– Она… возвращает мне перстень?

– Не все так снисходительны, как милорд Галеаццо.

– О господи! Не думал, что мой подарок принесет миледи неприятности.

– Не принес, она просто хранила этот перстень, и все.

– Хорошо, не будем об этом. От кого и кому письмо, можешь сказать, чтобы я не тратил время на дешифровку, если мне неинтересно?

– От герцога Урбино герцогу Миланскому.

– Монтефельтро пишет Симонетте шифрованные письма? – удивился Лоренцо. – Зачем?

Паоло лишь кивнул.

– И что в письме? Я должен тянуть из тебя все клещами?

Паоло остался невозмутим, но ответил:

– Герцог Урбинский советует не иметь дел с вами, милорд, поскольку… скоро вам не сможет помочь даже Милан.

– Откуда это письмо у тебя, если оно адресовано Симонетте?

– Ему сейчас не до вас, милорд. Миледи Бона готова пожертвовать Чикко в обмен на возможность быть со своим Антонио Тассино.

Даже в такой ситуации Лоренцо не смог удержаться и поинтересовался:

– Что, настолько хорош?

– Этот камердинер глуп, самодоволен и жаден. В остальном не знаю.

– Хорошо, ты считаешь, что миледи пожертвует своим верным секретарем?

– Она не из тех женщин, что правят миром, милорд. И это ее выбор. Миледи готова договориться с Лодовико Сфорца, а значит, судьба Симонетты незавидна. Миледи прислала меня, чтобы предупредить вас о грозящей беде и предательстве. Не доверяйте даже прошлым друзьям.

– Я подумаю.

– Позвольте посоветовать, милорд. Не стоит думать долго, нужно успеть договориться с Лодовико Сфорца раньше, чем это сделают люди Рима.

Медичи молчал, пытаясь понять, что это – тот самый подарок судьбы или ловушка.

– Хочешь стать моей тенью?

– Тень должна быть рядом с тем, кто ее отбрасывает, милорд. Но если вы мне пока не доверяете, то я исчезну.

– Ты прав, пока не доверяю. Постарайся изменить это.

– Хорошо, милорд.

После ухода Паоло Лоренцо надолго задумался. Все с ним связанное, начиная с появления и неожиданной помощи там в таверне и заканчивая этим письмом, настолько необычно, что поверить нежданному помощнику и впрямь трудно.

Но тут Лоренцо вспомнил, что у него есть возможность проверить хоть что-то.

В ларце с письмами нашлись два, написанных рукой Монтефельтро. Герцог Урбинский личность уникальная, впрочем, как многие вокруг Медичи. Бастард, он стал правителем Урбино, попросту отняв город у законного наследника Одоантонио де Монтефельтро. Конечно, все выглядело как заговор, к которому Федериго де Монтефельтро не причастен, но Лоренцо не верил в такие совпадения. Федериго оправдывало только то, что, не возьми он власть в Урбино, братец разорил бы город и окрестности окончательно. А самому Монтефельтро пришлось на свои владения еще и зарабатывать. Он желал превратить Урбино в сильное герцогство, а город в культурный центр.

Именно это – интерес к культуре – связывало Монтефельтро с Медичи. А еще то, что на свои задумки герцог зарабатывал ремеслом кондотьера. Наемником он стал в шестнадцать лет и был весьма успешен.

Совсем недавно договор связывал наемника Монтефельтро с Флоренцией, герцог предоставил свое войско для ее защиты, ведь собственной армии город не имел вовсе.

Но закончился договор, закончилась и служба. Теперь герцог был нанят Римом. Это вовсе не предательство, кондотьеры служили тем, кто им платил, причем платил больше. Рим платил. А вот Синьория Флоренции золото пожалела и наняла более сговорчивого Эрколе д’Эсте, герцога Феррары. Пока не было войны – это годилось, но в случае начала каких-то действий…

Все повисло в состоянии «если», «пока»…

Пока Бона Савойская еще регентша в Милане, но это ненадолго. Лодовико Моро слишком силен, чтобы позволить женщине быть у власти, даже если в действительности правит ее хитрый секретарь. И Моро достаточно хитер, чтобы суметь договориться с Боной, а та не станет цепляться за Симонетту, предпочтя сохранить собственную жизнь.

У Медичи с Лодовико Моро хорошие отношения. Пока…

Не стоило забывать, что сестра Лодовико Ипполита Мария Сфорца замужем за герцогом Калабрийским Альфонсо, сыном неаполитанского короля, а это как-никак родственные связи. И, что еще важней, Галеаццо выдал свою незаконнорожденную дочь Катарину Сфорца за папского племянника Джироламо Риарио, выделив в качестве приданого крепость Форли. Пожалуй, с этого и началось… Джироламо захотел еще прикупить Имолу, которую Лоренцо наметил для себя. Имола отошла Риарио, и деньги на покупку дал банк Пацци.

К тому же когда Бона недавно потеряла Геную, Медичи под угрозой лишиться своих торговых галер и огромных складов с товарами тоже пришлось признать независимость Генуи.

Так друзья в Милане или уже враги?

Пока союз в силе, и Милан поддерживает Флоренцию. На словах, как и Венеция. Но та всегда поддерживает на словах, а себе помогать требует на деле.

Все пока…

Задумавшись, Лоренцо даже забыл о письмах Монтефельтро. Только затрещавшая свеча заставила опомниться. Он погасил эту, не вызывая слугу, зажег новую и взялся, наконец, за письма. На столе в ряд легли три послания, два из которых получил сам Медичи от Монтефельтро несколько месяцев назад, а третье, шифрованное, принесенное Паоло.

Как Лоренцо хотел бы убедиться в ошибке! Но нет, почерк у всех трех был один.

– Но это не значит, что в письме то, о чем говорил Паоло. Может, там…

И снова слова нового помощника подтвердились, герцог Урбинский действительно просил миланца не доверять Лоренцо Медичи.

– Но почему, черт возьми?! Почему он против меня?

Лоренцо лукавил сам с собой, он прекрасно понимал почему – власть в Урбино еще не означала герцогство, ведь Федериго Монтефельтро бастард, утвердить его герцогом мог только папа Сикст. Так что Монтефельтро не просто кондотьер на службе у папы, он Сиксту обязан куда больше, чем Медичи с их общим интересом к красоте и древностям.

Рука Лоренцо скомкала один из листов:

– Я не дам столкнуть нас лбами!

Боттичелли шел к архитектору Антонио Сангалло, с которым приятельствовал благодаря Медичи. Собственно, все мало-мальски заметные личности в художественном мире Флоренции встречались на пирушках во дворце на виа Ларга, некоторые дружили меж собой, некоторые чуть сторонились, как Леонардо, некоторые, как Пульчи, смеялись над всеми, но объединял их Великолепный.

Сандро уже повернул на Борджо Пинти – улицу, где два брата-архитектора сначала снимали, а потом выкупили небольшой дом, и невольно замер, не в силах сделать шаг. Художники, особенно собирающиеся вместе, чтобы посмеяться над всем и всеми, даже те, кто пишет картины по заказу монастырей, не слишком набожные люди. Боттичелли не исключение, но тут он перекрестился. Впереди шла… умершая год назад Симонетта Веспуччи!