девок на любой вкус. Хоть эльфийскую, хоть ригенскую, хоть из самого Нуаммара.

— А что она сказала? — не унимался юноша. — Что-то по-эльфийски, да? Ты же должен знать, Драм. Что это значит, «гнат элир»?

— «Gnathellir» означает «любитель задниц», — усмехнувшись, ответил за него гном. — И нетрудно догадаться, чьи именно задницы она имела в виду, учитывая, что наш остроухий друг ей отказал. Можно сказать, оскорбил в лучших чувствах!

— Она… Она мне кое-кого напомнила, — сказал Драм, обернувшись через плечо.

— Да шучу я. Эта девка не стоит оправданий. В конце концов, ты для неё прежде всего ходячий кошель, который сорвался с крючка. Ты бы стал извиняться перед карманником, которого поймал за руку?

— Значит «гнат элир»… — задумчиво проговорил Игнат. — «Любитель…» Выходит, «гнат» — «любитель»? Почти как «Игнат»! Я, стало быть, любитель! Осталось узнать, как по-эльфийски будут «красивые девушки».

Услышав это, Драм и Дунгар переглянулись, не сговариваясь. В следующее мгновение эльф прикрыл рот рукой, сдерживая смех, гном же расхохотался в голос.

— Эй, что смешного? — нахмурился Игнат. — Ну да, нравятся мне красивые девушки.

— Лучше ты ему скажи, — сквозь смех выдавил гном, толкая эльфа в бок

— «Gnath» означает «задница», — ответил Драм с улыбкой, после чего засмеялся и Таринор.

— Врёшь! — нахмурился Игнат.

— Клянусь именем дома Дирен.

Несколько секунд маг молчал, насупившись, после чего, наконец, выпалил:

— Да ну вас к чёрту с вашими языками! Я не эльф, и плевать, что там у них это означает.

— Справедливости ради, иногда ты бываешь редкостной задницей, — заметил Таринор. — Но кто из нас без греха? Драм вон вообще плесень ест. Ну да ладно, хватит об этом. Так говоришь, Дунгар, здесь дюжина борделей?

— Было, пока пару лет назад не открыли «Храм двоих». Теперь их тринадцать.

— Вот так название. И что же, церковь ничего против не имеет? — спросил Таринор, глядя на шпили Храма Троих вдалеке.

Он был ещё величественнее дракентальского и возвышался над крышами домов, словно суровый надсмотрщик. Если колокола храма слышно по всему городу, то, интересно, каково это, предаваться утехам под колокольный звон?

— Хо-хо! Не только не имеет, но, по секрету, является чуть ли не главным его спонсором, — ответил Дунгар. — Говорят, там иногда бывают даже епископы.

— Похоже, в борьбе с мирскими соблазнами церковь терпит сокрушительное поражение.

— Можно посмотреть на это и с другой стороны. Как говорил Блаженный Аврелий: «Бордели вымывают из города похоть, равно как каналы вымывают из него грязь». Представь, что было бы, не будь здесь красных домов? Приличным девушкам пришлось бы сидеть по домам за семью замками, а главным занятием палача стало бы отрубание причиндалов. Мне жаль и девчонок, и палачей, так что я убеждён, что бордели так же необходимы городу, как отхожие места. В конце концов, туда ведь точно так же ходят справить естественную нужду.

Путь до бань, о которых рассказывал Дунгар, оказался неблизким, но когда они всё же добрались, Игнат остановился, раскрыв рот.

— Вот мы и пришли, — провозгласил гном. — Узрите же, «Купальни святой Фриды», лучшие бани Энгаты!

Заведение занимало обширное здание рядом с каналом и возвышалось над окружающими домами за счёт высокого каменного фундамента. Как сказал Дунгар, «Купальни святой Фриды», одни из немногих бань города, не закрывались даже зимой.

— Никогда не слышал ни о какой святой Фриде, — недоумённо проговорил Таринор, глядя на серый дым, валящий из четырёх труб, что торчали из покрытой рыжей черепицей крыши.

— Жил бы в Энгатаре, наверняка бы слышал, — ответил Дунгар. — Она покровительница банщиков и брадобреев.

— Странное дело. Никогда не встречал брадобреев-женщин. У церкви есть святые на все случаи жизни? Мне бы не помешала помощь того, кто покровительствует королевским аудиенциям.

— Скорее всего, и такой найдётся, — пожал плечами гном. — Ну, хватит глазеть, идёмте.

Внутри было заметно теплее, чем на улице. Там их встретил коренастый, напоминающий сложением гнома, лысый мужчина в лёгкой белой рубахе и роскошными чёрными усами. Дунгара он сразу же поприветствовал по имени, остальных удостоил учтивым кивком головы.

