Прайс работал с Мединой уже более десяти лет и ни разу за это время не соврал своему напарнику. Уж точно ни о чем серьезном.

Кое-что они, разумеется, друг от друга скрывали. Прайс, например, отказывался от билета на баскетбол, говоря, что у него «дела», а на самом деле просто собирался целый вечер валяться на диване с Энжи. Или притворялся, что Медина подарил ему лучший на свете одеколон, хотя на самом деле тот напоминал ему запах кошачьей мочи.

Маленькая ложь — не большая. Однако вчерашний день, когда он соврал Медине насчет сообщений Джессики, стал исключением. Вчерашняя ложь по размерам превышала Эмпайр-Стейт-Билдинг.

За Джессикой и Тони Шо Прайс следил уже много лет, хотя и понимал, как это может быть опасно. Время от времени он вбивал их имена в строку поиска, — разумеется, не дома, — в сетевых кафе или библиотеках. Именно так он и узнал о преждевременной кончине Тони Шо. В этот момент Прайс был так далеко от Нью-Йорка, как это было возможно.

Джессике он тоже соврал.

Он боялся, что Тони умер не своей смертью, что его все-таки настигло прошлое. Впрочем, прочитав, что причиной случившегося стало массивное кровоизлияние в сердце, Прайс испытал нечто вроде облегчения. Затем, в ходе естественного развития событий, это чувство быстро сменилось на глубокую печаль. Они с Тони были не просто друзьями; в детстве они были близки, словно братья. Между ними существовала не кровная, но не менее крепкая от этого невидимая связь. Ради друг друга они пошли бы на что угодно.

Вот почему Тони и позвонил ему той страшной ночью.

Узнав печальные новости, Прайс немедленно решил поехать на восток и лично попрощаться со своим названым братом. Это стало его первой ошибкой — никто не просил его внезапно выходить из тени и заявляться на похороны.

Вторую ошибку он совершил несколько часов назад, сказав Джессике, что они с Тони ходили в одну школу. Правда на этот раз могла стоить ему — и ей — жизни.

Он знал, что она частный детектив. Чертовски хороший частный детектив, если можно так сказать. До смерти Тони девчонка несколько лет училась у старшего следователя Блиссвилля, Ларри Латца. Прайс понимал, что много времени на выяснение того, что у него не было одноклассников по имени Тони Шо, у нее не уйдет.

Какое-то время Прайс пытался убедить себя, что, возможно, Джессика успокоится и на том, что он уже ей сказал, и не примется копать глубже. Но в глубине души он знал, что это не так. От ужаса у него снова скрутило живот. Прайс изо всей силы ударил по рулю и выругался.

Он сидел в своем «Додже», стоявшем на парковке «Дримца». Неподалеку виднелась помятая «Шеви» Томми Гетца. Больше вокруг машин не было; недавние новости явно не привлекали новых гостей. Прайс выключил двигатель и засунул ключи в карман. Предварительно включив охлаждение салона, он открыл дверь и поставил ноги на раскаленный асфальт. В данный момент Джессика Шо представляла только одну из проблем. В качестве второй выступала гора сала по имени Фрэнк Шерман. По какой-то причине Прайс все-таки чуял, что мужчина не врет — он не убивал Эми Онг.

Не врет — или нет?

Прайс подошел к двери номера, где произошло убийство. Она была перемотана яркой лентой. Нижние концы ленты отклеились и мягко реяли в потоке теплого воздуха. Прайс понимал, что комнату наверняка уже вычистили до блеска, но никак не мог отделаться от мысли об остром вкусе и запахе крови бедной девушки. Он встал спиной к двери номера и оглядел все вокруг, медленно поворачивая голову слева направо.

Слева находился вход в холл мотеля с видеокамерой. Справа, за последним номером, располагалась прачечная. На улице был виден новенький семиэтажный дом за высоким забором.

Прайс пошел влево, миновал вход и скучающего за стойкой Томми Гетца и вышел на улицу. Там он повернул направо, прошел еще двадцать ярдов и свернул на аллею, проходившую позади семиэтажного дома. Она, скорее всего, использовалась для проезда пожарных машин и карет скорой помощи.

Он поднял голову и увидел то, что со стороны парковки у «Дримца» скрывала буйно разросшаяся зелень. Это были две камеры наружного наблюдения, прикрепленные к стене на уровне второго этажа. На вид они казались недешевыми и точно работающими. В этом Прайс не сомневался. Разумеется, камеры были установлены для защиты проживающих, но существовала и некоторая вероятность того, что хотя бы одна из них захватывала зону парковки мотеля или даже вход в номера.

Прайс вышел из аллеи и разыскал вход в жилой комплекс. В отделанном стеклом и гранитом лобби разместились скользкие кожаные диваны и несколько уродливых произведений современного искусства. Огромные окна выходили на общий бассейн. На втором этаже располагался спортивный зал. Дом оказался чуть пороскошнее того, где обитал сам Прайс, но по части видов на город с его жилищем тягаться точно не мог.

Девушка за стойкой походила на администратора банка, но никак не на простую консьержку. Этой стройной брюнетке на вид было никак не больше двадцати пяти лет. Одета она была в белую блузку и обтягивающую черную юбку. Будь здесь Медина, он бы непременно попытался оставить ей свою визитку и достать ее номерок. Заметив значок на поясе Прайса, брюнетка едва заметно нахмурилась, но тут же расплылась в отточенной улыбке:

— Чем могу вам помочь, офицер?

Прайс автоматически махнул на значок:

— Детектив из полиции Лос-Анджелеса. Скажите, можно ли взглянуть на записи с ваших камер, которые выходят на заднюю аллею? Нам поручено очень серьезное дело, и это могло бы очень нам помочь.

Он надеялся, что девушка не станет настаивать на необходимости получить согласие всех проживающих. В этом случае ему пришлось бы тратить кучу времени на оформление и получение ордера. Помявшись, администратор пожала плечами:

— Ну ладно. Камерами занимается начальник службы безопасности. Пойдемте, я вас провожу.

Начальники службы безопасности в подобных местах, насколько было известно Прайсу, обычно оказывались бывшими копами или военными. Либо теми, кому так и не удалось построить нормальную карьеру. Он понадеялся, что не столкнется с представителем последнего класса, а то придется остаться ни с чем и отправиться в отделение за ордером.

Острые каблучки девушки машинной очередью застучали по выложенному плиткой полу. Пройдя длинный узкий коридор, она стукнула в какую-то дверь и открыла ее, не дожидаясь ответа:

— Мистер Делани, можете помочь этому детективу?

Внутри перед двумя мониторами сидел мужчина в черно-белой форме. Каждый монитор был разбит на четыре части; восемь камер передавали происходящее как внутри комплекса, так и в лобби, откуда пришли девушка и Прайс. Едва завидев лицо мужчины, последний перестал волноваться насчет записей.

Чип Делани, бывший офицер лос-анджелесской полиции, ушел на пенсию всего год назад. Он был хорошим копом. Из-за суровости украшенного большими усами лица и темных курчавых волос его даже часто сравнивали с Томом Селлеком из «Частного детектива Магнума». И усы, и знаменитые кудри были все еще при нем, хоть порядком и поседели. Главную же полицейскую традицию, заключавшуюся в наборе пары фунтов сразу по выходе на пенсию, Делани явно презрел и стал чуть более подтянутым. Отдых от работы явно шел ему на пользу.