— Что такого в этой бумаге, если мой отец готов бежать на край света, лишь бы спрятать ее, а вы — рискнуть всем, лишь бы ее получить?

Но Рейф не мог дать ответ, даже если бы хотел.

— Почему вы вдруг поверили мне? Что случилось?

— Ничего не случилось, — ответила Мэриэнн. Но по ее глазам, которые она отвела в сторону, Рейф понял, что она лжет.

— Что бы вы сделали, окажись этот документ у вас?

— В нем доказательства, которые нужны мне, чтобы отправить вашего отца на эшафот.

Мэриэнн вздрогнула, и пламя свечи, которую она держала в руке, резко всколыхнулось.

— Что бы ни сделал мой отец, — Мэриэнн закусила губу, и в ее глазах вспыхнуло тревожное выражение, — он не заслуживает смерти.

— Напротив. За то, что сделал ваш отец, он будет гореть в аду.

Она закрыла глаза, и Рейфу стало совестно за свою резкость.

— Если бы речь шла о вашем отце, вы поняли бы меня.

— Речь и идет о моем отце, — его голос дрогнул от ярости и горечи при мысли о том, что сделал Мисборн, — и о моей матери тоже, — добавил он, и злость в его душе сменилась болью и скорбью.

— О чем вы? — Она смотрела на него так, будто хотела прочитать правду в его глазах.

— Мне надо идти. Скоро вернется ваш брат. — Рейф не двинулся с места.

Воздух сгустился от напряжения, желания, влечения, всего запретного, что было между ними. Его взгляд упал на ночную рубашку, обволакивающую ее нагое тело, и, несмотря на все старания помнить, кто ее отец, он не мог сдержаться. Протянув руку, забрал у нее подсвечник и поставил на стоявший поблизости стол. Потом, взяв за руку, сжал тонкие холодные пальцы в своих.

Они стояли рука в руке. Большим пальцем Рейф поглаживал нежную кожу ее ладони. Он видел, как поднималась и опускалась ее грудь под вышитым лифом ночной рубашки, тонкий хлопок облегал съежившиеся соски. Губы у него пересохли, внизу живота возникла тянущая боль. Рейф знал, что это безумие.

— Если бы вы не были дочерью Мисборна…

Хотя в это мгновение ему было уже не важно, чья она дочь.

— Что бы вы сделали? — прошептала она.

— Обнял бы вас. — Его руки сомкнулись вокруг нее, и он почувствовал, как по ее телу пробежала легкая дрожь. — Вот так, — прошептал он, наклоняясь над ней и вдыхая аромат ее волос. — Потом повернул бы ваше лицо к себе. — Он нежно коснулся пальцами ее подбородка и приподнял его.

— Да, — ответила она.

— И поцеловал бы вас.

Его губы медленно потянулись к Мэриэнн, пока не коснулись ее губ. Он целовал ее так, как ему грезилось после их встречи в библиотеке, наслаждаясь и дразня ее, пока не почувствовал, что она отвечает ему сначала несмело, потом все более и более уверенно. Его рука лежала на изгибе ее бедра. Другой рукой он нежно прижимал ее к себе. Потом он скользнул по талии и выше, остановившись на груди. Почувствовав, как напрягся ее сосок, стал нежно ласкать его через тонкую ткань рубашки. У Мэриэнн перехватило дыхание. Она испуганно отпрянула. Рука Рейфа замерла, но осталась на месте. Он чувствовал, как бешено бьется сердце.

— Я… — прошептала она, глядя ему прямо в глаза, — мы не должны делать этого.

— Не должны, — согласился Рейф. Он видел, что Мэриэнн вся дрожит, готовая бежать. Ее зубы впились в нижнюю губу. Нежно поцеловав ранку на губе, он шепнул: — Как бы я хотел, чтобы дочерью Мисборна оказалась какая-нибудь другая девушка.

Последний поцелуй — и он, отступив назад, отпустил ее. Потом повернулся и исчез в открытом окне.

