Она добавила: – Если тебе нужна компания, я бы с удовольствием послушала, как прошел твой день.

– Спасибо, но я слишком устал, чтобы говорить. Думаю, поем, потом умоюсь и лягу спать пораньше. – Он рассеянно похлопал по карману, в котором лежала записка Руби – настоящая причина, по которой он хотел побыть в одиночестве.

– Ну ладно, – сказала она разочарованно, – можем поговорить позже.

Глава двадцать вторая

До сих пор Феликс Уортингтон был верен своему слову. От персонажа Энн почти ничего не требовалось.

– Думай об этом как о прогулке, – сказал он. – Ничего слишком напряженного.

Она знала, что это, вероятно, повлечет за собой нечто большее, но его голос звучал убедительно.

В свой первый день она помахала на прощание остальным, а затем устроилась на диване, чтобы почитать роман Агаты Кристи «Смерть в облаках». Преподавая полный рабочий день и заботясь о своей семье, она годами не могла засесть за хорошую книгу. Приятно, что Эркюль Пуаро по-прежнему справляется с поставленной задачей. Предусмотрительно со стороны Уортингтона снабдить книжный шкаф разнообразными романами той эпохи.

После обеда Энн провела некоторое время, сидя в кресле-качалке на крыльце рядом с бабушкой и наматывая пряжу из мотков в клубки (рекомендуемое занятие, упомянутое в ее утренних инструкциях). Она обнаружила, что накручивание мягких прядей странно гипнотизирует и успокаивает. В Хейвене время текло медленнее, вероятно, потому, что она не получала постоянных уведомлений на свой телефон.

Ее телефон. Если бы она хотела иметь что-то при себе, так именно его. Она скучала по Аарону и девочкам. Они вчетвером представляли собой сплоченную группу. Родив двух дочерей, она обрела для себя хороших друзей. Она все ждала, что Эмили превратится в бунтующего подростка, униженного тем, что ее видели с родителями и младшей сестрой, но пока этого не произошло. Эмили приходила домой из школы, разрываясь от желания рассказать ей о своем дне. Она была добра к своей младшей сестре. Лорен никогда не видела признаков соперничества между ними, только взаимную привязанность.

Как семья, они шутили друг с другом и с удовольствием отправлялись в совместные поездки. Море поддразниваний, смеха и подпевания музыке. Так непохоже на ее собственное детство. Аарон сказал, что она дает Эмили и Шарлотте детство, о котором сама мечтала, и, немного подумав, она согласилась. Они не были идеальными родителями, но в доме всегда царила любовь, и ее девочки всегда будут друг у друга, даже после того, как их родители уйдут. Они никогда не останутся одни.

Руки и сердце болели при мысли о них, но она находила утешение в том, что ее десятидневное отсутствие пойдет на благо семьи. Лорен собиралась обеспечить их финансовое будущее. Во-первых, у ее дочерей никогда не будет студенческих ссуд, и они с Аароном могли бы безбедно выйти на пенсию с большим запасом на случай непредвиденных расходов. Ее присутствие здесь также означало, что у остальных четырех актеров был шанс получить большую выплату, хотя, кроме Мэри, финансовое благополучие остальных ее не особо заботило. Обычно она не желала людям зла, но с этой группой, казалось, не могла выйти за рамки прошлого. Плохие воспоминания держали ее. Она могла простить, но никогда не забудет.

Молодая мать, толкающая детскую коляску, помахала с тротуара и весело крикнула:

– Добрый день.

– Сегодня прекрасный день, – ответила Энн, поднимая руку в знак приветствия. – Приятной прогулки.

После того как молодая женщина прошла мимо, рядом раздался голос:

– Похоже, скоро пойдет дождь.

Вот черт! Даже зная, что аниматронная бабушка Барлоу может говорить, это все равно напугало ее, заставив подпрыгнуть и сбить клубок пряжи с колен. Протянув руку, чтобы поднять его, Энн сказала:

– Это не похоже на дождь. – Небо под потолком было ярко-голубым, а облака казались рваными, плывущими очень медленно. Полная противоположность дождливому дню.

– Иногда вещи не такие, какими кажутся, – голова повернулась, чтобы посмотреть прямо на нее, и глаза моргнули. Эффект был жутким. Губы шевельнулись и сформировали слова: – Знаешь, ты всегда была моей любимицей. Такая добрая, милая девушка.

– Спасибо тебе, бабушка.

У Энн возникло неприятное ощущение, что бабушку на самом деле никто не программировал говорить, а вместо этого она была просто динамиком, через который говорил кто-то реальный. Или, может быть, ее речь активировалась, когда кто-то набирал слова?

Чтобы проверить свою теорию, она сказала:

– Бабушка, я надеялась, что ты сможешь мне кое в чем помочь. Я помню случай, когда Бад упал с дерева, но Дороти говорит, что мне это приснилось.

Бабушкины глаза моргнули с легким щелчком, и ее голова закивала вверх-вниз.

– Эх, не слушай ты Дороти. В ней нет того здравого смысла, которым Бог наделил даже кузнечика.

Энн положила клубок пряжи себе на колени и внимательно посмотрела бабушке в лицо.

– Так ты помнишь, как он упал?

– Просто доверяй своим собственным инстинктам. – В голосе пожилой леди слышались нотки старого деревенского жителя. – Тебя правильно воспитали, и ты должна быть уверена в своих знаниях.

Не очень полезно. Может быть, это все-таки была программа.

Лорен вспомнила тот момент, когда для нее все изменилось. Работа над шоу началась достаточно хорошо. Она не была пределом мечтаний, но девушке нравилось быть частью семьи, пусть и понарошку. Наличие старшей сестры давало ей чувство безопасности и пример для подражания. Она не возражала ходить за всеми хвостиком и была польщена, когда Аманда отвела ее в сторону и поделилась с ней секретом.

– Мне действительно нравится Нил, но я думаю, он боится пригласить меня на свидание, потому что я звезда шоу.

План Аманды состоял в том, чтобы привлечь внимание Доминика и заставить Нила ревновать, а роль Лорен во всем этом заключалась в том, чтобы прервать Доминика и Аманду, когда они сбегали вместе, пока все не стало, как выразилась Аманда, «слишком жарко и тяжело».

Аманда должна была быть признательна, но перед актерами и съемочной группой набросилась на Лорен, крича, чтобы она перестала шпионить за ними.

– Разве кто-то не должен за нее отвечать? – крикнула она, и тетя Джеки прибежала, чтобы отчитать ее. Лорен пыталась объяснить, но ей никто не поверил.

– Она лжет, – сказала Аманда. – Это все неправда.

Позже Аманда и Доминик обзывали ее врединой, плаксой и подражательницей, сопровождая это издевательским смехом.

Мэри была добра к девочке, однажды обняв Лорен за плечи и сказав:

– Я знаю, ты хочешь пообщаться со старшими детьми, милая, но они действительно хотят уединения. – Даже милая Мэри поверила им больше, чем Лорен, которая на самом деле говорила правду.

В тот момент стало очевидно, что она была предоставлена самой себе.