не было в шоу, предприняла быструю попытку прикрыть ее. Когда они закончили разговор и пожелали спокойной ночи, Феликс попросил:

– Давай посмотрим еще раз.

Они повторили это в общей сложности три раза, стоп-старт, стоп-старт, стоп-старт, и, закончив, Майло произнес:

– Вы думаете, что Энн вышла из образа персонажа и больше не имеет права на оплату?

– Необязательно, – ответил Феликс. – Просто это показалось мне интересным.

– Но этого не было в шоу, верно? Она имела в виду что-то, произошедшее на съемочной площадке. Вы сталкивались с чем-нибудь подобным в своих исследованиях?

– Нет, – признался Майло. – Просто небольшая статья о том, что мальчик покинул шоу из-за семейных проблем.

Об актере Шоне Найте было известно немногим больше. У него не было никаких актерских заслуг ни до его участия в шоу, ни после. Он просто исчез из поля зрения. Возможно, он не справился с нагрузкой. Ничего необычного для ребенка-актера, и этот конкретный мальчик в любом случае не обладал выдающимся талантом. Имя было достаточно распространенным, чтобы поисковик выдал массу результатов.

– В статье цитируются слова Джеффа Грира о том, что Шона будет не хватать, но семья Барлоу продолжит жить. Вы хотите, чтобы я провел еще какое-нибудь расследование?

– Нет. Сейчас это не наша забота.

Майло кивнул.

– Вы правы. Бад снимался только часть первого сезона, так что, думаю, нам следует сосредоточиться на оставшемся актерском составе.

Феликс сделал глоток своего смузи, который, как знал Майло, послужит ему ужином сегодня. Его босс настолько заботился о своем здоровье, что никогда не пил алкоголь, а употреблял пищу и питье только с целью подпитки своего организма. Он даже не принимал ничего с кофеином, включая шоколад. Майло восхищался им, но миллиардер установил слишком высокую планку для подражания. Феликс поставил свой напиток в подстаканник.

– Далее давайте перейдем к той части, когда они услышали стук в окно. Могла бы получиться забавная сцена для фильма о воссоединении, – сказал Майло, ускоряя перемотку. Выражение лица Дороти, когда она поняла, что Джордж приглашает ее сестру на свидание, было бесценным. Энн тоже сыграла все как надо, не проявив ни малейшего интереса. Они смотрели несколько минут, а затем Майло перемотал фрагмент назад и прокрутил его снова. Это было, по его мнению, проявлением гениального замысла со стороны Феликса Уортингтона.

Никто другой не был посвящен в письменные подсказки актеров. Феликс настоял на том, чтобы написать их самому. Затем он запечатал каждое письмо в соответствующий конверт и поручил внедренным членам своей команды доставить их.

– Я хочу, чтобы результаты были таким же сюрпризом для команды, как и для актеров, – пояснил Феликс.

Поначалу Майло чувствовал себя странно из-за того, что оставался в неведении. Он был настолько вовлечен в каждую деталь строительства Хейвена, от подбора актеров второго плана до работы с инженерами, чтобы сделать все это возможным, что оказаться в последний момент в стороне стало для него разочарованием. Майло нравилось то, что его босс делал до сих пор, действие оказалось захватывающим. Помощник не мог дождаться, чтобы увидеть продолжение. Когда они закончили, экран погас, Майло включил верхний свет и затем спросил:

– Только между нами, отец Энн собирается разрешить ей пойти на ярмарку с Джорджем?

Феликс медленно покачал головой.

– Тебе просто нужно подождать и посмотреть. – Он допил остатки своего смузи и протянул пустой стакан Майло. – Увидимся завтра. Мне пора отправляться спать. Утро в Хейвене начнется рано.

Глава двадцатая

Мэри удивилась, как быстро ей удалось перевоплотиться в Мэрион. Она откликалась на это имя, и у нее не было проблем с тем, чтобы оставаться в образе. Каждый из пятерых знал, что нужно забрать свое письмо со стола в прихожей и незаметно прочитать его, прежде чем начать день. Когда Джеральд утром уходил на работу, Мэрион чмокнула его в щеку и проводила, помахав рукой с крыльца.

– Хорошего дня! – крикнула бабушка Барлоу и добавила: – Не бери никаких деревянных пятицентовиков. – А затем рассмеялась над своей собственной шуткой.

– Глупенькая, – сказала Мэрион аниматронной фигуре. Пока Бо гавкал в знак согласия, Мэрион наклонилась и осторожно похлопала по переднему карману бабушкиного платья, чтобы убедиться, что сотовый телефон все еще там, где она его оставила.

Утром в понедельник Мэрион и Энн отправились в продуктовый магазин, а позже выполнили несколько мелких домашних дел, которые вывели их на улицу, где их встретили соседи. Все это было очень приятно, хотя и скучновато. Джеральд оказался небольшой проблемой, крепко обнимая ее и шепча слова любви ей на ухо, когда никого не было рядом. Даже когда в комнате присутствовали другие, он пользовался любой возможностью, чтобы прикоснуться к ней, провести рукой по ее спине или сжать руку, когда сидел рядом с ней за столом.

В тот вечер семья слушала радио, и, когда зазвучала вступительная музыка к одному из шоу, он настоял на том, чтобы покружить ее в гостиной. Она согласилась на этот импровизированный танцевальный номер, потому что не знала, было ли это частью сценария или его собственной идеей. Получилось достаточно неловко. Когда песня закончилась, она предложила прогуляться по окрестностям, что его вполне устраивало, поскольку он мог держать ее за руку и считать своей. Как только они прошли квартал, он провозгласил:

– Я самый счастливый человек в мире. – По ее мнению, его голос звучал слишком громко. – Прекрасная жена и семья. Чего еще можно желать?

Боже мой.

Она знала, к чему он клонит. За маской Джеральда на самом деле скрывался Джефф, надеявшийся очаровать ее и заставить снова влюбиться в него. Неужели он думал, что она может просто забыть о том, что произошло между ними? В самый трудный для нее момент он назвал ее лгуньей и бросил, при этом намекнув, что она поставила под угрозу его брак, как будто она все это начала, когда на самом деле он был тем, кто преследовал ее. Если бы он хотя бы извинился, она, возможно, смогла бы простить его, но этого так и не произошло. Время прошло, но его обращение с ней оставило глубокий след.

До этого она давала людям преимущество сомнения. Но то, что кто-то, кого она любила, назвал ее лгуньей, полностью изменило ее мировоззрение. К тому времени, когда родилась Хейли, она полностью отказалась от мужчин, и, если бы не этот проект Уортингтона, и дальше придерживалась бы своего принципа.

Теперь, когда он остался один и приближался к старости, внезапно жизнь с ней показалась ему довольно хорошей. Что ж, у Мэри были для него новости. Жизнь с ней была бы довольно хороша,