Мэриэнн смотрела, как он уходит, и не знала, что подумать. Сердце неистово билось. Губы, которые он только что целовал, припухли и горели огнем. Груди отяжелели и напряглись до боли от его ласк. Там, где лежала его рука, Мэриэнн чувствовала жжение. А от одного лишь воспоминания о том, как он играл с ее соском, горячая волна желания стремительно пробежала по всему телу. С изумлением Мэриэнн обнаружила, что его прикосновения доставляли удовольствие. Невольно подумала, как было бы, если бы на ней не было рубашки. Если бы он касался ее тела. От этих мыслей сердце забилось еще сильнее. Однако они не пугали ее. Напротив, заставляли отступить прочь темные воспоминания из прошлого.

Мэриэнн оглядела письменный стол с открытыми дверцами и горы вываленных бумаг. Документы отца. Личные бумаги. Мэриэнн снова задумалась о той, которая важна для отца настолько, что он отказывался ее отдать, даже в обмен на ее жизнь. Разбойник говорил, что не нашел ее. Она подошла к окну, аккуратно закрыла рамы и ставни, задернула шторы, все, как делал ее отец каждую ночь. Потом спокойно и тщательно продолжила поиски там, где не успел Найт.

Мэриэнн не знала, что ищет, но была уверена, что, просматривая все подряд, узнает документ, если увидит его. Она рассматривала, читала, искала в каждом ящике, в каждом шкафу, на каждой полке и обнаружила много такого, что отец предпочел бы не показывать ей. Многие вещи повергали ее в шок. Там был маленький портрет женщины, не ее матери, свернутые в трубочку белые банковские бумаги, перевязанные лентой, и колода совершенно непристойных игральных карт с изображением голых женщин в соблазнительных позах. Ни одна из этих вещей не походила на «документ».

Мэриэнн услышала, как кто-то открыл входную дверь, затем закрыл ее, стараясь не шуметь. «Фрэнсис», — подумала она, вспомнив предостережение разбойника. Но Мэриэнн не пыталась скрыть следы поисков или уменьшить пламя свечи. Она не слышала его шагов. Линвуд без стука быстро распахнул дверь и, увидев ее, удивленно застыл на месте. Потом вошел в кабинет и так же бесшумно закрыл дверь изнутри.

— Фрэнсис, я знаю, что этот документ у папы.

Он не стал спорить.

— Мне необходимо знать, что в нем.

— Каков бы ни был ответ на твой вопрос, Мэриэнн, ты ошибаешься, если думаешь, что отец стал бы хранить его так просто с другими бумагами. — Заметив какое-то странное выражение на его лице, она догадалась. — Так ты уже искал его?

— Его здесь нет. Ни здесь, ни в сейфе.

— Фрэнсис, что это за документ, ради которого меня похитили, а отец рисковал моей жизнью, лишь бы сохранить его?

— Это я и собираюсь выяснить. — Линвуд вытащил из кармана листок бумаги, весь измятый, будто его сначала скатали в шарик, а потом снова разгладили. Он развернул листок и прочел требование разбойника. — В 1795 году на Хаунслоуской пустоши что-то случилось, — сказал он. — Я уже начал просматривать архив «Лондон мессенжер» за весь тот год.

— Нашел что-нибудь?

— Пока нет.

— Расскажешь мне, если найдешь?

— Лучше предоставь это мне. Отец нанял людей, чтобы поймать негодяя. Если они не поймают, это сделаю я.

— Ты не понимаешь. — Мэриэнн покачала головой. — Он мог бы с легкостью убить папу, если бы захотел. Он мог бы… — она в смущении отвела глаза в сторону, прежде чем снова взглянуть на брата, — он мог бы воспользоваться тем, что я была у него. Но он ничего не сделал, даже после того, как папа дважды отказался отдать выкуп и послал людей убить его. Он считает, что папа виноват в каком-то ужасном преступлении, о котором не хочет рассказывать.