— Свободна моя любимая кадка? — задорно спросил гном, подмигнув.

— Для вас — безусловно, — ответил усатый. — Через четверть часа будет готово.

— Ну, добро. Ах да, и вот этого господина следует отдраить до скрипа. Через три дня он предстанет перед его величеством.

— О! Велите пригласить брадобрея?

— Не, брадобрея посетим позже. А вот что можешь сделать, так это, когда в полотенца переоденемся, взять шмотки этих парней и отправить с ними человека в ближайшую одёжную лавку. Пусть купит там что-нибудь по размеру. Не идти же чистым в грязных портках.

— А что прикажете делать с их одеждой?

— Как им угодно будет, — ответил Дунгар, обернувшись на остальных.

— Мои тряпки можете сжечь, — пожал плечами Игнат. — Они уже порядком поизносились.

— Стёганка мне лет семь служит и прослужит ещё столько же, — сказал Таринор. — Её б почистить. А ты что скажешь, Драм?

— Постирайте и сохраните, — коротко ответил эльф. — Моя одежда — то немногое, что осталось от дома. Не хочу её терять.

Усатый учтиво кивнул и велел следовать за ним. В комнате для переодевания оказалось ещё теплее, видимо, чтобы посетители охотнее избавлялись от одежды. Наконец, облачившись в полотенце, Дунгар открыл следующую дверь.

— Ну, вот она, моя любимая кадка.

«Кадкой» на деле оказался круглый выложенный мрамором бассейн в полу с деревянными дощечками для сидения по краям. Находился он в такой же круглой комнате, каменные стены которой переходили в купол потолка.

— Ох халтурят, засранцы! — усмехнулся Дунгар. — Тут же замёрзнуть можно.

Несмотря на то, что здесь и без того было жарко, гном схватил ковшик, зачерпнул воды из бочки и плеснул в углубление стены, где лежали раскалённые камни. Таринору доводилось бывать в похожем заведении в Гирланде, но то были общественные бани, где приходилось тесниться с десятками потных тел.

Следующие несколько часов показались усталому наёмнику настоящим раем. Приглашённые банщики тёрли и скоблили его, покрывали кожу душистой мыльной пеной и натирали волосы ароматными травяными смесями. Таринор потерял счёт времени, а когда всё закончилось, с удовольствием развалился в бассейне.

— Сейчас бы ещё холодного пива… — мечтательно протянул он.

— Выпьем ещё, — махнул рукой Дунгар. — Нужно ещё успеть к портному. Он принимает заказы до захода солнца. К тому же, у нас дело срочное.

— Я думал, одёжка у нас уже есть.

— Брось, это чтобы было в чём дойти обратно. Нет, для королевского приёма тебе понадобится дублет, туфли и, наверное, шляпа.

— Шляпа-то зачем? — недоумённо спросил наёмник.

— Чтобы снять её в знак уважения, разумеется, — прищурившись, ответил гном.

— Да, как-то я об этом не подумал, — задумчиво проговорил Таринор, окунувшись и обратился к Драму с Игнатом: — А вам здесь как?

— Непривычно, — коротко ответил Драм. — В подземье, неподалёку от города Аруннаир, есть источники, подогреваемые жаром самой земли. Похожее место. Я там бывал лишь однажды, но мне не понравилось. Слишком жарко. Ещё жарче, чем здесь.

— А вот мне бы там понравилось, — сказал Игнат, потянувшись с хрустом. — Мне и здесь неплохо. В Академии говорили, в моих жилах течёт жидкий огонь.

— Слушай, парниша, раз уж ты маг, подогрей-ка камешки? — попросил Дунгар, почесав бороду. — Плеснём в последний раз, да будем собираться.

Игнат вскочил с места и подошёл к выемке в стене, после чего хрустнул пальцами и выставил руки перед собой, будто хотел погреть ладони. Остальные внимательно наблюдали за магом до тех пор, пока он не сказал:

— Вроде готово!

— А теперь плесни-ка из ковшика, — зевнул гном.

Игнат набрал воды, но как только он выплеснул её в выемку, раздался страшный треск и шипение и в следующее мгновение один из камней разлетелся на множество мелких осколков, один из которых угодил в лампу на стене. К счастью, кроме светильника никто не пострадал.

— Да чтоб тебя леший дрючил! — вскрикнул от неожиданности Дунгар и, под виноватым взглядом Игната, добродушно добавил: — Видать, старые камни положили. Трещинами пошли, пора менять. Ну, чего встали? Обмываемся, да на выход. Там нас уже новые шмотки должны ждать.

Облачившись в новую одежду и выйдя на прохладный уличный воздух, Таринор подумал, что уже очень давно не чувствовал себя таким освежённым.

— Ну, теперь за мной, мерку снимать, —