— Благодарю, коллега.

Медина перевел глаза на Шермана:

— Мистер Шерман, я арестовываю вас по подозрению в убийстве Эми Онг.

У того по лицу мгновенно разлилась чистейшая паника. Его маленькие глазки почти вылезли из орбит.

— Вы… вы не можете этого сделать. Я не делал ничего плохого.

Медина приподнялся на стуле, вытащил из заднего кармана маленькую пластиковую карточку и принялся зачитывать:

— Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде…

Прайс положил фотографии Эми Онг в папку и сунул ее под мышку, а затем поднялся и вышел из комнаты, оставив Медину и Шермана наедине.

Он медленно пошел по направлению к оперативному отделу, думая о словах Шермана. По идее, он должен был испытывать приятное возбуждение. Они только что арестовали подозреваемого по важному делу. При этом с момента обнаружения тела еще не прошло и суток. Журналисты наверняка будут в восторге, а семья Онг получит хоть какую-то надежду на справедливость.

Но что-то все-таки было не так.

Вернувшись за свой стол, Прайс вытащил фотографии из папки и поместил их в пластиковый конверт, подшитый к делу. После этого он придвинул к себе стопку расшифровок телефонных звонков. Они были в основном или от хулиганов, которые обещали рассказать, кто убил Эми Онг, или от так называемых «признавальщиков», настаивавших, что это сделали именно они. Именно на это при расследовании особенно громких дел тратилась огромная куча сил. Вскоре в комнате с широченной улыбкой появился Медина.

— Дело в шляпе, — заявил он, подпрыгнув и сделав вид, что забрасывает мяч в баскетбольное кольцо. Затем он подошел к Прайсу и попытался дать ему пять, но тот проигнорировал раскрытую ладонь напарника.

— Все с ним? — спросил он.

— Ну да, — ответил Медина, опуская руку.

— Дело в шляпе, говоришь? — Прайс потер виски двумя пальцами и тяжело вздохнул. — Ну не знаю, Вик. Все как-то… слишком легко, понимаешь? Эта бутылка, деньги, отпечатки просто повсюду. Почему он просто не избавился от этого? Тем более раз уж у него есть один привод и он сдавал отпечатки.

Медина нахмурился:

— Ты чего усложняешь, Джейс? Он просто запаниковал. Ну да, шлюху трахать ему было не впервой, но убивать ему до этого наверняка не приходилось. Небось захотел поскорее оттуда выбраться. Поверь мне, чувак, он тот, кто нам нужен.

— А что насчет того, что за ним мог прийти еще один клиент? Это ведь возможно, не так ли?

— Поверить не могу, — покачал Медина, — да от этого жирдяя виной несет за версту, словно вонючими духами.

— Ну, может быть, — Прайс снова опустил голову и занялся бумагами.

— Слушай, не хочешь по пивку? — предложил Медина. — Отметим поимку.

Прайс промолчал, не отводя глаз от распечаток. На одной из них, рядом с телефонным номером, было надписано кое-чье имя с дважды подчеркнутой пометкой «срочно». Это был не хулиган.

Имя принадлежало человеку, о котором он неустанно думал уже многие годы; человеку, которого он надеялся никогда более не увидеть; человеку, которого он ни под каким предлогом не мог допустить в свою жизнь. Женщине, которая оставила и другое сообщение. Прайс почувствовал, как его внутренности снова заполняет липкая волна ужаса, не дававшая ему покоя прошлой ночью. Ему было чего бояться.

— Что такое? — прервал его мысли голос Медины.

Прайс смял распечатки обоих сообщений в кулаке и выбросил их в мусорку.

— Ничего, — покачал он головой, — ничего важного.

Джессика уже собиралась задать Фриману еще один вопрос про Роба Янга, как дверь распахнулась, и в баре появился Джек Холлидей. Он и в этот раз выглядел как с обложки журнала. Длинные ноги были затянуты в черные джинсы, а серая футболка обнажала загорелые руки и подчеркивала мышцы стального пресса. Волосы у него были влажные — видимо, после душа.

— Клиент, — извиняющимся тоном сказал Фриман. Выскользнув из-за столика, он выпрямился и с преувеличенно громким стоном схватился за спину.

— Еще одну? — спросил он, забирая стоявшую перед Джессикой бутылку.

Девушка почти не притронулась к пиву.

— Нет, оставьте пока эту.

— Без проблем. За счет заведения.

— Круто, спасибо.

Холлидей поймал ее взгляд и улыбнулся. Щеки у Джессики запылали. Она опустила глаза и принялась усердно изучать этикетку на пивной бутылке. Сделав длинный глоток, еще разок взглянула на делавшего заказ журналиста. Черные джинсы, серая футболка, влажные волосы. Никакой сумки. Джессика допила пиво, схватила собственную сумку и быстро пошла к выходу, но Холлидей мягко схватил ее за руку:

— Уже уходите? А я бы вас угостил.

На прилавке стояли два пива — таких же соблазнительных, как и он сам.

Джессика высвободила руку:

— Простите, мне пора.

Он сделал разочарованное лицо, и ее желудок совершил настоящий кульбит. Впрочем, его интерес почти наверняка был вызван исключительно тем, что она оказалась связана с таким важным делом. Толкнув дверь, она вышла на прохладный вечерний воздух и быстро пошла по направлению к мотелю.

Большинство кафе и магазинов уже закрылось, но на улице все еще было довольно людно. По тротуару, взяв друг друга под руку, прогуливалась парочка. Мимо катилась группка подростков на скейтах. Стояли довольно светлые сумерки. Через каждые несколько шагов Джессика оглядывалась, чтобы проверить, не идет ли кто-нибудь вслед за ней. Впрочем, этим вечером странного чувства преследования у нее не было, как нигде не было видно и черного джипа с тонированными стеклами.

Еще с улицы она заметила, как ярко освещен холл отеля. Через окно было видно, что Хоппер пролистывает какой-то журнал. Он заметил ее, улыбнулся и помахал рукой. Она ответила ему тем же и мысленно сделала себе пометку, что было бы неплохо обсудить с ним Элеанору Лавелль и слухи о том, что их связывало.

Но сейчас у нее были другие дела.

Она миновала первые четыре комнаты, но не остановилась у своей. Дойдя до шестой двери, она огляделась, надеясь, что это выглядело достаточно естественно. Надо было сделать вид, что она просто вернулась домой, а не собирается совершить злодеяние.

Из окна падал призрачный голубой свет, от которого ее кожа казалась мертвенно-бледной. Это был единственный доступный ей источник света. С одной стороны, он понижал ее шансы быть узнанной, с другой — не особенно помогал в том, что она собиралась сделать.

Джессика порылась в сумке и выудила оттуда маленький фонарик. Пару раз нажав на кнопку и убедившись, что батарейки не сели, она выключила фонарик и вынула из сумки крошечную кожаную сумочку, похожую на футляр для маникюрных ножниц. Правда, внутри сумочки на тонких резинках держались около десятка миниатюрных инструментов, даже отдаленно не напоминавших пилочки или палочки для кутикулы.