Орест дернулся и бросил на собеседника сердитый взгляд. Но на лице Пилада не было и тени насмешки.

— Я не пытаюсь оскорбить твои чувства, царевич. О том, как умер Агамемнон, знает каждый. И меня не меньше удивляет, что сын погибшего царя свободно разгуливает без охраны!

— Не так уж это и странно. Угроза нападения меня не слишком беспокоит. Я больше опасаюсь самого страха, — с вызовом заявил микенский царевич. Пилад вскинул брови. — Нет ничего хуже, чем жить в ожидании предательства, коварного удара в спину. Удел могучего царя — всю жизнь оглядываться через плечо? Тогда он мне не по нраву! Считай меня глупцом, если хочешь, но воздержись от колкостей Я благодарен за спасение и готов признать, что порой нуждаюсь в защите… Но прятаться за спины своих людей, дрожа, как веточка олеандра на ветру, не стану и впредь.

— Даже если это разобьет Дексию сердце? — внезапно улыбнулся чернобородый воин.

— Даже если разобьет. Ты прав, — Орест кивнул в ответ.

Пилад призадумался. Он окинул медленным взглядом бухту, потирая подбородок. Казалось, этот человек принимает какое-то решение. А затем снова повернулся к Оресту:

— Весьма нелепое поведение, царевич. Но, должен признаться, я и сам тот еще глупец… Потому что намерен попросить места на твоем корабле. Найдется ли?

Орест склонил голову:

— Разместить одного человека на «Мелеагре» или «Арктосе» я смогу без труда. Но зачем тебе это? Ты желаешь покинуть Порфирус?

— А если и так? Я бы мог заплатить при условии, что цена не будет грабительской, — Пилад усмехнулся.

— Я все же надеюсь на правдивый ответ.

— Правда, микенец, состоит в том, что ты меня заинтересовал. Мне, Пиладу из Фокиды, пришлись по душе твое безрассудство, приятельское отношение к нижестоящим и — уж прости! — до смешного наивный взгляд на мир.

— Будем считать, что последнее я не расслышал. Море нынче шумное, — фыркнул Орест.

— Пусть так. Я с удовольствием присоединюсь к твоему плаванию, пока наши дороги не разойдутся на каком-нибудь побережье. Считай это порывом или прихотью. Что скажешь? Оружием я владею, грести могу, в еде неприхотлив. Такой спутник тебе явно не помешает, сын Агамемнона.

Орес оглядел Пилада с ног до головы. Его одолевали сомнения. Чужака трудно было назвать желанным гостем; интуиция царевича предупреждала об опасности. Сложно сказать, что именно в Пиладе отталкивало сильнее: обезображенное лицо или невероятные боевые навыки, в которых Орест уже успел убедиться. Пожалуй, все-таки второе… Однако если бы не Пилад, бездыханное тело микенского царевича уже лежало бы на дороге. Стоило оплатить услугой за услугу. Хотя бы из чувства благодарности.

Внезапно Ореста посетила отличная, как ему показалось, мысль:

— Идет, — он хлопнул воина по плечу, словно заключая сделку. — Но ты должен выполнить одно мое условие.

— И какое же?

— Мой «Мелеагр» — крупный корабль, на нем достаточно места для упражнений. Пока мы странствуем вместе ты будешь меня обучать на море и суше! Вряд ли я когда-нибудь смогу владеть мечом и вполовину так же хорошо, как ты… Но мне определенно стоит набраться опыта. А лучшего наставника я себе не могу представить.

— А это уже будет стоить тебе денег, микенец, — серьезно заметил Пилад.

Орест от души расхохотался:

— Тогда я стану первым моряком со времен сотворения мира, который платит попутчикам из собственного кармана! Что ж, я согласен. Надеюсь, ты меня не разоришь…

До них донесся шум и взволнованные крики гребцов — очевидно, Дексий уже рассказал о нападении на предводителя. Люди спешили к Оресту, на их лицах читалась тревога. Сам же Дексий остался стоять на месте, сложив руки на груди. Он по-прежнему выглядел так, словно готов был разразиться гневной тирадой.

— Я рискую окончательно разозлить свою наседку, — обреченно вздохнул царевич. — Идем со мной, Пилад; я успокою всех и поговорю с Дексием по душам, а ты познакомишься с командой.

Глава 10

Царь Пурпурного острова явился, когда солнце вошло в полную силу. Эта поездка явно утомила и Леарха, и его запряженного в колесницу коня. Толстяк правил не слишком умело; складки на его теле колыхались на каждой кочке, а по лицу крупными каплями стекал пот. Что могло заставить властелина Порфируса совершить вылазку из дворцовой прохлады под жгучие солнечные лучи? Лишь серьезное происшествие. Владыку сопровождали несколько стражников, но вид у них был куда бодрее, чем у предводителя.

Небольшая процессия остановилась у «Мелеагра». Сверху сбросили веревочную лестницу. Тяжело дыша, Леарх поднялся на корабль и приказал охране ждать внизу.

На борту его встретил Орест, даже не пытавшийся изображать радушие. Молодой микенец исподлобья смотрел на владыку Порфируса и будто пытался угадать, существовала ли связь между Леархом и покушением.

А если удастся доказать вероломство царя Пурпурного острова, что дальше? Что следует предпринять?.. Эти вопросы были слишком сложными.

Порфирус подчинялся Микенам и исправно платил положенную дань. Торговцы и путешественники из Львиного города время от времени заглядывали на этот остров. И все же это был чужой берег. Родные Оресту стены остались позади, и в безопасности здесь он не был — сегодняшний день столкнул царевича с суровой реальностью.

— Друг мой! — взмокший Леарх, переведя дыхание, подошел к Оресту и по-отечески положил руки тому на плечи. — Какую ужасную новость сообщил твой посланник! Надеюсь, ты не сильно пострадал?

— Я в порядке, владыка. Это действительно плохая новость… для тебя, — юноша смело взглянул Леарху прямо в глаза. — Кажется, последний раз Порфирус нападал на Микены еще при царе Схенее… Неужели здесь позабыли о последствиях?

Эти слова поразили Леарха, словно удар щитом. Его спокойствие и радушие пошатнулись: губы царя дрогнули, а сам он словно стал ниже ростом.

История покорения Порфируса была хорошо известна. Старый Атрей, дед Ореста, однажды послал представителей на Пурпурный остров, требуя от того подчинения. Но их перебили на месте. Порфирус не собирался вставать на колени перед Львиным городом. Здесь надеялись на сплоченность островных царств и поддержку со стороны Крита…

Схеней заявил последнему из выживших микенских послов:

«Ваша дерзость не знает границ. Вы мечтаете о едином царстве от Айгиптоса до Хаттусы, но вам не хватает кораблей, чтобы владычествовать на море. И теперь вы, микенцы, смеете навязывать «союз», который отнимет свободу у Порфируса? Не бывать этому, пока я жив! Когда вернешься домой, передай Атрею, что мой народ не нуждается в указаниях надменных чужеземцев!»

Посла выпороли и с позором отправили обратно.

Ответ микенцев не заставил себя ждать. И он оказался куда более устрашающим, чем Схеней себе представлял.

Атрей немедленно заключил союз с Пилосоми