«Может, это и к лучшему? – тяжело вздохнул про себя Резанов. – Все-таки вмешивать юную девушку, почти ребенка, в наши взрослые политические игры… Некрасиво это и непорядочно. Должен быть другой способ уговорить местное правительство, честный и достойный!» Он встал с валуна и бросил почти обиженный взгляд на бушующий океан, словно желая спросить, почему же он снова так его подводит. После чего в очередной раз посмотрел на дорогу и радостно встрепенулся: вдалеке маячили несколько невысоких фигур, одетых во что-то светлое. Они медленно шли по направлению к берегу, чересчур медленно для простых горожан, которые почти всегда спешат по каким-нибудь делам. Николай тоже неторопливо зашагал им навстречу, вновь принимая вид человека, пришедшего на берег полюбоваться штормом. Вскоре он уже мог немного разглядеть приближающуюся к нему компанию, и в нем опять затеплилась почти оставившая его надежда на успех. Это действительно была маленькая стайка девушек в скромных, но красивых платьях нежно-розового, светло-голубого и лимонно-желтого оттенков, какие вряд ли надели бы, побоявшись их испачкать, служанки или рыночные торговки. К тому же одна из них держала над головой полупрозрачный кружевной зонтик, совершенно бесполезный в этот пасмурный день и вдобавок готовый вырваться у нее из рук при каждом порыве ветра. Усмехнувшись, Николай Петрович сощурился и ускорил шаг, стараясь разглядеть барышень как можно лучше. Одна из них, одетая в голубое, уже казалась ему похожей на дочь Аргуэльо, и чем меньше становилось расстояние между ними, тем яснее ему было, что так оно и есть. Это была она, Мария Консепсьон Марселла де Аргуэльо, сеньорита, с которой он накануне весь вечер протанцевал на балу. Резанов еще не мог разглядеть ее лица, но уже узнал пышную копну ее черных как смоль волос, развевающихся на ветру подобно зловещему пиратскому флагу. Шляпку, такую же бледно-голубую, как и остальной ее наряд, девушка держала в руках – должно быть, ее сорвало ветром. Мария то зачем-то размахивала ею, то опускала руку вниз, то прижимала шляпу к груди, и длинные концы белых лент тоже трепетали на ветру, напоминая командору другие флаги, символы капитуляции.

Подойдя еще ближе к девушкам и окончательно убедившись, что барышня в голубом – это та самая сеньорита, с которой он позавчера танцевал на балу в крепости, Николай остановился и отвесил компании вежливый поклон.

– Здравствуйте, сеньориты! Доброго дня, сеньорита Аргуэльо!

Мария Консепсьон и ее приятельницы церемонно присели в реверансах, скромно опустив головы, но затем быстро выпрямились и уставились на путешественника любопытными глазами. Николай вспомнил, что трое из них тоже были в крепости на балу. Правда, их имена так и не отложились у него в памяти, но он надеялся, что, называя их просто сеньоритами, не выдаст свою оплошность.

– Здравствуйте, сеньор Резанов! – бойко ответила ему Мария Консепсьон и наградила путешественника широкой белозубой улыбкой. Остальные барышни тоже заулыбались, а одна из них и вовсе начала недвусмысленно строить командору глазки. Немного удивленный такими смелыми знаками внимания, Резанов все же не растерялся и тоже ответил девушкам улыбкой – сдержанной и ничего не обещающей. Сеньорита Аргуэльо быстро представила ему тех своих спутниц, которых он видел в первый раз, и, еще раз взмахнув своей шляпкой, указала ею на океан:

– Вы тоже любите смотреть на шторм, сеньор? Правда, очень красиво?

– Да, очень живописно, – подтвердил Николай, которому за два года плавания успели наскучить и шторм, и небольшие волны, и совершенно спокойный океан. – Позавчера, во время танца, вы сказали, что любите гулять в этих местах, и я решил тоже посмотреть, так ли они красивы, как вы описали, – произнес он один из придуманных накануне вечером комплиментов.

– И вам понравилось? – с довольным видом переспросила девушка.

– Разве может не нравиться такое величие? – выдал Резанов еще одну заготовленную заранее фразу. Подруги юной Аргуэльо захлопали глазами еще энергичнее: они явно не ожидали таких витиеватых и красивых фраз от приехавшего откуда-то из-за океана жителя дикой России. Довольный произведенным впечатлением, он совсем осмелел и, уже не сомневаясь в положительном ответе, предложил девушкам:

– Позвольте мне сопровождать вас, милые дамы.

Теперь девушки как будто немного смутились, но Мария не обратила никакого внимания на их сомнения и благосклонно кивнула:

– Конечно же, сеньор! Мы будем очень рады вашему обществу. И сейчас покажем вам самые красивые места на этом берегу!

Никто из ее приятельниц не возразил, и Резанов с радостью отметил про себя, что дочь коменданта, по всей видимости, пользуется в своей компании неплохим авторитетом. Конечно, отношения с подружками обычно не так серьезны, как отношения с родителями, однако твердость девушки и ее умение заставить себя слушаться могло хотя бы в небольшой степени проявляться и дома. Шансы на то, что она сможет оказать влияние на своего отца, все возрастали…

Они пошли вдоль берега все вместе, Мария Консепсьон рядом с Николаем и немного впереди остальных.

– Вот за той скалой открывается вид на порт, видите, даже отсюда уже кончики мачт видны? – рассказывала сеньорита Аргуэльо, указывая шляпой на возвышающийся впереди высокий утес и одновременно поправляя непослушные волосы. – А если мы еще чуть-чуть дальше пройдем, то там будет тропинка, ведущая на мыс, с него очень здорово смотреть на прибой. Очень красиво!

– Но сегодня туда не стоит идти, волны слишком большие! – возразила одна из ее подруг. Мария в ответ возмущенно фыркнула:

– И что в этом страшного? Боишься, что тебя волной окатит? Тогда можешь не идти, а мы – пойдем!

С этими словами она задорно взглянула на Николая, и ему не оставалось ничего другого, как согласно кивнуть – на мыс так на мыс. О том, что он только что опасался промокнуть, граф вспоминать не стал: теперь уже было ясно, что эти его страхи были абсолютно напрасными. Компания зашагала дальше, обогнула утес и действительно вышла к уходящей далеко в океан узкой полоске земли, на которую с обеих сторон яростно накидывались пенистые волны. Сеньорита Аргуэльо вырвалась вперед и грациозно пробежала по этой полосе почти до самого ее конца. Николай двинулся вслед за ней, но внезапно остановился как вкопанный. В просвет среди туч пробилось несколько солнечных лучей, и фонтаны брызг вокруг девушки ярко заблестели. Зрелище это было таким прекрасным, что на мгновение Резанов забыл все сочиненные заранее фразы и вообще все свои планы по завоеванию доверия этой красавицы. Он мог только смотреть, как сверкают над ней жидкие «бриллианты» морской воды и как ветер треплет ее ничем не сдерживаемые черные волосы.

– Сеньорита, вы неотразимы… – только и смог он сказать, догоняя Марию. Эти слова вырвались у него сами, и в них, в отличие от предыдущих комплиментов, не было никакой фальши. Он действительно еще никогда не видел такой яркой, живой женской красоты на фоне не менее яркой и живой стихии.

– Спасибо… – немного удивленно, но без малейшего кокетства ответила девушка, делая шаг в его сторону и оказываясь совсем рядом с Резановым. Ее огромные черные глаза, обрамленные невероятно пушистыми ресницами, смотрели на него с почти детским восторгом. Брызги летели ей в лицо, но она даже не пыталась от них прикрыться.