуже. Умрёт не сразу.

— Как бы не так. — Сказал я и чуть не подавился собственной слюной. Вся глотка высохла как кишка для сосисок.

— Говорить можешь? — Искренне удивился эльф, глядя на меня. — Силён. Да вот не свезло тебе, парень. Не повезло в жизни как. — Он подсел поближе ко мне, буквально нависая надо мной. — Давай помогу… Сделаю всё быстро. Даже не почувствуешь…

— Не сможешь. Меня это убить не смогло, думаешь, ты сможешь?

— Ты не сравнивай. Тебе повезло, что он в голову не целился. Видимо, хотел чтобы ты пострадал ещё. Мразь… — Он попытался сжать кулаки, но ожоги ещё не зажили, поэтому просто шикнул, при попытке сделать это.

— Согласен… — Протянул я, чувствуя, что уже могу двигать рукой.

— Вот видите! Я говорил! Никакая скверная ему не страшна. — Добрый мой Лукаш помог ускорить процесс, выпрямив мои ноги, после чего последние позвонки с громким хрустом встали на свои места.

— АХ! Чёрт меня побрал. Настоящим дедом себя сейчас почувствовал! — Пожаловался я, отметив, что теперь у меня ничего и нигде не болит. Хоть сейчас вставай и бегай.

— Э-э-э… — Не поверил эльф, когда я встал перед ним в полный рост и размял плечи. У него даже папироска изо рта выпала. — Да ну на хер.

— Прикинь! — Сам изобразил удивление, максимально театральное. — Бывают на свете чудеса!

— А это… Как это? Магия? — Он даже сам встал и принялся меня осматривать. — Ты чей маг, будешь? От кого сбежал?

— Не маг. Мутант. Такой же, как и вы, но не совсем.

Пришлось и ему поведать давно заученную легенду единственного выжившего мальчика прислуги. Уточнил, что глаза тоже следствие мутации. А что? В этом мире есть уроды и похлеще матери Лукаша (без обид тому сравнил). Так что я вполне себе приземлён. Вон, у этого вообще оранжевые, почти карие и ничего, не докапываются.

— Дела-а-а. Повезло, тебе парень с таким даром. — Эльф довольно сдержанно отреагировал на мои способности, что немного огорчило. — Меня Луготницин Эраст Агафонович звать.

— Таранов Пётр Васильевич. — Представился в ответ я и пожал руку.

— Крепкий ты мужик однако, Пётр. — Оценил он и сел на лавочку. — Были б такие в армии, побеждали бы всегда.

— Ну, в армию я не сильно горю желанием. Да и девушки у меня ещё не было, так что не мужик я ещё.

— Окстись! После того, что ты пережил, в тебе мужества больше, чем во всех нас! — Не согласился Лукаш, который после того, как не смог меня спасти, видимо, пытается теперь всеми силами загладить свою слабость.

— Это точно. — Подняв с пола папироску, вновь закурил её Эраст. — Я в твои годы в карауле стоят боялся, а ты против монстра вышел, зная, что можешь не выжить. Особенно когда увидел, как он наших отстрелял… Тебе вообще медаль положена за храбрость!

— Спасибо. — А что ещё я мог сказать? — Но лучше бы вольную дали.

— Эт как повезёт. — Затянувшись, выдохнул густые клубы синевато дыма эльф. — Воля, порой, хуже неволи. Нигде найти себя не можешь, не принимают никто, а потом возвращаешься к хозяину уже сам.

— А как же казачество? — Мне стало интересно узнать побольше о реалиях этого мира.

— Можешь попробовать, только доберёшься ли? — Откинув прядь седых волос, затянулся самокруткой. — Думаешь в других лесах лучше? Хрена лысого! Сгинешь и потом даже косточки от тебя не найдут. Караваны пропадают, как зерно, посеянное в шторм. Даже если дойдёшь, что, думаешь сразу в дамки, сам себе хозяин? Будешь также батрачить, только уже на атамана какого-то, который сам от бывшего хозяина почти не отличается.

— Но ведь хозяева разные бывают… — Чёрт, а ведь реально, какой-то бесперспективняк.

— А кто спорит? Есть конечно, но и среди дворян тоже. Считай, меняешь шило на мыло. У хозяина хотя бы спокойней может быть, в плане нечисти. А тут? — Докурив почти полностью, вместе с бумагой, он затоптал остаток ногой. — Мой тебе совет. Просто живи и не возникай. Меньше ответственности будет. Или выделяйся так, чтобы тебя потом на руках носили. Сытнее жить будешь?

— Как же в армии? Неужели всё так плохо?

— Я служу нашему отечеству уже лет тридцать пять почти. Я такое прошёл и такое видел, даже представить не можешь. Точнее, вот как то, что было сегодня, только регулярно каждый поход. Даже до гибели его сиятельства, тут было не самое безопасное место. А после, ну ты уже видел. В общем. К чему это я? Правильно делаешь, что не хочешь к нам. Может, ты бы и вышел, но не знаю, выдержал ли остальное. Но, к сожалению, выбора теперь у тебя нет?

— Почему? Мы разве не обратно едем? — Выглянув за повозку, обнаружил, что мы продолжаем ехать по намеченному маршруту.

Колонна просела больше чем наполовину, и то, только три повозки были с живыми людьми, остальные набиты трупами почти доверху. Хмурые и мрачные извозчики смотрели в пустоту перед собой, предавшись своим мыслям.

— Да тут почти все люди погибли?! Зачем нас дальше вести?

— Ты думаешь, мы единственные, кто на помощь князю спешит? Помимо, нас ещё с десяток таких же колонн с других деревень. Теперь это точно не прекратится, пока князь всю нечисть не искоренит. Он человек такой. Принципиальный.

— Так все умрут! Откуда он ещё людей возьмёт?

— Купит. — Абсолютно спокойно и безразлично оповестил Эраст? — А что? Новым даже проще будет, если эти все полягут. Тогда на это место обратят внимание свыше и пришлют уже солдат разбираться, так и покончат с ней.

— И