все же построили оригинальный корабль) — карфагенский флот превосходил римский. Корабли пунийцев были быстроходными и маневренными, как мы говорили в начале книги, экипажи гребцов состояли только из великолепно обученных пунийцев. Кроме того, карфагеняне умели покрывать переднюю часть своих судов железом. Карфагенские моряки были гораздо более опытными, нежели римские.

Римляне ответили собственным техническим новшеством. Оно называлось «корвус» («ворон») — это был подъемный мост, который крепился к передней части корабля. Таким образом, морское сражение можно было хотя бы отчасти превратить в сухопутное, где римлянам не было равных. «Ворон» «умел» опускаться, подниматься, поворачиваться в разные стороны. Зацепившись за вражеское судно, «ворон» создавал мост, позволявший солдатам перебегать на вражеский корабль.

Дельбрюк, впрочем, и против «ворона» активно возражает:

«Предание утверждает, что решающую роль сыграло изобретение абордажных мостов, доставившее римлянам перевес в морском бою. Нам, однако, такое объяснение кажется сомнительным. В позднейших боях об этом нет и речи, и римляне, несмотря на свое изобретение, проиграли еще одно большое сражение, а их превосходство на суше не смогло ни предотвратить поражения Регула в Африке, ни окончательно вытеснить карфагенян из Сицилии. Если в конце концов римляне все-таки одержали верх, то этим они были обязаны не столько искусству и доблести своих легионеров, сколько жизнеспособности объединенного под властью Рима большого Италийского союза, что давало возможность на место уничтоженного или разбитого флота без замедления спускать на воду новые корабли».

В новой кампании против Карфагена опять выступили оба римских консула — с серьезным противником пришлось считаться. Они разделили функции по жребию, и жребий «явил им волю богов». Консул-патриций Гней Корнелий Сципион возглавил римский флот, а консул из плебейского сословия Дуилий (в русском переводе книги Полибия он назван «Гаий Баилий») получил командование над сухопутной армией.

Летом 260 года до н. э. римский флот направился к Липарским островам, расположенным чуть севернее Сицилии.

Здесь римляне снова попытались применить тактику «разделяй и властвуй»: липарцы находились под властью Карфагена, но в тайных переговорах с римлянами пообещали перейти на их сторону и сдать город. К Липаре подошли семнадцать кораблей Гнея Корнелия Сципиона.

И... карфагеняне умело заманили их в гавань Липары и заперли там двадцатью своими кораблями. Часть римских моряков на рассвете сбежала на берег, а консул растерялся, не сориентировался в обстановке и угодил в плен. Таким образом, консул-патриций и вся его эскадра были отправлены в Карфаген, а Дуилию пришлось взять на себя командование еще и остатками римского флота.

Дуилий пришел к выводу, что судьба кампании решится на море. Поэтому сухопутное войско он оставил военным трибунам, а сам возглавил военно-морские силы — точнее, то, что от них осталось.

Первое морское сражение между Римом и Карфагеном произошло у мыса Милы, который расположен к западу от Мессаны, на северном берегу Сицилии.

Пуническим флотом командовал Ганнибал. Флот был многочисленным (Полибий сообщает о 130 кораблях), но римляне впервые одержали победу на море. Причиной тому, по общему мнению, стала новая, абордажная тактика боя, пунийцами не применявшаяся.

Тридцать карфагенских кораблей было серьезно повреждено, четырнадцать потоплено и тридцать один корабль оказался у римлян. Ганнибал находился на одном из разбитых судов и едва успел спастись в лодке.

После этого римляне захватили сицилийские города Сегесту и Макелл и земли вокруг них. С точки зрения римлян, они всего лишь принесли на эти территории свободу от власти Карфагена. Правда, свобода из рук незваных «освободителей» обернулась местным жителям новыми налогами и новым политическим подчинением.

Латиняне же были в восторге. Рим впервые отпраздновал морской триумф, и на Форуме появилась колонна, украшенная носами захваченных карфагенских кораблей — рострами (такие колонны называются «ростральными»). На самой колонне имелась надпись, в которой сообщалось, сколько было захвачено пленных, сколько потоплено вражеских судов и сколько золота и серебра поступило после всего этого в римскую казну. Существуют, правда, предположения, будто надпись эта появилась позднее — в век Августа или даже Тиберия — и что она не вполне, как бы мы сейчас сказали, объективно отражает реальность.

В Риме не осталось сомнений: следует продолжать войну с Карфагеном как можно энергичнее и любыми доступными средствами.

Победа римлян при Милах стала знаковым событием. Непобедимые на суше, римляне ощутили себя непобедимыми и на море.

Город Вечный бросил вызов Городу Новому.

Глава IV. Сардиния станет римской!

На следующий, 259 год до н. э. консул Луций Корнелий Сципион направился к Корсике и Сардинии. Оба этих острова находились в полной зависимости от Карфагена. Римлянам не стоило больших усилий подчинить себе Корсику, но когда они направились к Сардинии, то превосходящий числом пунический флот преградил им дорогу, и латинянам пришлось быстро причаливать к берегу.

Сципион осадил город Ольбию на Сардинии. Этот город был хорошо укреплен, и взять его с ходу не удалось, а силы римского войска таяли. Консул снял осаду и вернулся в Рим, чтобы набрать новых людей. После этого он возвратился к Ольбии и все-таки захватил ее. Полководец с уже знакомым нам именем Ганнон был убит под стенами Ольбии, и консул похоронил его с почестями.

На шестой год Первой Пунической войны римляне снова оказались в выигрыше. Они получили Корсику и Сардинию и хорошо нажились на этой добыче. В Рим привели множество пленных, а в самом Вечном городе отпраздновали новый триумф.

Однако следует отметить, что до самого окончания Первой Пунической войны на обоих островах — и на Корсике, и на Сардинии — местное население не соглашалось принять власть Рима. Там продолжались волнения и вспыхивали все новые и новые мятежи против новоиспеченных хозяев.

Тем временем, сменив несчастного Ганнона, на Сицилию прибыл Гамилькар.

С его появлением дела у римлян пошли хуже. Этот пунийский военачальник не только побеждал их в небольших сражениях, которые умело навязывал, но и помогал себе пропагандой, повествующей всем желающим об алчных, ненасытных и вероломных деспотах из Лация. В результате многие города вновь переходили из рук Рима к Карфагену.

Римляне скрежетали зубами, однако противопоставить убедительному обаянию Гамилькара ничего не могли, и скоро практически все приморские крепости перешли в руки карфагенян.

В самом Риме война больше не встречала энтузиазма и поддержки. Она не приносила дохода, наоборот — становилась разорительной. Сенат издал указы, по которым обеспечение римского флота матросами и полным их содержанием разверстали на всех граждан в соответствии с их достатком.

Помимо вольноотпущенников и рабов, на римском флоте служили и союзники Рима, италийцы. Равные с «настоящими» римлянами, гражданские права италийцы