Вейлор, наконец, посмотрел на меня, и его взгляд был вполне осмысленным. Но в глубине его глаз полыхало пламя, которое ничем не напоминало огонь Саргонов. – Мы пожертвовали нашими жизнями, чтобы спасти мир, но не получили свое посмертие.

– И как вас освободить? – я с жадностью вглядывалась в лицо древней сущности, которая была старше самой Богини Матери. – Об этом речь? Мы должны что-то сделать? Мы можем помочь?

– Рассейте тьму, – снова ушел от прямого ответа мой собеседник. – Но не все, что придут извне, ваши враги. Сумейте отличить.

– Каким образом? – покачав головой, спросила я. – Гончие есть гончие. Они все для нас одинаковые.

– С теми, кто пришел с миром, будет твое сердце, – голос сущности стал тише. – Ты узнаешь.

– Сердце? – не поняла я. – Каким образом они заберут мое сердце?

Вейлор дернул головой, и на миг в огне его глаз промелькнул цвет чистого изумруда. Кажется, Саргон решил вернуть себе свое тело.

– Ответь. Скорее, – я с силой вцепилась в его руку, как будто это могло как-то помочь.

– Дракон, которого ты любишь, – сорвалось с губ дракона. – Он вернется вместе с ними.

Я замерла. Судя по взгляду, Вейлор окончательно вернул контроль. Он огляделся по сторонам, не понимая, что произошло, а у меня не было слов, чтобы объяснить. Сердце колотилось в груди так быстро и сильно, что я боялась за свои ребра.

Дракон, которого я люблю.

Был лишь один, кто подходил под это описание.

Аларикус Стелларий.

Рик вернется в Виригию!

Глава 9

Райнер Саргон

Саймон мне велел пить.

Пить и думать.

Но, несмотря на бутылочку голубого “саймона”, которую я утащил из его номера, смотреть на неё не хотелось – и тем более пить. Голова трещала по швам и готова была разорваться от противоречивых мыслей.

И причин тому было немало.

Начать с того, что Лина – совсем ещё девочка, она жизни-то узнать не успела, а уже оказалась связана узами истинности. И этот факт мог иметь много неприятных последствий для всех. Кроме того, в какой момент метка проявится у неё? Сколько времени пройдёт прежде, чем она окончательно синхронизируется с этим миром? А если оставшийся – или оставшиеся – её истинные сейчас младенцы совсем?

Всё-таки несколько истинных хоть и не редкость, но та ещё проблема.

Следующей причиной для того, чтобы греть голову, стала неустойчивость моего эмоционального состояния. Дядя Саймон с детства учил меня контролировать себя: эмоции для Саргонов – то, что может разрушать нас изнутри, и им нельзя позволять жить своей жизнью. И хотя я пока держал себя в руках, терпение было уже на исходе.

А ведь есть ещё Лэй, который ещё не в курсе моих выводов о происходящем, и нам всем предстояло решить, что с этим делать дальше.

Сомнений в том, что именно Линаэль – моя истинная, уже не осталось. Я дважды почувствовал, когда ей грозила опасность, и совершенно точно отыскал её, хотя это казалось невероятным везением. Совпадением. И меня чертовски, невыносимо к ней тянуло. Настолько, что сейчас, когда она отправилась в Истхелльген с Лэем, тоска и ревность начали пожирать меня изнутри.

Кроме того, мы всё ещё связаны как профессор и адептка, что тоже не доставляет простоты в ситуацию. У меня ведь ничего нет! Ни дома, ни хозяйства, ни планов на семейное будущее. А ведь она уже могла забеременеть! То, что неистинным драконам даётся с трудом и требует времени, при наличии энергетической совместимости может быть достигнуто по щелчку пальцев.

Дети!

Не то чтобы я не хотел детей, но никогда не думал о том, что они могут у меня появиться так просто и так быстро. И так внезапно.

– Кто? – раздражённо крикнул я, когда в дверь постучали. Уже полчаса как я сидел на подоконнике с бутылкой в руках, но так и не решился сделать и глотка.

Бездна. Надеюсь, произошло что-то из ряда вон выходящее, и я хоть отвлекусь от всего этого.

– Нам нужен мистер Лэйдон, – раздался приглушённый мужской голос с той стороны двери.

– Его нет, проваливайте!

– А где мы можем его найти? – уточнил женский голос, и я невольно соскочил с подоконника. Лина здесь быть не может, но, судя по голосу…

– Эрика? – я распахнул дверь и уставился на копию своей истинной. Удивительно всё-таки: они настолько похожи, но при взгляде на Эрику я не чувствую ничего, даже толики простого животного желания. Мой организм совершенно не рассматривает её как потенциального партнёра.

– Мистер Райнер, вы не знаете, где мы можем найти профессора Лэйдона? – повторила она.

– Срочно, – добавил один из близнецов Саргонов.

– В Пантарэе, – ответил я. – Вернётся в лучшем случае завтра вечером. Но скорее всего послезавтра.

Эрика выругалась так, что я не сдержал одобрительного смешка. Подумав, она заявила:

– Мне надо с вами поговорить! – и протиснулась между мной и косяком. Вейлор подался было за ней, но она перегородила ему путь: – Наедине!

– Прости, мужик, – хмыкнул я и захлопнул дверь у парня перед носом.

Тот сопротивляться не стал. Жаль.

– Так в чём дело, мисс Эрика? Вас что-то беспокоит?

– Я могу говорить с вами откровенно? – спросила она с таким напряжённым выражением лица, что я удивлённо вскинул бровь.

– Да, конечно. Вы снова чувствуете приливы силы тьмы?

– Да. Нет. Нет совсем. Вам знакома Мирабелла Артас?

– Слышал о ней, – медленно кивнул я, жестом предлагая Эрике присесть, но она осталась стоять.

– Это ведь она была жертвой культа тьмы в прошлом году? Лина мне рассказала кое-что о ней.

– Так, и что?

– Насколько мне известно, после ритуала она долгое время не говорила, а первые слова, которые она произнесла, были обращены ко мне и к Лине. И ощущение от них было очень странное, будто это… не она говорила.

Я сел в кресло и, подперев голову кулаком, снова кивнул. Эрике явно не терпелось изложить