Вторуша вытер бороду, разлил остатки меда, встал и, утвердившись на непослушных ногах, поклонился в пояс, чуть не свалившись в костер.

— Спасибо вам, люди добрые, что не бросили, что помогли дорогу скоротать, от злыдней уберегли, выручили. Век не забуду… — Он встал на колени и полез к Олегу целоваться.

Середин похлопал его по спине, стараясь увернуться от слюнявых поцелуев.

— Чем отплачу, как отслужу… хошь, меха бери. Вот куна, вот бобер… — Купец ринулся к телеге, ухватился за веревки, стягивающие товар. — Возьми, не обидь!

— Брось, Вторуша. Куда я их дену? Торговать не умею, облапошат как пить дать. А тебе две семьи кормить. — Середин оторвал купца от мешков, усадил у костра. — Вот лучше Сивку мою забери. Лошадь мне пока без надобности, а тебе сгодится.

— Как за дитем ходить стану, — хлопнул купец себя в грудь, — ни пахать, ни запрягать… Хлебом да пряниками кормить буду, водой колодезной… холить-лелеять…

— Ну, вот и ладно.

Постепенно гуляки на берегу унялись, костры прогорели. Тонкий серп месяца проложил узкую серебристую дорожку по воде. Шептались блестящие, похожие на наконечники стрел, листья верб. Перевернутые лодки казались спинами огромных диковинных рыб, выползших из воды то ли обсохнуть, то ли послушать, о чем говорят на берегу. Вторуша, угомонившись, заснул прямо на песке. Олег завернулся в овчину, подложил под бок саблю и закрыл глаза.

Утренняя сырость прогнала сон задолго до рассвета. Олег выглянул из-под шкуры. Небо было еще серое, над водой поднимался туман — река отдавала тепло похолодевшему за ночь воздуху. Несколько лодок с рыбаками отвалили от берега и постепенно ушли в туман, на стремнину. Середин откинул овчину, вскочил, помахал руками, чтобы согреться. За телегами слышался быстрый говорок Вторуши и чей-то степенный, неспешный баритон. Судя по разговору, купец сговаривался с зятем старосты деревни о плате за перевоз товара.

Ведун сходил к воде, умылся. Когда вернулся, Вторуша уже запрягал лошадей, проверял мешки.

— Пойду, пожалуй — товар грузить пора. Кормчий сказал, до полудня еще отвалят. Надо место хорошее занять, а то свалят мои шкурки с краю, отсыреют, так и в прогаре останусь. Вы как, скоро ль пойдете?

Середин надел куртку, туго подпоясался широким ремнем, повесил за спину саблю, чтобы рукоять торчала над правым плечом. Раз идти пешком, так лучше, когда сабля за спиной. Оглядев берег, ведун пожал плечами.

— Надо еще ладью попутную найти. Вот Невзор подойдет — и двинем.

— Так я поеду, на берегу еще свидимся. Лошадку свою напои пока.

Олег отвязал Сивку, свел к реке, на водопой. Лошадь припала мягкими губами к воде и жадно пила, изредка вскидывая голову и поглядывая на него. Середин погладил ее по холке, пристукнул ладонью по спине.

— Купец тебя обещал не обижать. Взял бы тебя, да сам не знаю, куда кривая вывезет.

— Прощаешься? — Невзор остановился в отдалении, чтобы не потревожить лошадь. — Там ладья в Киев идет, живности на борту нет, с кормчим уговорился.

Они прошли к месту погрузки. Сивку Середин вел в поводу. Ладья, с кормщиком которой поладил Вторуша, слегка покачивалась на длинной пологой волне. Мужики сноровисто бегали по хлипким сходням, таская наверх мешки с пушниной. Вторуша, стоя на палубе рядом с коренастым мужиком в безрукавке, ревниво следил, как бы кто не уронил груз в воду. Одна телега была уже разгружена, и, судя по скорости, с какой опорожняли вторую, купец скоро должен был освободиться.

— Вон наша стоит, — указал Невзор вперед, где к берегу приткнулась большая «набойная» лодка.

Голова то ли морского змея, то ли заморского божества украшала нос судна. Весла были убраны, несколько мужиков, раскатав грязноватый парус, зашивали его, умело орудуя кривыми иглами.

— Что, и платы с нас не возьмут? — спросил Олег.

— За порогами на них степняки налетели, там вода мелкая, берег прямо под боком. Трех воинов потеряли: стрелами с берега достали, а одного арканом сдернули. Я сказал, что мы бывшие дружинники. Харчи бесплатные, на весла не посадят. Плыви себе, за бережком посматривай.

— Годится.

На берег по сходням осторожно сошел Вторуша, отвел телеги, освобождая другим место для погрузки.

— И как я на этой посуде поплыву, — сокрушенно покачал он головой, — я ж воды боюсь пуще огня. У нас речка мелкая — лягухе один прыг. А тут — вишь ты!

— А как же ты по морю собрался товар везти? — усмехнулся Невзор. — Там воды еще больше. Да соленая вся до горечи.

— Брешешь…

— Пес брешет. Не хочешь — не верь.

— Правда, купец, — поддержал дружинника Олег, — на море и волна, знаешь, какая бывает? Выше ладьи, выше любого дерева.

Купец озадаченно почесал в затылке, затем бесшабашно махнул рукой.

— А-а, пропади все пропадом! Упыри не заели, тать не зарезал — так что ж, в воде мне доля утонуть? Не поверю!

— Вот это молодец, — хлопнул его Невзор по плечу.

— Эй, вы, что ли, с нами до Киева? — Развалистой походкой к ним приблизился коренастый мужчина лет тридцати или чуть меньше, с кривой печенежской саблей на боку. Русые волосы стянуты ремешком, светлые глаза смотрят настороженно, изучающе. На широком поясе нож в простых ножнах. Прищуренные светлые глаза пробежали по лицу Олега, задержались на рукояти сабли, закинутой за спину.

— Ну, мы, — сдержанно ответил Середин.

— Я — Копыто. Десятник в дружине, купца отведу до дома и опять на службу. Воевать приходилось? Хотя и так видно, что не отроки. Старшой велел передать: скоро отходим.

— Ну… — Вторуша по очереди обнял Невзора и Середина. — Удачи вам, други.

— И тебе добрый путь.

Копыто стоял в стороне, ждал, пока они попрощаются. Вторуша повел телеги к рыбацкой деревне, оглянулся, махнул рукой на ходу. Они ответили и вслед за десятником пошли к ладье.

Десятник крикнул мужикам, что чинили парус. Двое скинули на берег мостки, придержали, пока новые ратники взошли на борт. Ладья оказалась и вблизи небольшая, долбленая из дерева, с наращенными досками бортами, в четыре пары весел. Потемневшее от воды и солнца дерево на бортах кое-где рассохлось.

— Что ж, по морю на этакой пигалице ходили? — спросил Невзор.

— Хозяин — хват, — в голосе десятника слышалось одобрение, — сам купец, сам кормчий. Сам правит, сам торгует. Печенег напал — с нами в строй стал. С таким где угодно не пропадешь. Нас тут семеро ратников, с вами — девять, да восемь мужиков на веслах.

— Серьезная охрана, — заметил Невзор, — десять бойцов на Днепре на две ладьи, обычно. На море, конечно, больше.

— Товар такой, — пожал плечами Копыто.

— А откуда имя эдакое у тебя? — спросил Олег.

— Вот, попробуй, — подал ему руку десятник.