отныне могут не иметь никакого официального статуса и не занимать административных должностей. Значение же самих должностей «царя поэтов» или «эмира поэтов», имевших большой вес в литературной жизни XI–XII вв., постепенно снижается, редко употребляются и сами титулы. Так, признанный лидер литературной жизни Герата XV в. ‘Абд ар – Рахман Джами (1414–1492), шейх братства накшбандийа, не занимал никакого придворного поста, в то время как его ученик и друг, основоположник литературы на староузбекском (чагатайском) языке ‘Алишир Наваи (1441–1501) был виднейшим политическим деятелем своего времени, являлся визиром Султана Хусайна Байкара и некоторое время занимал пост наместника Астрабада.

В этот период входит в моду неформальное общение между представителями литературы и искусства. Широко известны засвидетельствованные историческими и литературными источниками поэтические собрания в доме ‘Алишира Наваи. Историографы донесли до нас сведения о тех, кто присутствовал на этих маджлисах, и о содержании их бесед. Дом Наваи был открыт для «людей пера», которые получали от него щедрую материальную поддержку, а также советы по овладению поэтическим мастерством.

Более свободно, чем прежде, поэты могли передвигаться от одного двора к другому или же посвящать свои произведения разным правителям и сановникам. В свою очередь и сами поэты занимались меценатством, выделяя средства не только на содержание и поощрение учеников, но и на благотворительные нужды, на строительство и благоустройство города, на формирование общественных библиотек и т. д.

В целом в области культурной жизни отмечаются процессы, которых не знали предшествующие периоды. Одним из знамений времени становится больший историзм при подходе к жизнеописаниям и творческому наследию деятелей политики, культуры, литературы: легенда отходит на задний план, уступая место достоверным сведениям о том или ином лице. Начиная с XV в. мы имеем подлинные, подробные биографии выдающихся людей. Так, Наваи и Джами сами детально изложили события своей жизни, отразили в дневниках взаимоотношения с известными людьми эпохи, сохранили личную переписку.

В рассматриваемый период наблюдается оживление интереса к историографии. Об этом говорят многочисленные труды, самыми значительными из которых следует считать сочинения Мирхонда (1433–1498) и его внука Хондемира (1475–1535). Мирхонда привлек ко двору Султана Хусайна Байкара его знаменитый визир ‘Алишир Наваи. Основным трудом Мирхонда является многотомное сочинение по всеобщей истории «Сады чистоты» (Раузат ас-сафа), которое автор создавал, будучи прикованным к постели, превозмогая интеллектуальным трудом тяжелую болезнь. Последние части хроники, касающиеся времени Султана Хусайна, были обработаны уже внуком Мирхонда. Главный труд Хондемира носит название «Возлюбленный жизнеописаний» (Хабиб ас-сийар). Это трехтомное сочинение со значительными историко-культурными и историко-литературными вкраплениями в виде рассказов о знаменитых ученых, суфийских подвижниках, поэтах. Перу Хондемира принадлежит написанное по просьбе ‘Алишира Наваи компендиальное извлечение из трудов Мирхонда под названием «Извлечение из [исторических] сведений» (Хуласат ал-ахбар). Также Хонде– мир – автор сборника жизнеописаний знаменитых придворных «Руководство для визиров» (Дастур ал-вузара), который наряду с вымышленными биографиями советников легендарных царей древности включал исторические сообщения о жизни и деяниях первых министров Тимуридского двора. Хондемир пережил последних Тимуридов, видел вторжение в Хорасан кочевых тюркских племен и приход к власти Сафавидов. Спасаясь от политических потрясений, знаменитый историограф эмигрировал в Индию ко двору Великих Моголов, которым и посвятил свои последние труды.

