и плевков. Мимо прошли хмурые матросы. Они тащили втроём бухту каната, взвалив её на плечи. За ними прошмыгнул жующий что-то оборванец с обезглавленной чайкой в руке. Едва не врезавшись в инквизитора, он смерил его пустым взглядом и побрёл дальше.

Нокс решил пройти чуть ближе к кораблям, и тут удача ему улыбнулась. На тюке у причала сидел одноглазый человек средних лет с короткой жёсткой бородой и русыми волосами. По сравнению с прочими, кого успел увидеть Грегорион, этот, по крайней мере, был одет в чистое и не выглядел так, будто вот-вот рухнет без чувств. Приблизившись, инквизитор заметил, что этот человек внимательно глядит на него единственным целым глазом из-под кустистой брови. Второй глаз был словно выжжен и затянут кожей, а вниз от него по щеке спускался широкий шрам.

— Занятно, — прохрипел он, убрав волосы со лба, когда инквизитор подошёл достаточно близко. В его словах слышался едва уловимый незнакомый инквизитору акцент: — Нечасто здесь встретишь кого-то из столицы. Да ещё и инквизитора. Никак, приехал на морских дев поглазеть?

— Я ищу капитана Корваллана, — сказал инквизитор.

— Э, нет, обожди-ка, так дело не пойдёт, — прервал его мужчина. — Хоть ты и не местный, но знай, в этих краях принято сперва представляться. Там, откуда я родом, за такое обхождение подвешивают на крюк за рёбра.

Грегорион ничего на это не ответил, продолжая прямо глядеть на одноглазого незнакомца. Тот покосился на молот, висящий на поясе инквизитора, и криво ухмыльнулся.

— Только не говори, что собрался размозжить мне голову этой штукой. Я Финн Длинные руки, здешний лоцман, и если тебе нужно на Вальмору или Миррдаэн, или ещё к какому дьяволу на рога, то лучшего лоцмана ты в этой дыре не сыщешь.

— Грегорион Нокс, инквизитор. Я ищу капитана Корваллана.

— Ну, вот теперь можно и разговоры разговаривать, Грегорион. Знаю я этого пройдоху. За каким же дьяволом он тебе понадобился? Уж не поверю, что ты просто решил навестить старого друга. Не похож ты на его друга, у тебя пальцы все на месте, да и зубов больше половины.

— У меня к нему поручение, — проговорил инквизитор, после чего добавил: — От церкви Троих.

— Судя по твоему тону, мне следует наложить в штаны и пасть ниц перед именем великой церкви, — Финн зашёлся скрипучим смехом. — Ну да ладно, не кипятись. Знаю я, где искать этого пса шелудивого. И скажу, так уж и быть. За небольшую плату. Только не надо на меня так смотреть, всем нужно на что-то жить и хоть иногда смачивать горло славным коггенпортским элем.

— А если я откажусь? — спросил инквизитор.

— Тогда можешь спросить у кого-то ещё, но, уверяю, этот кто-то не отведёт тебя к Корваллану дешевле, чем это сделаю я. Две монетки-то всего! Решать тебе.

Финн Длинные руки симпатии не вызывал, но солнце уже наполовину опустилось в море, а Грегориону не хотелось бродить по незнакомым местам в темноте. Так что он, недолго думая, потянулся за кошельком.

— Свежеотчеканенные, столичные, — Финн попробовал монету на зуб. — Может, ещё марен-другой подкинешь, а я тебя кружкой эля угощу?

— Ты обещал меня отвести.

— Безусловно! И от своих слов не отказываюсь. Просто кружечка эля ещё никому не повредила, даже инквизитору, — лоцман подмигнул и махнул рукой. — Ладно, идём. Сегодня Корваллан может быть только в одном месте.

Сказав это, лоцман направился в сторону от причала, ступая сапогами прямо в грязные лужи. Неожиданно для самого себя инквизитор решил спросить его:

— Здесь не жалуют церковь Троих?

— Что верно, то верно, инквизитор. Не жалуют. А знаешь, почему? Да потому что здесь у людей один бог — море. Вы учите смирению, море учит, что жизнь — вечная борьба. Оно кормит нас, даёт нам жизнь, но будешь щёлкать клювом — вмиг заберёт её, — проговорил Финн. — Кажется, среди сухопутных богов есть кто-то, ответственный за моря?

