Эйден запускает руки в волосы, выглядя настолько смущенно, насколько это возможно.

– Ты чуть в штаны не наделала из-за этого видео, поэтому я решил, что для тебя это важно.

Он знал, как много это для меня значит, и раньше всех помог мне, даже не спросив. Его не было за обедом, когда все остальные поняли, что меня до сих пор волновала судьба того видео. Похоже, Эйден не такой уж жесткий и холодный, каким хочет казаться. Он действительно заботится о своих друзьях. Подождите, Эйден считает меня своим другом?!

– Как у тебя получилось? Этот парень – настоящий засранец.

– Все просто. Я сказал ему, что не люблю, когда мое лицо выставляют в интернете.

Мои глаза расширяются от удивления.

– И все?

– Ну, иногда репутация говорит сама за себя, – мрачно замечает Эйден.

Вот это номер. Я буквально выкрутила Итану запястье, а он даже не шелохнулся. Эйден делает ему тонкий намек, и тот послушно подчиняется, поджав хвост. Любопытство меня убивает. Я должна спросить.

– И ты не собираешься спросить меня, почему я так испугалась?

– Нет. Однажды я все равно узнаю. Можешь на это рассчитывать. – Эйден встает, отряхивает штаны. – Советую выпустить Итана из кладовки.

И с этими словами Эйден уходит, даже не попрощавшись. Все, что мне остается, – смотреть на его удаляющуюся спину. Он скрывает свою истинную природу, не позволяя людям разглядеть настоящее «я». Эйден отпугивает людей жестким, беспечным поведением. А может, это не притворство и он такой на самом деле? Но если ему действительно на всех наплевать, тогда зачем прилагать усилия, чтобы удалить видео? Мне кажется, его постоянная хмурость и безразличие – всего лишь защитные механизмы, способ держать людей на расстоянии. По какой-то причине он не хочет близости, не хочет подпускать к себе других. Только парни, которые практически выросли вместе с ним, знают его настоящего, – человека, скрывающегося за бесстрастной маской.

Или я все неправильно понимаю и Эйден просто-напросто полный засранец. Во всяком случае, кое-что я знаю наверняка: он невероятно проницателен. Ты думаешь, я что-то скрываю, Эйден? А что ты скрываешь?

Я встаю, убираю ноутбук Итана в шкафчик. Думаю, настало время выпустить его из кладовки.

* * *

Мне нужно было удалить видео, и я добилась поставленной цели. Я всегда делаю то, что должна, но на своих условиях. Конечно же, Итан закричал, когда я выпустила его из кладовки, однако быстро заткнулся, стоило мне пригрозить ему разговором с Эйденом. Я снова уклонилась от пули, и вновь при помощи Эйдена. Это становится привычкой, и я не совсем уверена в том, что чувствую по этому поводу.

С того дня, когда я заперла Итана в кладовке, прошла неделя. Сейчас я сижу на кровати Шарлотты, скрестив ноги. Вокруг разбросаны конспекты, учебники по химии и математике.

Шарлотта поднимает глаза.

– Напомни мне, почему я в будущем хочу заниматься наукой?

Я смотрю на часы: уже почти полночь. Вздыхаю.

– Потому что ты хочешь улучшить человеческую расу знаниями в области медицины и естественных наук?

– Я серьезно жалею об этом решении, – бормочет она, листая блокнот. – Сегодня вечер пятницы, а мы сидим и учимся.

– Ты так говоришь, будто это что-то вопиющее.

В начале недели мне выдали еще один проваленный тест по математике, а сегодня у нас была контрольная. На этот раз я подготовилась, но уверена, что провалила и ее. Шарлотта учится в другом классе, но материал у нас тот же самый, поэтому она пытается мне помочь.

Хотя мы с ней вместе изучаем химию и математику, задерживаясь допоздна каждый день после школы, я ничуть не приблизилась к пониманию этой тарабарщины. Не думаю, что даже Шарлотта понимает, что делает.

– Я знаю, но мне хочется, чтобы наша жизнь стала немного интереснее. Мы могли бы хотя бы один день в неделю заниматься чем-то другим, кроме учебы, – жалуется она.

– Что? Изучение качественной и количественной природы химических систем для тебя недостаточно увлекательно? – подтруниваю над подругой я.

– Почему не сходить в кино или еще куда-то? Даже парни пошли на вечеринку.

– Знаю. Я отсюда практически слышу музыку.

Какой-то парень из школы Кинг-Сити, который живет через несколько улиц от Шарлотты, устроил вечеринку. Мэйсон, Ноа и Чейз пытались убедить нас пойти с ними, но после последней вечеринки я твердо решила держаться подальше от тусовок и заниматься уроками. Шарлотта согласилась, а Аннализа заявила, что раз мы не идем, то и она не пойдет. Вместо этого они с Джулианом отправились на свидание.

Когда Мэйсон, Ноа и Чейз попытались уговорить Эйдена, тот сказал, что занят, не уточнив, чем. Я не совсем поняла, почему он отказался, ведь ребята все делают вместе, особенно если это касается вечеринок. А тут Джулиан не пошел, а теперь и Эйден.

Когда Мэйсон и Ноа уговаривали Эйдена пойти с ними, он только окинул их суровым взглядом и сказал: «Вы знаете причину». Их глаза тут же наполнились пониманием, как будто Эйден все объяснил одним только взглядом и тремя словами.

– Надоело уже заниматься. Пора спать. Переночуешь у меня? – предлагает Шарлотта.

Она приглашает меня остаться всякий раз, когда я бываю у нее дома, и у меня уже заканчивается запас отговорок. Я хочу ночевать у Шарлотты, и мама все равно ничего не узнает; просто я буквально не могу. Мои таблетки лежат в тумбочке дома, а без них я не смогу заснуть.

– Прости, Шер, мама ждет меня дома.

Мама летит ночным рейсом – она даже не узнает, вернулась ли я домой.

Мне неловко врать Шарлотте, но я не хочу, чтобы она знала о том, что я принимаю лекарства. Даже с таблетками я почти не сплю. Она бы решила, что я странная, если бы я встала с кровати в 4:30 и начала делать зарядку.

Шарлотта хмурится.

– Ты уверена? Я не храплю.

Я смеюсь над ней, собирая вещи.

– Я не сомневаюсь, просто мне нужно домой. Да и сплю я не очень крепко.

После того, как я несколько раз заверила Шарлотту, что мне нужно домой, она наконец-то разрешила мне спуститься вниз. Ее старший брат сегодня на вечеринке, а родители – на каком-то сборе средств, поэтому мы не стараемся вести себя тихо.

Пока я надеваю обувь, мы немного болтаем. Но как только я берусь за дверную ручку, вдруг раздается звонок. Рука так и замирает на месте.

Мы с Шарлоттой переглядываемся.

– Ты кого-то ждешь? – шепчу я.

Шарлотта качает головой. Мы вдвоем смотрим на большую деревянную дверь, которая отделяет нас от того, что находится по другую сторону.

– Уже за полночь. Брат ночует у друга, а родители не стали бы звонить.