— Скажу откровенно, я боялся вашего осуждения, но теперь рад, что принял его открыто. Я дорожу вашим мнением. Мне было бы тяжело сознавать, что вы затаили в душе неприязнь ко мне.

— Тогда извинитесь перед Клавой, чтобы совсем уже сгладить неприятное впечатление.

— Вы действительно этого хотите?

— Кирилл, я ваш друг, мне трудно сердиться на вас, но и нелегко оправдать. Так помогите мне примириться с собой, с вами, — да, я этого очень хочу.

— Для вашего спокойствия я сделаю все, что угодно. Вы редкий человек, Настя. Если бы вы знали… — Смуров хотел что-то добавить, какие-то слова готовы были сорваться с его губ, но он пересилил себя и, улыбнувшись на прощание, пошел навстречу Клаве.

Зима в 1943 году рано сдала свои позиции. К концу марта рейд Осиновца очистился ото льда. Настя с Вазгеном стояли на пирсе и смотрели, как корабли маневрируют в тесноте, проводят ходовые испытания после зимнего ремонта. Вот «Сатурн», большие канонерские лодки, транспорты, гудят моторы «морских охотников». Из двух сторожевых кораблей остался один — «Конструктор». «Пурга» погибла осенью, когда корабли ЛВФ поддерживали огнем удары сухопутных войск по врагу на синявинском направлении.

Вазген рассказывал Насте о «Конструкторе». Сейчас корабль выглядел как новенький, а ведь ему полностью оторвало носовую часть в ноябре сорок первого. Корабль попал под бомбежку, его с трудом удалось спасти, отбуксировать к берегу то, что уцелело. На заводе изготовили новую носовую часть, которую водолазы присоединили на плаву, с помощью болтов, а швы уже заварили в плавучем доке.

— Чего только не сделают! «Конструктор» вернулся в строй, еще повоюет, отомстит за ребят. Много их тогда погибло, весь состав вахты. И «Пургу» не удалось спасти. Хороший был корабль, совсем новый, не то что наши потрепанные посудины. «Сатурн» наш везунчик — сколько раз его бомбили «юнкерсы» и «хейнкели», и ни одного прямого попадания.

— Молчи, сглазишь! — испугалась Настя.

Подошел Смуров. Поинтересовался, когда корабли выйдут в море. Пора было прекращать автомобильные перевозки, так как лед стал ненадежен. Поэтому морякам предстояло в ближайшие дни открывать навигацию, они должны были выйти на лед и прокладывать путь до Кобоны с помощью взрывчатки.

Несмело приблизилась Клава.

— Товарищ командир, — обратилась она к Вазгену. — Девчата кофе раздобыли и шоколаду. Хотят вас угостить. Кирилл Владимирович, просим вас составить нам компанию.

— Спасибо, Клава, мы сейчас придем, — кивнул Вазген.

Клава умоляюще взглянула на Смурова и направилась к маячному домику.

— Пойдемте, Кирилл, пойдемте, — решила настоять Настя. — Не смотрите букой. Девушка оказывает вам внимание. Не разочаровывайте ее.

— Да она влюблена в тебя, как кошка, — бухнул Вазген. — Я ее не узнаю. Будто подменили. И тиха-то стала, и скромна, глаз не подымет. И это после того, как ты ей…

— Вазген! — вскричала Настя.

— Виноват, молчу. Только черт ли разберет женщин! Иной раз на вас дохнуть боишься, все-то вы сентиментальничаете, все-то к вам особый подход нужен, а тут получила по…

Настя поспешно закрыла ему рот ладошкой. Смуров расхохотался. Вазген закатился вслед за ним.

— Циники! Грубые, бездушные чурбаны! — рассердилась Настя. — Теперь я понимаю, почему все женщины ругают мужчин.

Весельчаки переглянулись и приняли до невозможности благочестивый вид.

2008 год

Я уже неделю дома, в Санкт-Петербурге. Мне все-таки удалось сделать кое-какие записи: бабушка рассказала нам многое, но воспоминания ее отрывочны, к тому же память, прочная на прошлое, в настоящем ее подводит — она то и дело берется рассказывать одно и то же. Иногда плачет. Мучить ее бесчеловечно, я проклинаю Даньку, он еще поплатится за свою гнусность, а бабушке мы пообещали, что дневники обязательно вернем.

Женя по приезде на следующий же день уехал по делам куда-то недалеко, как он сказал — в пригород. Пропадал три дня, но как только вернулся, я сразу к нему. Теперь нам трудно обходиться друг без друга.

Сегодня воскресенье. В городе опять дожди; после нашего сверкающего отпуска действительность могла бы показаться унылой, но одно обстоятельство окрашивает мою жизнь в солнечные тона: Женя сделал мне предложение. Вечером собирается прийти с официальным визитом к нам домой и просить у родителей моей руки.

Я в восторге и одновременно в страшных переживаниях! Домочадцев, конечно, предупредила, с самого утра переполох, все волнуются — мы с мамой готовим праздничный ужин, так, чтобы было разнообразие, но без излишней помпезности, соответственно случаю.

Брат Димка добровольно отправился в парикмахерскую укорачивать вихры.

Папаня с утра напустил на себя отеческую суровость — входит в роль.

Я решаю подстраховаться и заглядываю в родительскую спальню. Так и есть: на кровати разложен полковничий мундир при всех регалиях.

Бегу в гостиную:

— Па, ты на парад собрался? До мая еще далеко.

— Это на вечер, — со значительным видом сообщает отец. — Не забывай, что Евгений придет главным образом ко мне.

Пока я подбираю убедительные аргументы, входит мама, которая гораздо лучше меня владеет словом, и говорит:

— Очумел ты, Полуянов! Все тебя подмывает вырядиться — к месту и не к месту. Парень свататься придет, а не присягу принимать.

— Цыц, женщины! Много вы понимаете! Присягать на верность придет, зачем же еще? Родине присягу давал, теперь семье будет служить верой и правдой. И коль возникнут у него правильные ассоциации при виде моей формы, значит, цель достигнута. А он парень умный, все поймет, как надо.

Мне крайне приятно услышать такую оценку моего жениха от папы, но все же я любопытствую, на каком основании он сделал сей вывод, ведь с Женей они общались совсем мало.

— Умный мужчина обязательно постарается понравиться родным и знакомым любимой девушки, если всерьез и надолго хочет завоевать ее сердце. Уж я-то знаю, поверь моему опыту. Евгений именно так себя и повел с самого начала — что здесь, что в Ереване. Все о нем хорошо отзываются. Следовательно, есть голова на плечах, кроме того, мне это многое говорит о его чувствах к тебе.

Я задумываюсь — а ведь он глубоко прав, способность Жени находить общий язык с моими близкими с самого начала сильно возвысила его в моих глазах.

Обнимаю своего папулю и целую: как хорошо, когда можно узнать мнение настоящего мужчины, когда отец — друг и советчик.

Мама, не сумев сломить сопротивление, пожимает плечами и уходит на кухню, я тоже понимаю, что спорить по поводу мундира бесполезно. Папа уверен, что излишняя торжественность не помешает, пусть будущий зять крепко запомнит сегодняшний день.