– Ладно, пусть будет по-твоему! Но если у нас все сладится, будешь моей подружкой невесты.

– Обязательно.

– Я сошью для тебя самое уродливое платье, – добавляет Мила. – И обязательно выложу твои фото в нем во всех социальных сетях.

– Меня такой фигней не напугать!

Я захлопываю дверцу и киваю водителю. Машина срывается с места.

Отправив Милу на свидание, я решаю посвятить себя работе.

Некоторое время я рыскаю в «Контактике», нахожу сразу четырех подходящих Кузнецову девушек и пытаюсь их хоть немного разговорить. Девчонки отвечают неохотно. Видимо, «престарелый» офисный планктон не пользуется у них спросом.

Параллельно с романтическими сообщениями я строчу новую заметку для блога многодетной матери. В этот раз пишу о том, как приучала детей к гигиене. Не умничаю, описываю все так, как было у Сони. У нее Машка ненавидела мыть голову лет до шести.

Как только Маша оказывалась в ванне, она начинала орать. Соседи реагировали на это довольно нервно: стучали по батарее, жаловались участковому, звонили в опеку. Из-за всего этого Соня жутко страдала, и Машка могла по месяцу ходить с засаленными волосами.

А потом Сонин муж придумал платить Машке за каждое мытье по двадцать рублей. Если Машка начинала орать, он уменьшал обещанную сумму, на рубль за каждый визг. Машка оказалась жутко меркантильной, потому за пару недель научилась мыть голову тихо как мышка. Соседи наконец перестали смотреть на Соню с немым укором.

Само собой, Машку в заметке я заменяю своими воображаемыми двойняшками, а лавры Сониного мужа забираю себе. Не Василию же их приписывать. Он уже получил свою долю оваций на сайте, теперь моя очередь побыть в центре внимания.

Закончив статью, я сразу отправляю ее заказчику. Минут через десять от него прилетает сообщение полное лестных слов. А потом случается страшное – заказчик вдруг пишет: «Танечка, будет замечательно, если вы проиллюстрируете следующую заметку фотографиями семьи».

Я хватаюсь за голову: вот только этого мне и не хватало! Сегодня заказчик просит выслать ему фото, завтра видео, а через месяц он оттащит меня на ТВ-шоу. Брр!

Чтобы не рисовать детей в «Фотошопе», я решаю сделать вид, будто я немного ку-ку, пишу: «Извините, но я суеверна и не свечу фото своих детей в сети. Мне тут еще только сглаза не хватало или какой-нибудь порчи».

Заказчик вроде бы отстает.

Через полчаса я нахожу свою новою статью у него сайте. Сразу лезу в комментарии.

«Ну и мамаша! У нее там мозг от сериалов, что ли, атрофировался? – вопрошает пользователь с ником Михайловна. – Это же надо додуматься – платить детям за мытье. Ты им еще за то, что попу вытирают, плати, глупая курица!»

«И не говорите! – вторит Михайловне Маша-обаяша. – А мне еще так ее мужа жалко – слов нет. Мало того, что тетка нарожала ораву, которую фиг прокормишь, так теперь она еще и платит этой ораве за каждый чих. Мужик, наверное, на трех работах горбатится, коней скоро двинет, а тетеха его еще и хвастается тут».

«Мужик, беги!» – подытоживает Сережа И.

Нет, ну нормально, а? Как, значит, Василий детям платит по пятьсот рублей – так это всех устраивает. А я, понимаешь ли, дала мальчишкам по двадцать рублей – и уже плохая. Разве это честно? У меня даже слезы наворачиваются, к горлу подкатывает ком. Но потом я спохватываюсь. Фу, чего это я? Это же все неправда, выдумка.

Захлопнув ноутбук, я отправляюсь на кухню – пить чай и успокаивать, расшатанные воображаемым материнством нервишки. Правда, чайник поставить не успеваю: в дверь звонят. Это Мила уже вернулась со встречи с Кузнецовым.

Я отпираю ей дверь и цепенею. Вид у подруги еще тот: сарафан покрывают серые пятна, шаль залихватски повязана на талии. Под глазами Милы темные пятна от растекшейся туши, волосы распущены и спутались в какое-то гнездо. И это еще не все. Одна нога у Милы замотана бинтом, а на руке виднеются свежие царапины.

– Как думаешь, откуда я сейчас? – ввалившись в квартиру, заупокойным голосом спрашивает Мила.

Я растерянно пожимаю плечами.

– Я из травмпункта, – признается она.

– Господи, что случилось?

– Сейчас расскажу, только умоюсь. История, знаешь ли, долгая, с моралью.

– И какая мораль?

– Дай подумать… – она демонстративно хмурится, прижимает палец к подбородку. – Мораль такая: заказчик твой псих и не лечится.

Возразить мне, в общем-то, нечего.

Некоторое время Мила полощется в ванной, а потом, переодевшись в свою одежду, присоединяется ко мне за чаем. Она подробно рассказывает все, что произошло с ней за пару часов.

К ресторану «Анютины глазки» она приехала окрыленной, полной добрых предчувствий. На входе назвала администратору свое имя, и ее тут же проводили за столик. На этом все хорошее закончилось, ведь Кузнецов уже был на месте. Он пил воду и пялился в окно. Выглядел Василий чуть лучше бомжа: джинсы как из бабушкиного сундука, футболка линялая. А еще он был в кедах – старых-престарых, немножко порванных сверху.

Как только Мила поздоровалась и села за стол, Кузнецов пожаловался ей на цены в ресторане. Она промолчала, и от жалоб он быстро перешел к оскорблениям. Кузнецов громко обзывал владельцев зажравшимися буржуями, наживающимися на скромных трудягах вроде него. Мила не знала, как на все это реагировать, потому продолжала молчать.

Устав возмущаться, Кузнецов выразил надежду на то, что Мила феминистка и сама за себя заплатит. Она, конечно, растерялась. Деньги с собой у нее были, но, по мнению Милы, образ деревенской девушки и феминизм никак не вязались. Она решила, что Кузнецов ее так проверяет, и стала лепетать, что рада бы заплатить да не сможет: кошелек не прихватила. У них в станице, мол, всегда на свиданиях платит мужчина.

Кузнецов как будто обрадовался ее ответу. Еще немного поохав над ценами, он заказал им обоим омлет (один на двоих) и какой-то самый дешевый салат из помидоров.

– А попить что-нибудь? – напомнила Мила. – Сок, например?

Кузнецов отмахнулся, сказал, что лучше потом квасу купит в автомате, если, конечно, Миле пить захочется. Последнее он произнес с нажимом, будто подразумевая, что пить может захотеться только меркантильной стерве.

Мила квас не любила, но говорить об этом не рискнула.

Пока заказ готовился, Кузнецов устроил ей настоящий допрос: расспрашивал о хобби, о кулинарных талантах. Мила решила произвести хорошее впечатление и стала себя нахваливать. Она сказала Кузнецову, что с пяти лет фанатеет от готовки и каждое утро начинает с просмотра кулинарной передачи.

Кузнецов расцвел. Тогда Мила поведала еще, что часто носит на работу собственную выпечку, а коллеги ее пироги уминают за обе щеки и нахваливают.