«Энтузиаст», который догнал своего собрата и принял часть усилий на себя. «Акула» соскочила со скалы и по инерции покатилась в строну своих спасателей, грозя навалиться на корму поврежденного «Трудфронта». На траулере лязгнули цепи, оба якоря полетели в воду, тормозя поврежденное судно и буквально в нескольких метрах от китобойца траулер сумел остановиться.

Ну а дальше аварийные команды и экипажи судов в авральном режиме принялись за устранение повреждений. После снятия с мели, «Акула» стояла с сильным креном и дефферентом на корму, а вокруг неё сновали шлюпки, пытаясь завести пластырь на пробоину, для того, чтобы откачать воду. Я слышал, как на «Трудфронте» материться капитан Рогов, ходя по карме и осматривая повреждения, он не сдерживал эмоций, китобойцу тоже теперь предстоял серьёзный ремонт, и своими силами починить нанесенные повреждения вряд ли удастся. Если первоначально планировалось, что «Акулу» в Петропавловск-Камчатский будет буксировать «Энтузиаст», с последующим возвращением в район промысла, то теперь эта обязанность будет переложена на повреждённый китобоец, он тоже шёл на ремонт, а значит, китобойная флотилия только что потеряла один из своих китобойцев, и на какой срок, только богу известно.

Глава 10

Беда не приходит одна. Мы ещё не успели и половины пути пройти, до плавбазы, а нам по рации сообщили, что «Алеут» попал в аварию.

Пока мы возились со снятием «Акулы» с камней, наша плавбаза решила перебазироваться. Той ночью «Алеут» проливом "Литке" переходил за уходящими на север китами в Олюторекий залив. Пролив "Литке" довольно широк, от двадцати пяти до сорока пяти миль, и только в одном месте суживается косой, далеко выступающей от середины западного берега острова "Карагинокого" и образующей северный, берег бухты "Ложных Вестей". Конечно, для любого мало-мальски грамотного судоводителя переход не представлял особой опасности. Видимо, так считал и вахтенный, второй штурман, допустивший грубейшую ошибку, он не принял во внимание дрейф судна к востоку под влиянием постоянного в этом месте течения. «Алеут» оказался в опасной близости от косы и задел днищем каменистую мель. Дело было жарким, дорогостоящую плавбазу можно было потерять, если не принять срочных мер.

От ударов и скрежета, доносившихся откуда-то снизу, на ноги вскочил весь экипаж. Заработали насосы, откачивая воду, появившуюся в междудонном пространстве. Матросы тащили доски, мешки с цементом, всё команда в авральном режиме боролось за спасение своего судна. Обо всех подробностях произошедшего, мы узнавали практически в тот же момент, так как наш радиотелеграф работал беспрерывно.

— Сглазил нас кто-то похоже — уверенно заявил Толян, когда мы стоя возле радиорубки слушали последние новости — никогда ещё такого не было, а в этом рейсе одно за другим! То мы винт потеряли, потом арест флотилии, опять нам досталось, потом «Трудфронт» и теперь это…

— Не в сглазе дело! — уверенно говорит Дед — слышал, чего в газетах пишут? Половину начальства нашего во Владивостоке пересажали! Враги народа! И флотилию нашу в разгар сезона с задержкой в месяц вывели на промысел и тоже самое по рыболовам и краболовам! Оттого и беды наши! За месяц сто китов можно было добыть! Или даже больше! Погоду упустили! Все стада ушли, а теперь мы за ними гоняемся в шторма и плохую погоду, от того и аварии! Разобрались уже, у нас невиновных не сажают!

— Полностью поддерживаю! — подозрительно глядя на Деда высказался я, парторг я и ли покурить вышел? Но разговор мне этот не понравился, полетят шапки на «Алеуте», хорошо, что, хотя бы Ирка не должна пострадать, она простая медсестра, но что-то всё же неприятно кольнуло в груди… Я живо поставил себя на место накасячевшего штурман, ещё каких-то несколько месяцев назад Витька Жохов штурманом и числился. Ну а сейчас я второй помощник, а в кораблевождении только верхов нахватался, я бы «Алеут» вообще в степи средней Азии вывел, если был бы на его месте — вы товарищ Ашуров комсомолец, а несознательные разговоры ведёте! Конечно враги, кто же ещё?! Но компетентные товарищи разберутся, будьте уверены, всё по справедливости будет!

— Не по справедливости, а по закону — поправил меня Дед.

— Именно, что по справедливости должно быть! — возразил я ему и тут же удачно ввернул пример, прочитанный мною в одном из конспектов Бивнева (не помню правда кто из классиков его приводил) — ну вот смотри Дед. Взять к примеру капиталистов, у них же тоже законы есть? Есть. Но вот справедливые ли они? Рабство было законным? Да. Колониализм был законным? Да. Угнетение рабочих и крестьян при царизме были законными? И тоже да! Законность — это признак власти, а не справедливости. Но тем и отличается наш советский строй, что мы стремимся к справедливости и равенству! Есть враги? Если есть, то их найдут и накажут, а непричастных и невиновных оправдают! Наш советский суд, самый справедливый и гуманный суд в мире!

— Ну ты выдал Витька — усмехнулся капитан, который тоже стоял с нами в ожидании вестей о судьбе плавбазы — сразу видно, парторг!

— Ну дык! Стараемся соответствовать высокому званию — ехидно ответил я — а вы товарищ капитан, шли бы… на мостик! И вообще, просветите народ, чего нам теперь то делать?

— Чего делать… Идём без задержек и остановок к базе, сказали прибыть как можно скорее и при необходимости оказать помощь — грустно ответил капитан — похоже охоты опять не будет.

— А чего там с повреждениями «Алеута»? Сезон продолжить сможем или всё, закрылась лавочка? — подключился к разговору боцман.

— Хрен его знает, они ещё даже с мели не слезли — честно отвечаю я. Насколько я помню по тому, что в моё время говорили во Владивостоке, «Алеут» вполне успешно будет работать ещё много лет, а значит утонуть не должен, хотя кто его знает.

Наш китобоец полным ходом шёл к плавбазе, и для того, чтобы к ней прибыть, нам предстояло обогнуть почти весь полуостров Камчатка.

Процесс снятия «Алеута» с мели я увидел воочию, мы как раз подоспели вовремя. Наш капитан-директор, решил снимать плавбазу с камней передним ходом. Замеры глубины показали, что мель держит «Алеут» за корму. Сзади глубины были недостаточные, а вот впереди глубина была хорошая, что позволяло «Алеуту» сразу же уйти от опасности. Для верности капитан распорядился дать ещё и дифферент на нос, что бы корма легче сошла с камней. Согласно устава, действующего на торговом флоте в этот момент, такое решение требовало согласования с замполитом,