– Наша – куда важнее. Для защиты мне понадобится каждый.

– А если ты окажешься неправ? И нам не угрожает никакая опасность? – не унималась Криса.

– Принцесса, а видела ли ты будущее Одинокой Горы?

– Нет, только один из путей Дэлиграта стал открыт мне.

– Тебе уже давно следовало понять, что у вас с ним нет будущего. – Может быть, эти слова и личного характера, но отношения на Горе крепче братских. Тут всегда говорят правду, как бы она ни резала слух. Если и случаются распри, то их решают как можно быстрее, иначе из-за недомолвок может пострадать очередной Мир. – Не связывай свою жизнь с тем, с кем ее быть не может. Лучше помоги нам и вместе со своими ученицами загляни в будущее, если тебе это под силу, – он говорит так же спокойно, успокаивая ее, словно сестру. – Ну, а если я зря вырву наших Бойцов из Миров, то виноват буду только я.

– Хорошо. Я сегодня же попробую отодвинуть занавес.

– Вот так и надо. Пятерка эльфов, сможете работать поодиночке?

– Да, – отвечают хором все сразу.

– Тогда вам придется вернуть обратно эти сто семнадцать человек. Узнайте у Гончего, кого придется вытаскивать, а кого еще можно вызвать. И возьмите в помощь еще наших.

– Дракс, – Монах взглянул на дракона. Он, в отличие от Ады, не принадлежал к стихийным драконам. Он вообще был не с Асмера, и раньше его наездником был не Сектор. – На тебе все животные Горы. Поговори с каждым. Те, кто будет сражаться, пусть остаются на поверхности, тех, кто слаб, мы спустим вглубь Горы. – Дракон в ответ только кивает.

– А мне что делать?

– Можешь помочь любому из нас, Хатана. – Летар опять выдерживает паузу. – Я не знаю, кто собирается нас атаковать, и будет ли он вообще нападать на нас. Я не знаю, кто станет нашим противником, но если он бросится на нас, то поверьте, он сломает свои клыки, когти, зубья и копья. Ему будет не так просто взять Одинокую Гору. Дарело Самек, братья!

– Дарело Самек! – вторят ему все остальные.

Получив приказы, все расходятся. Каждому из присутствующих предстояло укрепить Одинокую Гору. И с утра они начнут заниматься этим, а пока нужно отдохнуть.

Летар стоит до последнего и ждет, пока уйдут все. Не прошло и минуты, как остался один Обхар. Подойдя ближе к Летару, он положил свою могучую руку ему на плечо.

– Молодец, ты хорошо держался сегодня. Дэлиграт будет гордиться тобой. – И он двинулся дальше.

Монах остался наедине со своим новым титулом главы Одинокой Горы.

Уже было давно за полночь, а Летар все не мог уснуть. Пугающие мысли одолевали его и, пытаясь заглушить их, он бродил по Одинокой Горе, осматривая все переходы и туннели. Он раньше всех начал готовить ее к бою. Теперь только Летар чувствует Гору так, как не чувствует ее никто другой. Прогуливаясь по ней, он стал слышать ее песню, и невозможно было отличить – галлюцинации это или каменная твердь и впрямь запела, пытаясь заговорить с новым хозяином. А он шел все дальше, туда, где этот звук нарастал. Так он пришел к кабинету Дэлиграта, который оказался наглухо заперт. У Летара появилось чувство, что ему просто необходимо пробиться туда. Там может находиться не один полезный артефакт. Дэлиграт не будет против, если он сумеет проломиться через барьеры, поставленные им.

Это своего рода испытание, и завтра Монах приступит к его выполнению.

Уже начинало светать, а Хедсер все не ложился. После слов Дэлиграта ему нужно было все обдумать. Он не будет лезть в бой, если нет уверенности, что победа останется за ним. И никакой импровизации; рухнет план А, значит, вступит в силу план Б. Все должно быть просчитано до мелких подробностей. Хотя он отчетливо помнил, что говорил его брат: «Ни одна стратегия не выдерживает реального боя». Но Хедсер постоянно доказывал обратное. А ведь названный брат сказал немного. Хедсер стал вылавливать нужные отрывки фраз, сказанные им.

««Своими действиями я вызвал такую цепь событий…» Что мог натворить брат? В житейских проблемах, конечно, он не особо умен, но в вопросах, касающихся чужих жизней, он будет внимателен. Я не слепец: то, что он потерял огромную часть Силы, заметно, даже слишком. Творец лишил его магии для того, чтобы отправить на спасение очередного Мира? Нет, глупо. И я бы точно почувствовал присутствие Творца. Тогда Хранители. Они могли сковать его мощь, но зачем? Хотя… он сказал «своими действиями» – значит, сделал все сам. А лишиться такой мощности он мог, только отказавшись от Сферы начал. – Мгновенная улыбка появилась на лице. – Значит, ему это все-таки удалось. Молодец брат. Но тогда возникает другой вопрос: зачем? Не думаю, что ты прислушался к моим доводам, что нельзя обладать таким артефактом. Что-то другое. – Хедсер вновь попытался вспомнить слова Дэлиграта. – «Мне нужна твоя помощь, но ты должен остаться на Асмере». Понятно: то, что он натворил, коснется и этого Мира… знать бы, каким образом. Но ему важна сохранность Асмера для его миссии, а это говорит о том, что игра перестает быть детской забавой, когда в единую цепь связаны несколько Миров. – Внезапно он бросил взгляд на лежавшее на столе письмо. Оно смогло бы дать ответы на множество вопросов, но открывать его не следует. – Брат сказал, что его шаткий план может рухнуть. И не удивительно. Он никогда не продумывал наперед, никогда не придавал этому должного внимания. «Главное, – говорил он, – ввязаться в бой, а там будет видно». Хоть ему и везло постоянно, но одним везением битвы не выиграешь. Дэлиграт сказал еще про то, что мне не следует обращать внимание на Совет. Получается, все ложится на мои плечи. Да, намудрил ты, Дэл, сильно намудрил. Из всего сказанного тобой следует, что кто-то готовится напасть на Асмер. Выяснить, кто именно, весьма проблематично, даже для меня, – уж слишком многим насолил этот Мир. А если это сложно сделать, то остановимся на том, что сделать нам по силам…» – Хедсер, размышляя, все это время не выпускал из рук свою булаву в виде лапы медведя. А ведь это единственное, что роднит его с агнарцами. И дело тут даже не в Силе, которой он обладает, – он принимает полную форму своего тотемного зверя без его шкуры. Это, конечно, достойно уважения, но в этом лесу, несмотря на все оказываемое ему уважение, он был своего рода изгоем. Нет, от одиночества он не скучал, но не было душевного родства с кланом Медведя.

Если так, то на то воля судьбы, и он не собирался ей противиться. Пусть этим занимается Дэлиграт, хотя это отчасти бесполезно. Будущее Хедсер знал частично. Его брата, как и его самого, когда-нибудь не станет. Они не вечны. Никто не вечен.

Хедсер прервал навеянные самим собой глупые мысли. Повесив булаву на пояс, он решительно вышел из своей юрты, перед которой собрались агнарцы. Каждый из них уже убил своего медведя и носил шкуру, которая покрывала спину, и лапы с когтями, которые в бою действовали, как катары. Шерсть покрывала не все тело, хотя медвежью пасть они носили долгое время. Они были куда слабее Хедсера, но сроднились с тотемным животным намного больше, чем он.