— Верно. Ульдмар. Бог морей и мореходов. Сын Сильмарета и Атрины, брат…

— Брат, сват, это всё равно, — перебил Финн. — Здесь и на Миррдаэне живут морские люди, для них эти имена ничего не значат. Даже для тех, кто всю жизнь прожил на берегу, не зная большой воды. Они знают только одно божество, и имя ему море. Ведь море — бог не только мореходов, но и рыбаков, прядильщиков сетей, ныряльщиков, паромщиков и всех тех, кто хоть раз вдохнул солёный морской ветер. Тех, чья кровь солона как морская вода. Слыхал, как на Миррдаэне порой зовут восточных жителей вроде вас? Преснокровные. Если ваш Ульдмар действительно морское божество, то мы славим и его. Но не его единственного. Там, — лоцман указал пальцем назад, в сторону порта, откуда сквозь шум набегающих волн слышались чаячьи крики, — целый мир. Боги этого мира гневаются, если не получают дары, но смелых и щедрых вознаграждают попутным ветром и богатым уловом.

— Говоришь, как священник, — заметил Грегорион.

— Это вам, преснокровным, нужны старики в рясах, чтобы говорить с вашими богами. А нас море слышит и так. Можно сказать, все мы священники морского бога. Мы все можем познать его милость и гнев, если будем относиться к нему без должного уважения. Вот, например, совсем недавно был шторм. Обычно старики своими больными костями чуют шторма за неделю, а то и за две, а тут он за сутки налетел — и снова ясно. Это море гневается от того, что всё больше кораблей пользуются этими иноземными псами, заклинателями погоды! Если море что-то делает, значит так оно и нужно. И нечего ветер вспять поворачивать да тучи разгонять. За что боролись, на то и напоролись. Сами виноваты…

Дальше Грегорион лоцмана не слушал. Речь Финна превратилась в неразборчивое ворчание, но он не останавливался, а инквизитор не отставал. Наконец, повернув за угол, Финн остановился перед деревянным строением, которое Грегорион мог бы принять за сарай, если бы не крики, песни и шум, доносившиеся изнутри.

— Итак, вот и пришли. «Солёный угорь», излюбленное место пребывания капитана Корваллана в любое время дня и ночи, пока он на суше. Лучше тебе зажмуриться, инквизитор, внутри царство пьянства и порока, а ты вроде как человек церковный.

Сказав это, Финн широко ухмыльнулся, довольный собственной шуткой.

— Я повидал многое, — ответил Грегорион и открыл дверь.

В нос ему тут же ударила смесь самых разных отвратительных запахов, среди которых отчётливо выделялись выдохшееся пиво, пот и рвота. Вместе с душным воздухом они били по обонянию кислой вонью, но огромное количество людей внутри, казалось, совсем не замечало этого. Не обратили они внимания и на вошедшего инквизитора с бородатым лоцманом, выглядывающим из-за его спины. Люди сидели за столами, стояли возле них, а некоторые даже валялись под ними. Мужчины самой разной внешности, вульгарно одетые женщины, молодые и старые, их объединяло лишь одно — кружки с выпивкой в руках и весёлое, беззаботное выражение лиц. Кто-то даже колотил кого-то у барной стойки, зажав его голову под мышкой, но общего весёлого настроения это не меняло. Рядом с ухом инквизитора вдребезги разбилась прилетевшая в дверной косяк бутылка, но он не повёл и глазом.

— Кто из них? — громко спросил он через плечо, чтобы Финн мог его услышать среди стоящего в помещении шума.

— Дай-ка приглядеться… А, вон он сидит!

Лоцман указал крючковатым пальцем туда, где в объятиях троих девушек за столом в широком кресле развалился эльф, одетый в зелёный расшитый серебряной нитью камзол. Он носил аккуратную шкиперскую бородку, а одна из девушек крутила тонким пальчиком его чёрные, как смола, волосы, собранные в хвост на затылке. Эльф что-то увлечённо им рассказывал и при этом весело размахивал кувшином вина, то и дело выплёскивая его содержимое на пол.

— Это капитан Корваллан? — недоумённо спросил инквизитор.

— Ага. Удивлён? Это он, эльфийская задница, собственной персоной!

Инквизитору нечасто приходилось видеть эльфов. Но даже те немногие, кого он видел производили впечатление и возвышенных, умудрённых жизнью существ, глядящих на всех сквозь призму прожитых лет. Этот эльф даже близко не был похож на них. Пробравшись к нужному столу, Грегорион навис над капитаном.

— Эй, каланча, свет загораживаешь! — слегка заплетающимся языком проговорил тот.

— Капитан Корваллан. У меня к вам послание от верховного…

— Да хоть от чёрта лысого!

Эту фразу девицы встретили громким хихиканьем.

— Если уж ты знаешь, кто я такой, то ты знаешь, что обо мне говорят.