В понедельник, в первый полный день проекта, Том и Дороти отправились навестить друзей, как, по-видимому, делали подростки во время летних каникул, но во вторник они узнали, что у каждого из них есть работа: Дороти работает за прилавком у фонтанчика с газировкой, а Том – над обустройством ярмарочной площади для предстоящего в конце недели мероприятия. И они, взрослые, притворяющиеся подростками, которые нашли работу на лето, отправились в путь.

Во вторник Мэрион должна была помочь Глории, своей подруге и соседке, которая восстанавливалась после операции на ноге. Перед отъездом она поручила своей дочери Энн присматривать за бабушкой и домашним хозяйством. Затем отправилась в соседний дом, где они с Глорией обменялись историями о своих вымышленных семьях и съели выпечку, доставленную фальшивыми благонамеренными родственниками. Когда Мэрион устала от этого, то предложила прогуляться по окрестностям и помогла Глории сесть в деревянное инвалидное кресло, припаркованное в углу гостиной.

Как только они оказались на улице, Глория глубоко вздохнула. Раскинув руки, словно желая охватить весь день, она сказала:

– Как чудесно находиться на свежем воздухе, Мэрион. Я не знаю, как тебя отблагодарить. Ты моя самая лучшая подруга!

Глория действительно казалась благодарной, подумала Мэрион, катя ее вниз по кварталу. И неудивительно, учитывая ее громоздкую гипсовую повязку. Тепло на душе Мэрион было настолько искренним, что ей пришлось напомнить себе, что все это ненастоящее, даже если казалось подлинным.

Если бы она была честна с собой, подумала Мэрион позже в тот же день, то признала бы, что завидовала остальным актерам. Их сюжетные линии были намного интереснее. Джеральд, казалось, всегда мог рассказать какой-нибудь анекдот о людях, приходивших в банк. В тот вечер за ужином он рассказал историю о том, как местному механику заплатили фальшивой купюрой.

– Самая настоящая фальшивка! – объявил он. – Я понял это в ту же минуту, как увидел. Прибыла полиция, и поднялся настоящий переполох. Федералы наверняка будут расследовать это дело.

Том вернулся домой с ярмарки потный и усталый, опоздав к ужину. Он явно хорошо поработал, но если и был возмущен этим, то виду не подал. Мэрион было скучно дома, она жаждала услышать все о том, что произошло на ярмарке, но, когда спросила, сын отстранился, смахнув все на усталость.

Дороти, похоже, тоже нравилось работать у фонтанчика с газировкой. Мэрион понятия не имела, чем Энн занималась весь день, оставшись дома с роботом, но, по ее предположению, девушка читала журналы о кино и немного вздремнула. Хотя, честно говоря, когда она вернулась домой от Глории, Энн приготовила ужин в духовке, так что это было уже кое-что.

Прошло два дня, осталось восемь. Она приготовилась к предстоящим дням, а затем напомнила себе, что, по большому счету, дела обстояли не так уж плохо. Ради своей дочери она это сделает.

Глава двадцать первая

Том открыл свое письмо во вторник и прочитал: «Явитесь на ярмарку, чтобы приступить к новой работе!» Под словами была небольшая карта с линией от его дома до места назначения, отмеченного звездой, которая заканчивалась в единственном парке Хейвена. Придется идти пешком, хотя все в городе было в пределах пешей доступности. Краткость сообщения удивила его. Почему-то он думал, что они получат подробные инструкции о том, как проводить свои дни. Отсутствие указаний облегчало задачу, но это также немного нервировало, заставляя его опасаться, что он может случайно все испортить.

Ему не следовало волноваться. Когда он прибыл на место работы, его приветствовали полдюжины мужчин, которые обратились к нему по имени:

– Том здесь!

– Привет, Том!

– Привет, незнакомец! Рад тебя видеть.

– Том Барлоу? Кто бы мог подумать! Похоже, они позволят здесь работать кому угодно!

Несмотря на то что он понятия не имел, кто были эти люди, дух товарищества успокоил его. Он не чувствовал такого мгновенного принятия со школьных времен. Пожилой мужчина, одетый в рабочие брюки, рубашку с короткими рукавами и подтяжки, подошел к нему и пожал ему руку.

– Рад, что ты здесь, Том. Нам пригодится любая помощь. – Он отпустил его руку и жестом пригласил следовать за ним. – Меня зовут Герман Макэвой. Если ты будешь делать все, что я тебе скажу, мы прекрасно поладим. Может, у тебя уже имеется похожий опыт?

Том задумался, пытаясь вспомнить, была ли у него когда-нибудь работа в шоу, но он не мог вспомнить ни одной.

– Нет, сэр, мистер Макэвой, но я много раз бывал на ярмарке.

Герман хохотнул и хлопнул себя по бедру.

– Неплохо. – Он выпрямился, его почти двухметровое тело все еще сотрясалось от смеха. – Посещение и работа на ярмарке – это совершенно разные вещи.

Том ухмыльнулся. Старик хорошо отыгрывал своего персонажа.

– Я усердный работник, сэр. Просто скажите мне, что делать.

– Во-первых, заканчивай с «сэром». Зови меня просто Герман.

– Хорошо, Герман.

– Иди сюда.

Тома представили команде. Так много имен, что он, возможно, не смог бы запомнить все, но у него возникло ощущение, что это не имеет значения. Сцена крутилась вокруг Тома Барлоу, так что важнее, чтобы они помнили, кто он, чем наоборот.

Однако в середине дня произошла удивительная вещь – каким-то образом тяжесть работы заставила его забыть о нереальности происходящего. Разгружая грузовики и устанавливая киоски, палатки и аттракционы, он стал частью группы, работающей вместе, чтобы добиться цели. Он не мог вспомнить, когда в последний раз занимался физическим трудом, не говоря уже о том, чтобы работать в команде. В этом было что-то такое, что казалось правильным, все они координировали свои усилия, мышцы напрягались. В отличие от своей работы на радио он мог отступить назад и увидеть, чего достиг: поднял палатку, построил танцпол, подготовил кабинки.

К концу смены его мышцы болели, а рубашка, мокрая от пота, прилипла к спине, но, вместо того чтобы чувствовать себя измотанным, он испытывал чувство эйфории. Он был частью чего-то большего, чем он сам. Слова Лорен прокрутились у него в голове: «И чего ты добился в своей жизни? Стал какой-нибудь большой шишкой в радиошоу и отцом детей, с которыми не живешь?» Грубо, но она не ошиблась. Как только истечет срок его контракта, ему следует изучить несколько других вариантов карьеры, возможно, проводить больше времени с детьми. Меньше говорить и больше делать.

Возможно, тогда Джейми отвяжется от него. Помимо придирок к нему из-за денег, она постоянно жаловалась на его недостаточное участие в жизни их сына. Как будто он должен был находиться рядом каждую минуту, чтобы что-то изменить. Джейми была