Парень еще больше насупился и сложил руки на груди. Демонстративно отвернулся в сторону.

Я шумно выдохнул.

Оперся головой о свои руки и зажмурился. Мозг буквально кипел.

— Пашка, я так долго ее искал. — выдавил я из себя самое искреннее на что только был способен сейчас. — Я не понимаю, почему она от меня сбежала…

Парень все так же молчал. Долгих пару минут. А потом все же неуверенно произнес:

— Может и правильно сделала, что сбежала.

Я вновь вскинул на него ошарашенный взгляд.

— Что? Почему? Разве я вас когда-нибудь обижал?

Пашка фыркнул.

— Ты Настю обманул. А сам потом ей всю жизнь сломал. Из-за тебя она плачет каждую ночь! Из-за тебя она до сих пор страдает! — парня будто прорвало. Он вскочил на ноги и попытался толкнуть меня в грудь, но из-за низкого роста достал только до живота.

— Мы с ней тебе поверили! — вскрикнул он. — А ты!

— Стой! — я почти умолял мальчишку, хватая его за руки. — Пожалуйста, скажи, где она. Отведи меня к ней!

— Еще чего! — взвинтился парнишка. — Настя узнает, что я с тобой разговаривал, голову мне открутит!

Я вновь сел на корточки и ухватил парня за плечи.

— Но она жива?! С ней все хорошо?!

— Больше я тебе ничего не скажу. — буркнул упрямый парень и вновь пустился наутек.

В этот раз я не стал его останавливать. Проследил за тем, в какую сторону он направляется и быстро запрыгнул в машину.

— Ты так долго. — Рита надула губы. Посмотрела на меня недовольно и будто нехотя пристегнула ремень безопасности.

Стиснул зубы. Совсем забыл, что она ожидает меня в машине.

— Рит, может, доберешься на такси до дома? У меня тут срочное дело возникло.

Девушка еще сильнее обиделась и сложила руки в районе груди.

— Ладно, едем. — быстро ответил я, хотя в другой раз бы психанул в ответ на глупые манипуляции. Но сейчас просто времени нет выяснять отношения.

Завел автомобиль, быстро нагнал мальчишку и аккуратно проводил его до панельной многоэтажки недалеко от того бассейна, где мы с ним увиделись.

— Можно я куплю Сене эту машинку? — я нерешительно беру пластмассовую игрушку в руки и вопросительно смотрю мужу в глаза.

— Дааа!!! — восторженно кричит сын, только увидев машинку.

Игорь морщится при взгляде на хлипкую конструкцию пожарной машины.

— Такая развалится через неделю. И вообще у него этих машин целая коробка. — отрезает муж, забирая у меня игрушку из рук и кладя ее обратно на магазинную полку.

Я с грустью смотрю на красные пластмассовые бока с натуральной лесенкой и даже имитацией пожарного шланга.

— Почти все его машинки поломаны. А такую он хочет очень давно… — не бросаю попыток уговорить мужа.

— Вот именно, что поломаны. Ничего ценить не умеет. — фыркает муж. — У него хоть одна игрушка держится больше месяца?

— Он ребенок. — цежу я в ответ, встав на защиту сына. — Это нормально, что он еще не так аккуратен, как тебе бы хотелось.

Мужчина лишь закатывает глаза в ответ на мой выпад.

Арсений уже кривится, готовый заплакать, но я бросаю на него строгий взгляд. Потом, когда мы останемся наедине, я обязательно его пожалею и приласкаю. Но сейчас, при Игоре, этого делать не стоит. Мужа это раздражает. Он считает, что с мальчиком нельзя сюсюкать и предпочитает не замечать, что парню всего четыре.

— Будешь продолжать со мной припираться? Или мы сегодня все-таки купим продуктов? — задает муж риторический для меня вопрос и удаляется в продуктовый отдел. Я кидаю еще один взгляд на машинку, мысленно обещая себе, что в ближайшее время буду экономить на продуктах и обязательно куплю сыну игрушку.

Двадцать минут спустя мы уже двигаемся по направлению к дому. Одной выходить за пределы квартиры я до сих пор опасаюсь. Гадкое чувство того, что меня до сих пор ищут не покидает даже спустя пять лет.

Хотя я знаю, что дело о краже давно закрыто, а ориентировки сняты. Виновного не нашли, а меня Игорь хорошо спрятал в той глуши, где мы жили все это время. Вернуться в Москву решили только две недели назад и теперь мне заново предстоит привыкать к жизни в столице.

Здесь все мне кажется чужим и недружелюбным, а вот Пашка с легкостью вписался в новую школу и даже начал посещать пару дополнительных внешкольных занятий. Возле нашего дома в деревне было огромное озеро и летом мы там вместе купались. Брат любит плавать и сейчас должен вернуться с тренировки в бассейне. Я как раз успею приготовить ему вкусный ужин.

Плотнее сжимаю ладошку сына, который захотел идти в магазин без коляски и оглядываюсь по сторонам перед тем, как перейти дорогу возле подъезда.

— Ну шевелитесь. — нетерпеливо подгоняет нас Игорь. — Чего плететесь как черепахи?

Я лишь вздыхаю. Разве есть смысл что-то ему отвечать? Когда муж в дурном настроении, все бесполезно.

Да и меня все еще пугает та мысль, что он может вышвырнуть меня на улицу с детьми. Иногда я думаю, что зря согласилась на его предложение тогда, пять лет назад. Но потом понимаю, что такая жизнь все же лучше, чем гнить за решёткой.

Наверное, со стороны могло показаться, что мы образцовая семья. Игорь оказался не так уж беден, а я никогда не задавала вопросов откуда у него столько денег. Может быть он был не чист на руку на своей службе, а может еще что-то. Но финансы, на которые мы жили все это время точно не имели никакого отношения к его официальной зарплате.

Слишком уж несоизмеримые суммы.

Игорь построил в деревне огромный дом с четырьмя этажами. За пять лет сменил с десяток машин, которые беспощадно бил, садясь пьяным за руль. Мы всегда хорошо питались и были одеты.

Вот только за оболочкой счастливой семейной жизни пряталась тайная сторона медали.

Игорь записал себя отцом моего сына, а через время усыновил и Пашку. Поначалу все было не плохо, я видела, как он старается для меня. Но я тосковала. Тосковала по тому чувству, которое испытывала лишь с одним человеком. И это был не мой муж…

Однако, обоих мальчишек муж всегда недолюбливал. Постоянно шпынял и ругал за любую провинность. В конце концов он так же начал и со мной обращаться, понимая, что я уже никуда не сбегу.

Наша первая близость прошла без моего согласия… В тот вечер он сильно напился, и кричал, что я неблагодарная, раз не могу исполнить супружеский долг хотя бы за то, что он спас меня от тюрьмы. Постоянно напоминал, что он слишком многим пожертвовал ради меня, ведь если бы выяснилось, что он укрывает преступницу — за решётку попали бы мы оба.

Я хотела, пыталась, вытащить из себя хоть крупицы должного почитания, но в конце концов просто устала выдавливать то, чего не ощущала.