Он думал, что еще один день неизвестности и безделья окончательно выведет его из себя, но, к его крайнему удивлению, на этот раз время пролетело гораздо быстрее, и командор не успел даже начать мучиться нетерпением. Да и Георг вернулся достаточно быстро, меньше чем через два часа, и, оказавшись в каюте Резанова, виновато развел руками:

– Я не смог получить ответ сразу. Коменданта крепости в городе нет, вместо него пока всем распоряжается его старший сын, а он сказал, что времени писать письмо у него нет и ответ будет вечером. Если бы я стал настаивать на своем, это было бы не очень вежливо.

– Разумеется, ты все сделал правильно, – успокоил его Николай. – Ничего, подождем до вечера, нам уже не привыкать!

Ландсдорф, просияв, ушел к себе, и Резанов снова остался наедине со своим ожиданием. Он не мог думать уже ни о чем, не мог ни сидеть на своей койке, ни гулять по палубе – ему хотелось только одного: получить из крепости хоть какой-нибудь ответ. Пусть даже окончательный и неоспоримый отказ: Николай уже дошел до такого состояния, что предпочел бы придумывать какой-то другой выход для Русской Америки, лишь бы только не ждать.

Поздно вечером Николай уже собирался лечь спать, так и не дождавшись ответа и думая о том, что теперь ему придется уплывать из Сан-Франциско. Но, в конце концов, судьба сжалилась над путешественником, и испытание его терпения закончилось – в каюту постучал курьер из крепости. Резанов выхватил у него конверт, поспешно поблагодарил, сунул ему в руки мелкую монету и тут же забыл и о его существовании, и вообще обо всем на свете. Он проворно разорвал конверт, вытащил вложенный в него лист бумаги и, пробежав глазами несколько ровных строчек, тихо охнул. Сын коменданта крепости сообщал, что готов встретиться с командором, но сделать это сможет только через несколько дней. После того, как в крепости пройдет бал, на который Резанов и его спутники также получали приглашения.

Николай почти без сил плюхнулся обратно на койку, уже совершенно не зная, радоваться ему своей первой удаче или проклинать сына коменданта за такой своеобразный «знак внимания»… Мысль о том, чтобы идти на бал, весь вечер бродить там среди незнакомых людей, слушать и говорить ничего не значащие вещи, да к тому же еще и танцевать, заставляла Резанова морщиться и с тоской вспоминать плавание. А потом еще и сердиться на себя за свои же собственные «капризы»: на корабле ему хотелось тепла и уюта обычной жизни, но стоило ей наступить, как он тут же запросился назад, в путешествие! Однако это не помогало – терять время на бесполезном и никому не нужном балу графу все равно не хотелось. Единственным, что заставило его принять приглашение, была надежда, что там ему, возможно, удастся поговорить с комендантом крепости в неофициальной обстановке и завоевать его доверие. Но надежда эта была слишком слабой и порой только еще больше портила Николаю и без того мрачное настроение. Он прекрасно понимал, что комендант может и не явиться на праздник, тоже посчитав его бессмысленным времяпрепровождением и предпочтя заниматься более важными делами. А если даже он там будет, невозможно предположить, удастся ли Резанову поговорить с ним о серьезных вещах и захочет ли комендант вообще его слушать…

Но отказываться от приглашения в любом случае было нельзя, а попытаться завязать на балу полезные для дела знакомства, без всякого сомнения, стоило. Поэтому на следующий день Николай первым делом постучался в каюту Лангсдорфа:

– Георг, послезавтра мы с тобой идем в гости к хозяину президио. Танцевать на балу и куртизировать местных дам.

– Командор, вы много выпили? – испытующе посмотрел на него молодой врач.

– Обидеть меня хочешь? – хмыкнул Резанов. – Я не пью на службе, если ты еще помнишь. Нас действительно пригласили на бал – его устраивает старший сын коменданта, а сам комендант, возможно, вернется уже завтра и тоже там будет. А если не вернется, попробуем перетянуть на нашу сторону сына – чтобы он потом перетянул папашу.

– Вы для этого сына коменданта на танец пригласите? – скептически усмехнулся Георг. Резанов не удержался и, несмотря на мрачное настроение, коротко рассмеялся:

– Надеюсь, этого от меня не потребуется! А вот разговор с ним в праздничной обстановке, возможно, принесет нам больше пользы.

– Все может быть, – подумав, согласно кивнул Лангсдорф. – Но только почему «мы»? Мне-то там что делать?!

– Составлять мне компанию, – пожал плечами Резанов. – Ты же не бросишь меня одного на растерзание местной знати?

– Ник, я ради вас готов на что угодно, но только не на это! – Георг продолжал улыбаться, но голос его звучал уже серьезно и даже немного сердито. – Ну зачем мне туда идти, от меня там все равно никакого толку не будет!..

– Георг, – сочувственно вздохнул Николай, – я тебя понимаю, но ничего не могу сделать: я не могу явиться на бал один, это будет выглядеть странно. Надо прийти туда хотя бы вдвоем.

– Ну так возьмите кого-нибудь другого! Капитана нашего, например!

– Ты бы еще кого-нибудь из матросов предложил!

– Хм… – Врач опустил глаза и снова негромко фыркнул, но потом опять стал серьезным. – Послушайте, я, конечно, умею вести себя в обществе, но ведь выгляжу-то сейчас не лучше наших матросов! – Он провел рукой по подбородку, заросшему неровно обрезанной бородой. – Да и помочь вам договариваться с местной властью я действительно не смогу, не учили меня этому!

– Этого от тебя никто и не требует, – заверил его Резанов. – Ты там только поприсутствуешь, чтобы все видели, что я принял приглашение не просто из вежливости, что я еще своего человека с собой взял, чтобы тот тоже смог приятно провести время. А если мне удастся разговорить этого сеньора Луиса или его отца, а кто-нибудь из гостей будет нам мешать, ты этого гостя отвлечешь. Ничего трудного, как видишь.

– Вообще-то в мои обязанности входит только следить за вашим здоровьем, господин командор, – буркнул Георг, уже понимая, что идти на бал ему все-таки придется.

– Если мы не сможем договориться о покупке продуктов, моему здоровью это тоже очень сильно повредит, – проворчал в ответ Николай. Лангсдорф промолчал и лишь понимающе кивнул головой. Резанов тоже молча кивнул, без слов понимая, что его друг согласен. Оба еще раз тяжело вздохнули.

– Спасибо, – улыбнулся Николай и шагнул к двери. – Что бы я без тебя делал?..

– Чем смогу… – отозвался Георг.

Калифорния, Сан-Франциско, 1806 г.

Весь следующий день Николай Петрович приводил себя в порядок, прилагая все усилия, чтобы выглядеть так же безупречно, как выглядел он при дворе в России, и не казаться высшему свету Сан-Франциско дикарем, забывшим в путешествии все хорошие манеры. Добиться более или менее достойного результата ему удалось с трудом. Поручить матросам отгладить и отпарить выходной костюм, все путешествие пролежавший в сундуке и превратившийся там в мятое и пыльное тряпье, Резанов не решился. Пришлось делать это самому, с изумлением убеждаясь, насколько это непростая, а порой и опасная работа. Пару раз обжегшись тяжелыми чугунными утюгами и едва не подпалив ими белую сорочку, Николай выбился из сил и присел отдохнуть рядом с раскаленной жаровней.