– Ох уж этот шок новичков, – прогудел рядом с ней неожиданно басовитый голос Лиры, разнесшийся эхом среди невидимых стен.

Впрочем, она оборвала эхо гаденьким смешком – так, вероятно, смеются гиены. У Сиони разом напряглись все нервы.

– А мне везет. Я заполучила и Эмери, и его соплячку.

Вокруг Сиони гремел ровный трехтактовый барабанный бой – даже пол содрогался в том же ритме. Когда ее глаза привыкли к полумраку, она сообразила, что находится в алой комнате с изогнутыми, а не прямыми стенами. Правая стена выгибалась внутрь, а левая – наружу. Да и пол здесь не был ровным. Мутный свет еле-еле озарял странное помещение, но Сиони не смогла обнаружить ни свечей, ни ламп, ни захудалого электропровода. Жара была просто удушающей. Когда Сиони попыталась встать, у нее ничего не получилось – непрерывное «ПАМ-Пом-пуум» подкосило ее дрожащие колени.

Где-то рядом гавкнул Фенхель – похоже, ловушка Лиры, чем бы она ни являлась, захватила и бумажного песика.

Присмотревшись, Сиони различила ручеек какой-то жидкости, напоминающей кровь. Она струилась между полом и потолком справа от нее. Сиони вздрогнула и поежилась. Ей уже доводилось видеть нечто вроде этой «комнаты», однако очень маленькое, и лежало оно на металлическом столе, заколдованном при помощи заклинания холода. Тогда Сиони рассматривала сердце мертвой лягушки на уроке в Таджис-Прафф.

А сейчас она очутилась в сердце мг. Тейна. Лира загнала ее туда.

«ПАМ-Пом-пуум. ПАМ-Пом-пуум». Сиони не могла сказать, исходит ли звук от пульсирующих стен или из ее собственной груди. Часто, с трудом дыша, она повернулась и попыталась сориентироваться. Как же ей не хватает кислорода!

Заметив краем глаза что-то темное, она крутанулась на месте и увидела Лиру. Потрошительница небрежно помахивала ее револьвером, а затем просунула палец в спусковую скобу и принялась крутить оружие.

Фенхель издал слабенькое рычание, и Сиони подхватила собачку на руки. Только бы не показать виду, что она перепугана до смерти! Мышцы ее ног превратилась в ледяные сосульки, а голова закружилась.

Лира улыбнулась.

– Эмери окружил себя дураками. Ловушка-сердце требовалась лишь для подстраховки. Я найду для тебя клетку, откуда ты не вырвешься.

Лира перестала крутить револьвер на пальце и стиснула его, словно хотела раздавить в кулаке.

– Ты что, всерьез решила, будто способна одолеть меня вот этим?

Сиони опешила. Ее трясло. Нужно куда-то убираться. В таком положении она не могла противостоять Лире. Ее застали врасплох и поймали. Она ничего не знала о темных искусствах, о том, чего ожидать от Потрошителей или как им сопротивляться. Она даже никогда не думала о темной магии!

Сиони сделала два шага назад, а Лира – два шага вперед. На спине Сиони выступил пот, отчего ее блузка тотчас прилипла к коже. Сиони начала отступать…

…И все резко изменилось.

Она чуть не выронила Фенхеля, когда красные мясистые стены преобразовались в голубое небо, испещренное редкими облачками, а потоки крови – в ковер из густой пышной травы. Стук сердца мг. Тейна превратился в негромкий глухой отзвук. Сиони обоняла медовый клевер и разогретые солнцем листья, ощущала на лице ласковый летний ветерок. Неподалеку возвышались вековые деревья с раскидистыми кронами – на нижней ветке одного из гигантов приделан коричневый скворечник. У подножия деревьев стояли серые ящики четырех-пяти футов высотой, собранные вроде бы из старых, потемневших коробочек поменьше.

Сиони изумленно осматривалась, в ее сознании боролись страх и растерянность. Она вытерла ладони о юбку.

И услышала чей-то смех.

Сиони обернулась и обнаружила четырех детей, которые направлялись к ней навстречу. Голову каждого из них украшала матерчатая шляпа с широкими полями и сеткой, целиком закрывающей лицо и шею. На руках незнакомцев были длинные перчатки, доходившие до локтей. Они отнюдь не были ровесниками: Сиони предположила, что самому младшему ребенку три года, а самому старшему – двенадцать лет.

Фенхель вырвался из ее рук и кинулся к детям, быстро перебирая бумажными лапами. Сиони невольно подивилась его прыткости.

Над ее ухом прожужжала пухлая пчела. Сиони инстинктивно принялась отмахиваться от насекомого, но остановилась, заметив, что множество таких же темных точек кружит около домиков. Рой принимал причудливые формы, превращаясь в облачка, вытягиваясь в узкую ленту или завихряясь в воздухе.

Сиони изумленно открыла рот. Неужели это пасека?

В глубине сердца Тейна?

Следом за мальчиками к ульям приближался высокий плотный мужчина, одетый в цельный комбинезон из толстой парусины. Штанины он заправил в башмаки, а ворот завязал шнурком под подбородком. Сиони не могла рассмотреть его лицо, защищенное специальной сеткой, тем более что ее сразу облепили пчелы.

Протирая глаза, чтобы удостовериться в реальности происходящего, Сиони обратилась к единственному взрослому.

– Прошу прощения, – сказала она, но пасечник не обернулся даже после того, как она окликнула его вторично.

Старший мальчик начал бегать вокруг мужчины, и Сиони решила поговорить с ним, но не тут-то было! Он не обращал на Сиони внимания и смотрел не на нее, а как будто сквозь нее. Похоже, он не замечал ее присутствия. Как и все остальные.

А Лира… где же она? Сиони обогнула ульи – рой тоже игнорировал ее появление. Она заглянула за деревья и окинула взглядом пологие зеленые холмы. Нигде не оказалось никаких следов Потрошительницы.

Сиони достала из сумки лист белой бумаги и сжала его между ладонями. Ей сразу полегчало.

– Тебе водить! – пискнула девочка лет восьми с двумя золотисто-каштановыми хвостиками, торчавшими из-под сетки, и кинулась бежать от старшего мальчика.

Она так громко хохотала, что пчелы взвились над полудюжиной ульев.

– А ну-ка брысь отсюда! – прикрикнул на них мужчина и аккуратно снял крышу улья.

У него был низкий глубокий голос и не очень правильное произношение. Когда пасечник вытащил верхнюю рамку улья, Сиони восхищенно воззрилась на соты, полные густого янтарного меда. Пчелы незамедлительно облепили руки мужчины, но он отнес рамку к тачке и принялся сливать мед в ведро. Сиони сглотнула слюну, которой вдруг наполнился ее рот, однако она не отвлеклась от главной мысли: «Как я здесь очутилась?»

И что еще важнее: «Где находится это здесь?»

Вне всякого сомнения, заклинание Лиры не выкинуло ее из пределов досягаемости Потрошительницы. С какой стати последовательнице запретных искусств отправлять Сиони на мирную летнюю пасеку?

Фенхель поднялся на задние лапы, пытаясь получше разглядеть особенно упитанную пчелу, жужжавшую вокруг его бумажной головы. Другая пчела зудела возле уха Сиони, но не пыталась ни сесть на нее, ни ужалить. А если и попытается, Сиони все равно ничего не почувствует.