Он осклабился, не сводя с нее взгляда.

— Я буду рад предоставить вам возможность лучше распорядиться вашим временем.

— Если вы дотронетесь до меня, — пробормотала она сквозь зубы, — я закричу.

— Но, похоже, вам понравилось, когда Лайонкрофт посадил вас себе на колени? О, постойте! Вы ведь тогда не закричали. Сомневаюсь, что вы станете кричать из-за меня. Разве что в пароксизме наслаждения.

— Вы отвратительны.

— Некоторым женщинам это нравится.

Он подмигнул и допил остатки виски. Эванджелина во весь дух помчалась по коридору. Через несколько секунд Эдмунд нагнал ее.

— Я люблю охоту, — сообщил он заплетающимся языком. — Это делает поимку дичи намного сладостнее.

Она побежала еще быстрее.

Впереди скрипнула и открылась дверь. Послышался знакомый стук палки, и вслед за этим появился зевающий мистер Тисдейл.

— Что за шум? Господи, мисс Пембертон, вы выглядите как половая тряпка!

Эдмунд на бегу столкнулся с Эванджелиной, и они оба упали. Его пустой бокал ударился о стену и разбился.

— Радерфорд, что с вами? — Мистер Тисдейл протянул к Эванджелине дрожащую руку: — Могу я вам помочь?

Она покачала головой и поднялась.

— Со мной все в порядке, — сообщил Эдмунд с пола. Он встретил гневный взгляд Эванджелины: — Мы с мисс Пембертон просто по-дружески болтали. Вот и все.

Мистер Тисдейл фыркнул:

— О чем?

Эванджелина скрестила руки на груди и посмотрела на Эдмунда, вскинув бровь. Он усмехнулся:

— О ее частной беседе с Господом Богом. Она как раз говорила, что ждет не дождется, когда сможет нам все рассказать об этом… после того как примет ванну с обилием душистой пены.

— Право, Радерфорд. — Мистер Тисдейл погрозил Эдмунду тростью. Потом повернулся к Эванджелине: — Вы ведь присоединитесь к нам за ленчем, мисс Пембертон? Тогда и сможете рассказать нам все.

Когда Эванджелина наконец добралась до крыла, где были расположены гостевые спальни, возле своей двери она увидела темную мужскую фигуру. Он стоял, закрыв глаза, будто в полусне, заложив большие пальцы за пояс брюк. Она попыталась проскользнуть мимо, но ее выдал скрип шаткой половицы.

Он поднял ресницы.

— Мисс Пембертон, как вы себя чувствуете?

— Намного лучше, мистер Лайонкрофт. Благодарю вас. Она поднырнула под его руку и взялась за дверную ручку.

— Вы что-то забыли? — спросил он.

Ее пальцы сжали холодную медь дверной ручки, и она посмотрела на него через плечо. Он не двигался с места, и выражение его лица не изменилось. Мягкие волосы падали на лоб, что придавало ему несколько беспечный залихватский вид и не соответствовало мягкой линии рта. Нет, она ничего не забыла. Только хотела забыть.

— Нет, — ответила Эванджелина наконец. — Я собираюсь побыть некоторое время в своей комнате.

— Вы собираетесь…

Наконец он перевел взгляд с ее лица на спутанные волосы и порванное платье, на сломанные ногти и замолчал. Моргнув раз-другой, он спросил:

— Что случилось?

Что она могла ответить? «О, я попала в западню, бродила между стенами, точно так же как вы»?

— Ничего.

— Ничего? Посмотрите на себя! Где вы, черт возьми, были?

— Вне всякого сомнения, в вашем излюбленном месте.

— На что вы намекаете и что это значит?

— Это значит, что вам лучше уйти. Я не в том настроении, чтобы вести беседы, и хочу принять ванну.

— Я распоряжусь насчет ванны.

Он шагнул вперед, намереваясь войти в ее спальню.

— Оставайтесь на месте! Я сама могу дернуть за шнурок и вызвать служанку.

Лайонкрофт остановился. Он прислонился спиной к стене, и теперь его поза уже не казалась такой расслабленной, как прежде.

— Ладно.

Эванджелина отпустила дверную ручку:

— Почему вы не уходите?

— Вы сказали, чтобы я оставался, где стою, — заметил он вполне резонно.

Она смотрела на него с яростью, но он не двинулся с места.

— Почему вы затаились в тени?

Он пожал плечами:

— Я хотел убедиться, что с вами все в порядке. Вы меня напугали.

— Это очень любезно с вашей стороны. Я и сама испугалась. Но теперь я в порядке, и вы можете…

— Вы не в лучшем виде. Что же все-таки случилось, мисс Пембертон?

Он изучал выражение ее лица, будто провел последние два часа, пытаясь разгадать эту загадку.

— Ничего не случилось. — Она помолчала. — Хотя нет, произошло многое. — Она оглядела оба конца коридора: он был пуст. — Но, право, я не хочу об этом говорить.

— Не хотите? Или не хотите говорить здесь? Я буду рад последовать за вами в вашу спальню.

Эванджелина сглотнула. При таких обстоятельствах скомпрометированной Лайонкрофтом окажется она, а не Сьюзен. А она не желала стать законной собственностью еще одного убийцы.

— Вы этого не сделаете.

Он улыбнулся, подался вперед и провел кончиками пальцев по ее щеке, обводя ее очертания, потом по шее вплоть до ямочки у ее основания.

— Вы не доверяете себе и потому не хотите остался наедине со мной?

— Я вам не доверяю.

— Значит, вы подозреваете меня в убийстве?

— Смерть лорда Хедерингтона не была загадочным несчастным случаем. Ясно, что он был убит. И никто из нас не может быть вне подозрения.

Лайонкрофт скрестил руки на груди и продолжал пристально смотреть на нее. Потом сказал:

— К моему несчастью, я оказался самым удобным подозреваемым.

— К счастью для вас, никто не вызвал полицию.

Он усмехнулся.

— Отлично. Воспользуйтесь логикой, мисс Пембертон. Вы показали себя самой здравомыслящей из всех моих гостей. Как вы думаете, почему никто не изъявил желания вызвать полицию?

— Вероятно, вы обладаете дьявольской силой убеждения.

— Но если все убеждены в моей виновности, почему же никто не потребовал взять меня под стражу?

На этот вопрос у Эванджелины не было ответа.

Она резко рванулась вперед с намерением проложить себе дорогу плечом, если это понадобится. Когда он посторонился, чтобы пропустить ее, она споткнулась и, едва удержавшись от падения, ввалилась в свою комнату.

А он ушел, оставив после себя только слабый мужской запах.

Пока Эванджелина принимала ванну, слова Лайонкрофта эхом звучали в ее сознании.