В этот период создается одна из самых знаменитых поэтических антологий, которая составляет славу жанра биографической литературы, – «Антология поэтов» (Тазкират аш-шу‘ара) (1486/87) Даулатшаха Самарканди (1438–1494 или 1507). Долгое время эта антология, составленная по хронологическому принципу и содержавшая сведения о поэтах, начиная с эпохи арабского завоевания и кончая временем написания труда, являлась по существу единственным источником знания европейцев о персидской литературе. Материалы сочинения Даулатшаха базируются главным образом на легендарных сведениях, которые автор мастерски обработал и приблизил к литературному вкусу своей эпохи. Значительная доля художественного вымысла приводила европейских исследователей XIX – начала XX вв., опиравшихся на этот труд как на исторический источник и ожидавших от него полной достоверности, к ошибочным выводам.

Отдают дань биографическому жанру и выдающиеся поэты XV в. Джами и Наваи. Из – под пера Джами вышло агиографическое сочинение «Дуновения дружбы из чертогов святости» (Нафахат ал-унс мин хазарат ал-кудс) (1476–1478), содержащее 618 биографий суфийских подвижников. Ввиду того, что к XIV–XV вв. многие персидские поэты избирали мистическое миросозерцание и их стихи высоко ценились в суфийских кругах, Джами включил в этот свод житий и их биографии.

В духе времени составлена антология ‘Алишира Наваи «Собрания утонченных» (Маджалис ан-нафаис) (1491), где названы имена 411 персоязычных и 41 тюркоязычного поэта. Многие из них были современниками автора, с которыми он лично общался и дружил. Особенностью антологии Наваи является обращение к современному литературному материалу, отсутствие диахронического плана изложения и применение для ее составления староузбекского языка. Это одна из первых антологий, созданных на литературном тюрки.

Среди «людей пера», творивших в XV в., своей поистине энциклопедической разносторонностью и чрезвычайной плодовитостью выделяется знаменитый гератский проповедник, теоретик поэзии, стилист и автор оригинальных произведений Хусайн Ва‘из Кашифи (1436/37–1504/05). Он написал авторитетный трактат по поэтике «Чудеса мыслей в искусстве поэзии» (Бадаи‘ ал-афкар фи санаи‘ ал-аш‘ар), популярный этический трактат, предназначавшийся для сына Султана Хусайна Абу-л-Мухсина «Мухсинова этика» (Ахлак-и Мухсини), а также общедоступный комментарий к Корану «Хусайнов комментарий» (Тафсир-и Хусайни). Фигура Кашифи весьма показательна для характеристики религиозной среды столичного города Тимуридов, который отличался особой веротерпимостью и благочестивой преданностью ахл ал-байт[9] и всем ʻАлидам. Суннит и последователь шейхов ордена накшбандийа, Кашифи составил известное агиографическое сочинение «Сады мучеников» (Раузат аш-шухада) – собрание жизнеописаний шиитских имамов, посвященное, прежде всего, мученичеству имама Хусейна. По всей видимости, автор опирался на устные версии житий либо мог использовать агиографические источники, уже подвергшиеся письменной обработке. Текст Раузат аш-шухада послужил основой складывания одного из самых скорбных шиитских ритуалов рауза-хани (то есть чтение рауза – житий мучеников за веру), а заглавие произведения дало ему это название. В свою очередь рауза-хани явилось впоследствии сюжетной составляющей шиитского мистериального театра та‘зийе.

Хусайну Ва‘изу принадлежит также «Книга благородства султанов» (Футувват-нама-йи султани) – трактат о духовном благородстве и его проявлениях в суфийских орденах и средневековых иранских цеховых организациях. Сочинение содержит описание широко распространенных в Иране суфийских братств и изложение их уставов, а также уставов ма‘рикагиран (букв. «собирающие толпу»), то есть представителей зрелищных и словесных видов народного искусства (актеров кукольных театров, борцов зур-хана, профессиональных рассказчиков). Знаменательно, что это произведение автора-суннита посвящено управляющим усыпальницей восьмого шиитского имама ʻАли б. Мусы ар-Риза в Мешхеде.

Среди произведений Хусайна Ва‘иза Кашифи присутствует очередная версия «Калилы и Димны» – прозаическая книга «Сияние звезды Канопус» (Анвар-и сухайли). Стиль этого произведения, вызвавшего новую волну подражаний и переделок на различных языках, отличался повышенной риторичностью и «неестественной вычурностью»