На мостике капитан-директор сам встал за машинный телеграф. Тяжко заработал винт, выталкивая из посеревшей на рассвете утробы моря мощную кильватерную струю. Судно крупно задрожало, и тотчас загромыхало под килем. Казалось, что база еще дальше наползает на каменную гряду. Но капитан знал, что делает. Под днищем еще грохотало, а все уже увидели едва ощутимую качку плавбазы с носа. В последний раз гулко грохнуло о днище, и «Алеут» вырвался из западни.

На мостике появились мастера, механики, доложили, что в трюмах пока сухо, признаков повреждения жировых и водяных танков нет, продукция, кажется, не пострадала, но в междудонном пространстве вода прибывает, несмотря на усиленную работу насосов. Палубная команда уже разворачивала на палубе тяжеленный пластырь, старпом с боцманом командовали заводской стрелой, подготовкой оснастки. Заводить пластырь вслепую — дело ненадежное, и поднырнуть под «Алеут» и поточней определить характер и место пробоин отправили водолазов. Работали быстро, но без лишней суеты, прислушиваясь к командам капитана, который, свесившись над бортом, время от времени переговаривался с водолазами.

Пластырь поставили точно по месту, он надежно перекрыл пробоины в детище, и «Алеут» взял курс на бухту «Карага». Плавбазе предстоял ремонт, и справится ли команда своими силами или нет, ещё предстояло узнать.

— Это ж как сильно корпус поломало — сокрушался стармех «Алеута», когда мы доставили его на базу — ребяты говорят, что шесть ящиков ставить надо будет! Считай на пару недель встали. Ящики то сварганить и цементом их заполнить не проблема, а вот бетону ещё прочность надо будет набрать!

— Цементировать будете? — я составил стармеху компанию, нужно было повидать Ирку, да и замполит теперь от меня не отстанет, очередное партсобрание, посвящённое аварии мне пропускать было нельзя.

— Ну а как ещё то? Под днище не проберёшься, а бетонирование — это самый надёжный способ! Ребяты у меня рукастые, сделаем так, что потом их хрен отдерут во Владивостоке! Времени только жалко. Если хочешь Витька, приходи, посмотришь, как делается, нужные это знания для моряка, а ты небось и не видел такого никогда.

— Приду конечно, интересно. Если нас на охоту не отправят. Я за эти пару недель специалистом скоро стану, по снятию судов с мели и по заделке пробоин — согласился я. Мне и правда интересно было — только вот как бетон на металле держаться будет, не размоет его?

— Сам то по себе не будет конечно — согласился опытный судовой механик — тут правильно ящик сделать надо. Закончишь свои дела, приходи, сам всё увидишь…

В тот день я свои дела закончить не успел. С женой даже не успел увидеться и был пойман в сети партсобрания, которое, несмотря на то, что нужно было аврально работать над восстановлением базы, продлилось несколько часов.

Партактив как с ума сошёл. Я слушал и только диву давался, звучали требования о немедленном возвращении во Владивосток. План выполнен только на восемьдесят семь процентов, и товарищи активно «разоблачали» виновных. На месте бедного второго штурмана, который был в злополучную ночь на вахте, я бы сразу пошёл и утопился, то, что участь его предрешена было понятно всем. В их словах конечно были искры здравого смысла, но именно что искры. Они упирали на аварийность базы, потерю одного из китобойцев, а также на то, что самому «Алеуту», требовалась бункеровка углём и водой. И если воду можно было набрать попутно, то уголь можно было достать только в бухте Проведения или Петропавловске, до которых ещё предстояло дойти, а уголь база жгла каждый день, несмотря на то, что стояла на ремонте. Длинные речи, наполненные гневными обвинениями, вызывали головную боль и изжогу, и самое главное, потрачено время было впустую, решения так принять и не удалось, собрание перенесли на завтра. Единственное, что приняли единогласно, это то, что «Энтузиаст» и «Авангард» должны выйти на промысел и усилить свою работу, если угля хватит… В этот день из всех присутствующих молчали только я и… замполит.

— Добрый вечер Марина Карловна, как поживаете? — поздоровался я с главврачём всея плавбазы, когда наконец-то смог вырваться и пришёл забирать свою жену с рабочего места. Хвать работать уже, муж вернулся, и он не накормлен, не обстиран, не обогрет и не приласкан! Пострадавших при аварии не было, но медики дежурили в лазарете, так как работы велись активно и могло случиться всякое.

— Явился не запылился, муженёк! — как всегда доброжелательно поздоровалась со мной и.о. тёщи — неужто про жену вспомнил?! Или писюн зачесался?! А мне тут доложили, что вы уже несколько часов назад прибыли! Ты что же это поганец, для жены даже минутку найти не можешь?! Как зашёл в столовую, так тебя больше и не видели! Ну ка признавайся, кобелина, где был?! С официантками шашни водишь?! Я тебе твой блудень отчекрыжу и на шею вместо амулета повешу, если хоть намёк от кого услышу!

— Несознательная вы женщина, Марина Карловна! — возмущению моему не было предела — как вы такое даже думать можете?! Не зря в народе говорят: «По себе людей не судят!». Всё у вас какие-то извращения и разврат в голове, только о писюнах и блуднях и разговоры! Мужика вам надо!

Зря я так конечно… одеревенел на своём китобойце, ловкость и быстроту потерял, вот и попал. В этот раз от летящего в мою голову толстого медицинского справочника я увернуться не сумел, а потому и момент, когда «бегемот» пошёл в атаку, я пропустил — выскакивать из кабинета уже было поздно. Ох и тяжёлая у неё рука…

Уже поздно ночью, мою шишку и разбитый нос лечила Ирка, индивидуально, можно сказать — на дому. В лазарет мне вход теперь на долго заказан, даже если мне ногу или голову оторвёт, лучше подорожник приложить и ватку, быстрее выздоровею, там же меня теперь и с занозой до смерти залечат.

— Она же за меня переживает, беспокоиться! — оправдывает жена свою начальницу, прикладывая мне кусок льда, ко лбу, на котором вырастал рог единорога — я же вижу, сердце у неё не на месте! Это я тебе верю, а она не знает, какой ты хороший и она хорошая!

— Руки у неё не на месте! — обоснованно возражаю я, стоически терпя процедуры — это не руки, а копыта! Ударила так, как будто лошадь лягнула! А хорошая она бывает, только когда зубами к стенке спит! Ещё