главу «О справедливости», основы которой высокопоставленные члены общества упразднили за ненадобностью, он восклицает: «Спасибо великим, ведающим промысел Божий, за то, что они обратили народ на свет истинного пути от мрака заблуждений справедливости». В таком же псевдоодобрительном тоне выдержаны анекдоты и рассказы, приведенные в подтверждение истинности «действующих» этических норм. Характер самих рассказов, нередко весьма скабрезных, откровенных и грубоватых, Закани даны а также блестящее использование писателем принципа «перевернутости», иронического парадокса и других приемов шутовского комизма и создают в произведении ту атмосферу свободы мысли, когда все запретное становится возможным. Закани превращает в объект осмеяния и такие явления, которые в то время было небезопасно затрагивать, например, жестокость монгольских завоевателей. В шутовском ироническом «панегирике навыворот» он возводит Чингис-хана в ранг мудрейшего полководца, овладевшего миром лишь благодаря тому, что избавился от справедливости – «наивреднейшего из всех свойств» и «предал безжалостному мечу тысячи невинных душ». В другом рассказе причину могущества государства Хулагу– хана Закани объясняет таким «разумным» качеством правителя, как пренебрежение всякими законами правосудия. Ирония автора оказывается обращенной и на некоторые религиозные постулаты: высмеивая сводничество, Закани упоминает поговорку «сводник – счастливец обоих миров» и изречение из хадиса «сводник не войдет в рай». Истинность этих изречений автор подтверждает тем, что сводники после смерти будут избавлены от «созерцания кислых рож» шейхов и аскетов, которые окажутся в раю, так как «известны в этом мире своей чистотой и благочестием (хотя это утверждение частенько отдает глупостью и лицемерием)». В аду же сводники будут счастливы среди себе подобных – судей и их подчиненных, «прославившихся грехами, подлогом и плутнями, и несоблюдением поста, притеснением и клеветой, придирками и лжесвидетельством, жадностью и нарушением законов ислама, интригами, бесстыдством и вымогательством…». Искусно сочетая пародию и гротеск, «ученый» язык и нарочито сниженный говор базара, Закани создает остросатирический памфлет, высмеивающий современные нравы.

В форме литературной пародии на средневековые зерцала, книги советов и книги афоризмов, выполнено сочинение «Сто советов» (Сад панд), в котором ‘Убайд Закани высмеивает ходульные поучения и прописные истины: «Не ходите на берег ручья или хауза пьяным – нечаянно свалитесь в воду!», или: «Пока в этом нет надобности, не прыгайте в колодец, чтобы не сломать шею». Вызовом показному благочестию, прикрывающему откровенную глупость, звучит следующий совет: «Не женись на дочери проповедника, чтобы вдруг не родился осленок». Для достижения сатирического эффекта Зака-ни нередко прибегает к принципу травестирования общепринятых истин, «проповедуя» поведение, с точки зрения здравого смысла недопустимое в обществе и аморальное: «Насколько возможно, избегай говорить правду, чтобы не быть неприятным окружающим, которые в результате могут на тебя беспричинно обидеться», или: «Научитесь шутовству, сводничеству, кривлянию и клевете, научитесь лжесвидетельствовать и предавать веру ради мирской суеты и платить неблагодарностью за добро – и вас станут ценить вельможи, и тогда вы извлечете пользу из жизни». А вот совсем уже малопристойное наставление: «Не сажайте рядом мужеложца и шлюху». Но чаще писатель отбрасывает иносказание и выступает с прямым обличением: «Не ищите в наши дни справедливого правителя, судьи, не берущего взятки, аскета, не ведущего лицемерные речи, и не предающегося распутству богача». Целый ряд советов Зака– ни содержит призыв к земным наслаждениям и противопоставляет «вольного ринда» обществу лицемерных аскетов: «Стремитесь в общество честных, благородных и правдивых гуляк, чтобы быть свободными», или: «Живите настоящим, ибо иной жизни не будет». Выдающимся образцом сатиры ‘Убайда Закани являются его «Определения» (Та‘рифат) – пародия на известный одноименный толковый словарь суфийских терминов. Толкования слов у Зака– ни расположены по тематическому принципу в десяти главах, поэтому это произведение имеет и второе название – «Десятиглав» (Дах фасл). Определения, даваемые автором, лапидарны, остроумны и беспощадны. Вот, к примеру, некоторые из них: «невежда – любимец судьбы», «скряга – богач», «знаток наук – несчастный», «щедрый – нищий», «хвастовство и наглость – сущность господ», «стяжательство, алчность, скупость и зависть – их нравы», «злосчастный и злополучный – их слуги». Закани высмеивал суфиев, которые прикрывают показной святостью нежелание трудиться: «суфий – дармоед», «шейх – сатана», «обман – рассуждения шейхов о мирской жизни», «соблазн – то, что они говорят о загробной жизни». Как воплощение беззакония и стяжательства рисует писатель образ судьи и всего его окружения: «судья – тот, кого все проклинают», «помощник судьи – тот, кто не знает жалости», «глаза судьи – сосуд, который ничем не заполнишь», «взятка – устроительница дел бедняков». Не щадит он также купечество и ростовщиков: «торговец – тот, кто не боится Бога», «меняла – мелкий воришка», «маклер – базарный негодяй». В хлестких характеристиках, которые дает Закани власть предержащим, ощущается презрение к их образу жизни и сочувствие к тем, кто занят трудом на пользу общества: «одна сотая – то, что не достанется помещику от крестьянских посевов», «достойный смерти – сборщик налогов». Настоящим бедствием предстает под пером Закани монгольская военная аристократия: «Йаджудж и маджудж – полчище тюрок, которое направляется в какую-либо провинцию», «адские муки – их продвижение вперед», «голод – результат их пребывания», «грабеж – их ремесло».

Великолепно владея словом, Закани широко использует возможности языка, в частности, обыгрывает употребление арабизмов, которые считались непременным атрибутом высокого стиля. К простым персидским словам (иногда просторечиям) Закани присоединяет арабский артикль ал (ал-мард, ал-гург, ат-талан), достигая этим комического эффекта сродни тому, который вызывало, к примеру, присоединение латинского окончания «ус» к русским словам.

Позднее в литературах разных народов появились произведения, напоминающие «Определения» Закани. Достаточно вспомнить «Карманное богословие» П. Гольбаха, «Словарь прописных истин» Г. Флобера или «Словарь сатаны» А. Бирса. Однако сочинение Закани является едва ли не самым ранним в этом жанре.

Большим успехом у читателей пользовался сборник коротких юмористических рассказов Закани под названием «Веселящее послание» (Рисала-йи дилгуша). В его основе лежат сюжеты народного происхождения.

Перу ‘Убайда Закани принадлежат также две сатирические стихотворные сказки «Каменотес» (Сангтараш) и «Мыши и кот» (Муш о гурба). Последняя из них – обработка сказочного сюжета о войне кота и мышей, который встречается и у других народов (ср.: русская лубочная сказка «Как мыши кота погребали»). Однажды кот – гроза мышей после расправы над очередной жертвой, доставшейся ему на обед, решает покаяться и стать добрым мусульманином. Помолившись в мечети, он дает обет впредь не трогать мышей. На радостях мыши отправляют к коту посольство с богатыми дарами, однако при виде посланцев кот забывает о своем благочестии и хватает сразу пятерых. После этого мышиный царь решает идти войной на тирана. И вот кот пленен и его везут на казнь. В самый последний момент пленник вырывается и обращает в бегство мышиное