– Девочка. Всего доброго, – ответила Саша. Прижала к горячей вспотевшей груди безучастную, мертвенно холодную папку и не оглядываясь вышла из деканата. Мир вокруг делался смазанным, медленным, затрудненным, будто погружался в подтаявшее масло.

И хотя Саша твердо знала, что уход из университета не означает, будто двери к мечте закрылись; что она все равно в конечном итоге придет к охристо-терракотовым стенам вокзала Анимии, тем или иным путем, – забирать документы все же было мучительно тяжело. И пока она спускалась по гулкой факультетской лестнице, мечта неумолимо горчила на языке. Сердце распухало, наполняло грудь, уже остывшую от прижатой папки с документами; болезненно давило изнутри.

– Ну что, забрала? – щурясь от солнца, спросила Соня, ожидавшая ее с коляской во дворе факультета. Проронила небрежно, с глухой, нечуткой веселостью.

Саша задумчиво кивнула в ответ.

– Поздравляю, Есипова. Мы с тобой теперь обе не студентки этого чудесного заведения. Ты, конечно, молодец. Суперлогично действуешь. Ушла от мужа, потому что тот не захотел, чтобы ты возвращалась в универ. И что в итоге?

– Я не из-за этого от него ушла… Не совсем из-за этого.

– Да какая разница. Вот зачем? Я тебе говорила. Но ты решила по-своему. А теперь – ни мужа, ни диплома. Что делать будешь?

– На работу пойду, – пожала плечами Саша. – У меня обеденный перерыв заканчивается через пятнадцать минут.

Анимия вновь отдалилась во времени, уплыла в нескорое расплывчатое будущее. Но все же в этом будущем осталась. Ничего непоправимого не произошло. Саша ждала уже так долго, уже настолько срослась со своим тихим неторопливым ожиданием, что могла подождать еще. У нее обязательно появится возможность приблизиться к мечте. И она уедет, как планировала, и заберет с собой Кристину. А если забрать Кристину не получится, если Боря будет категорически против отъезда дочери, то просто придется подождать подольше. До тех пор, пока Кристина не вырастет – хотя бы до первой юношеской осознанности – и не сможет решать сама, где и с кем из родителей ей продолжать свою молодую, стремительно расцветающую жизнь.

Все образуется, просто проплыв по течению времени. Главное, что Саша свободна от человека, отвергнувшего ее мечту. А когда-нибудь она будет свободна и от необходимости делить с этим человеком ребенка. Когда-нибудь абсолютная свобода поднесет ей к лицу загорелую теплую руку, упоительно пахнущую морем и нагретым песком. Нужно лишь перетерпеть неизбежные тусклые годы.

И эти тусклые годы медленно потянулись сквозь Сашу. Потекли одноликие дни, наполненные непрерывным поиском путей к отдалившейся в невидимое мечте. Безустанным просмотром вакансий, рассчитанных на людей без диплома и капли опыта. Перманентным щекочущим ожиданием звонков, приглашений на собеседование.

Саша искала прежде всего вакансии, хоть как-то связанные с туризмом. Ведь опыт работы в туристических фирмах, вероятно, должен сыграть ей в плюс – в тот самый долгожданный день, когда, наконец, у нее появится шанс устроиться встречающим гидом. И она упорно перекапывала интернет в надежде найти возможность хотя бы слегка окунуться в заветную индустрию путешествий. Хотя бы притронуться к ее бурлящему теплому потоку, проносящемуся параллельно Сашиной жизни.

Но возможностей, даже самых крошечных и зыбких, не было долго. И в «Серебряном кокосе» Саша проработала больше года. Проводила дни на ногах в сверкающем серебристо-белом зале, наводненном резкими косметическими запахами. Предлагала нерешительным, прихотливо-дотошным, а чаще просто рассеянным и отстраненным покупательницам компактные румяна и пудры, удлиняющие туши, ароматы с нотками лаванды, розмарина, бергамота. В первые недели к концу рабочего дня, когда нужно было забирать из яслей Кристину, ноги казались свинцовыми, а голова раскалывалась от тугой мешанины парфюмов. Но постепенно Сашино тело смогло приспособиться, перестало постоянно соскальзывать в боль и усталость. Лишь иногда, в преддверии праздников – в самые загруженные дни – оно по-прежнему наливалось парфюмерной удушливой тяжестью, но это можно было пережить. Временно, это временно.

Первое предложение «туристической» работы неожиданно пришло от землисто-серой, снотворно многоэтажной гостиницы «Тушинск». Сашу звали туда администратором на ресепшн. Как сказал по телефону молодой человек с каким-то горько-медлительным, совсем не профессиональным голосом, их заинтересовал указанный в резюме «продвинутый уровень английского» (что показалось немного странным, поскольку Саша за свою жизнь практически не встречала в Тушинске иностранных гостей). И хотя ради опыта она готова была бы принять эту сомнительно-языковую работу, в итоге все же пришлось отказаться. График «сутки через двое» не оставлял ей возможности быть каждую ночь рядом с маленькой Кристиной. Утешать ее во время слезных внезапных пробуждений, гладить по нежной содрогающейся спине, по острым горячим лопаткам.

Спустя еще несколько подобных предложений от тушинских гостиниц и хостелов Сашу пригласили на собеседование в турагентство «Оранжевые паруса», где она в результате проработала два месяца помощником менеджера. Сидела в душной, плотно заставленной столами комнатушке с неровным скрипучим полом и сломанным кулером. До тех пор, пока не поняла, что вряд ли готова дольше терпеть неоплачиваемые сверхурочные, хамоватую начальницу, вечно налитую переспелой, подгнивающей важностью, и мизерную зарплату, на которую нельзя купить Кристине ортопедические сандалии и абонемент в бассейн для малышей.

– Ой, да и правильно, здесь никто не задерживается, такая текучка ужасная, – простодушно сказала ей на прощание менеджер Юля. Громко отхлебнула кофе и, с явным усилием оторвав взгляд от экрана компьютера, подняла на Сашу усталые глаза с воспаленно-красными белками. – Пора, наверное, и мне уже отсюда валить.

Еще полгода Саша проработала в агентстве «Солнечный сезон». Выглядело агентство не слишком солнечным: из-за массивных темно-синих дверей и повсеместной плитки под черный мрамор оно казалось холодным, неприветливым, пропитанным мрачной строгостью. Впрочем, коллектив был довольно радушным, начальник – веселым и абсолютно бесконфликтным, да и зарплата несколько выше, чем в «Парусах». Почти шесть месяцев Саша охотно и старательно плыла по мелководью рабочей рутины: проверяла паспортные данные клиентов, заполняла анкеты, готовила документы на визы. И она могла бы плыть и дальше – чтобы когда-нибудь выбраться на большую воду и наконец достичь благословенных берегов Анимии. Но, увы, «Солнечный сезон» не пережил кризиса и навсегда закрыл свои массивные темно-синие двери.

Как выяснилось практически сразу, кризиса не пережило большинство тушинских турагентств. И Саше пришлось вернуться в мир случайного, нежеланного, хаотичного трудоустройства. За последующие годы она сменила множество работ – от оператора колл-центра до менеджера по продажам в фитнес-клубе. Нигде надолго не задерживалась, не прирастала, уносилась малейшим порывом ветра. Да и разве можно было врасти в чужеродную мерзлую почву?

Саша старалась не унывать, несмотря на застрявшую где-то за ребрами тоску – гудящую, назойливую, отчаянно ищущую выхода. Словно оса, случайно оказавшаяся между