я. — Доктор сказал - никакой горячей воды и никакого душа.

 

— Тогда я буду мыться в теплой воде, — фыркает он.

 

— Почему ты такой упрямый?

 

Он поднимается с тахты, заставляя меня отступить назад.

 

— Будешь смотреть, как я раздеваюсь? — спрашивает он с усмешкой.

 

По моим щекам пробегает жар, когда я провожаю взглядом его тело, разглядывая его мощную фигуру и мышцы, бугрившиеся под рубашкой.

 

— Могу отвернуться, если хочешь, — шепчу я.

 

Его мрачная усмешка посылает мурашки по позвоночнику и оседает между ног.

 

— Как-будто я замечу.

 

Мое тело замирает, когда он расстегивает рубашку, обнажая мускулистую грудь, покрытую темными волосами, и дорожку, спускающуюся по прессу. Когда он расстегивает ремень, мой взгляд падает на нечеловечески большую выпуклость в его брюках.

 

Черт.

 

Тепло наполняет мою киску, складочки становятся скользкими. Пульс между ног бьется в два раза быстрее, чем дыхание, и мне приходится сжимать губы, чтобы подавить стон.

 

Что я делаю? Подглядываю за раненым мужчиной, пока он снимает с себя одежду. Я должна отвернуться, опустить голову или хотя бы закрыть глаза, но желание приковывает меня к месту.

 

Я не замечала раньше, потому что он был полностью одет, но тело Лу Конмака — это совершенство. Все в нем пропорционально — и широкие плечи, и выдающиеся грудные мышцы, и тонкая талия. Когда он снимает трусы и его член вырывается на свободу, из моего горла вырывается стон.

 

Когда я видела его сегодня утром, то была слишком напугана его размерами, чтобы оценить красоту. Его ствол длиной около двадцати сантиметров, весь в венах и увенчанный овальным кончиком, уже блестевшим от выделившейся спермы. Именно такие члены используют производители фаллоимитаторов как пример.

 

Теперь все, что я хочу сделать, это опуститься на колени и попробовать.

 

— Нравится глазеть? — спрашивает он.

 

— Прости, — шепчу я. — Не смогла отвести взгляд.

 

Лу выходит из кучи одежды, и его рука, как у кобры, хватает меня за предплечье.

 

У меня перехватывает дыхание.

 

— Как ты...

 

— Все так, как ты сказала, — он притягивает меня к своей груди, упираясь эрекцией мне в живот. — Когда этот ублюдок лишил меня правого глаза, я подготовился.

 

— К потере левого? — спрашиваю я.

 

— Когда у человека есть слабость, он должен превратить ее в силу, — рычит он. —Каждый ублюдок и его собака шутит о том, как бы лишить меня оставшегося глаза, будто это пиздец как смешно.

 

— Так ты тренировался в условиях отсутствия зрения?

 

— Я занимался боксом с закрытыми глазами. Запоминал окружающую обстановку, чтобы пробираться сквозь нее в темноте. Научился полагаться на другие органы чувств. Я могу слышать, обонять и ощущать, где и кто находится в комнате.

 

— Обонять? — хриплю я.

 

Он проводит носом по моей шее и делает резкий вдох.

 

— Я чувствую запах твоей мокрой киски.

 

— Ты грубиян, — я поднимаю руку, чтобы ударить его по плечу, но он хватает меня за запястье.

 

— Как ты...

 

— Воздух сместился, когда ты замахнулась.

 

— Я не...

 

Слова замирают на моих губах, когда Лу наклоняется и нависает своим ртом над моим. Мои глаза закрываются, кожу покалывает от мягкости его бороды. Я жду, что он сократит расстояние между нами, но он этого не делает.

 

— Чего ты ждешь? — спрашиваю я.

 

— Чтобы ты приняла свое гребаное решение, — рычит он.

 

Мое сердце колотится так сильно, что отголоски доносятся прямо до набухшего клитора. Он хочет, чтобы я его поцеловала. Или умоляла, чтобы он поцеловал. Я с трепетом вдыхаю, не зная, что делать. Одно дело — позволить ему сделать первый шаг и погрузиться в наслаждение, но совсем другое — самой броситься на незнакомца.

 

— Что случилось? — спрашивает он, обдавая меня теплым дыханием. — Все еще верна своему мужу?

 

Эта колкость сжигает последние воспоминания о моих свадебных клятвах. Сайлас для меня мертв и может идти к чертовой матери. Он, наверное, продал все принадлежащие мне активы и живет своей лучшей жизнью, но я не обижена — я в ярости. Моя любовь к нему исчезла в тот момент, когда он объявил, что накачал меня наркотиками, а после того, как я проснулась под номером 362, ярость превратилась в ненависть.

 

Я целую его.

 

Лу отвечает на поцелуй, его губы поглощают меня. Он отпускает мои запястья и обхватывает за плечи и талию так, что мое одетое тело прижимается к его обнаженному.

 

У него вкус фруктового пунша и мяты, мужественности и жара, всех запретных желаний. Иногда я задумывалась, каково целовать кого-то, кроме Сайласа. Быть рядом с тем, кто обладает такой необузданной силой. Поцелуй Лу опьяняет.

 

— Я не считаю себя замужней, — шепчу я ему в губы. — Когда появится возможность, я стану вдовой.

 

С рычанием Лу углубляет поцелуй, его язык сплетается с моим. Я прижимаюсь к нему с придыханием, позволяя овладеть собой.

 

Пальцы одной руки запутались в моих волосах, а другой он хватает меня под колено и поднимает с пола. Он крепче сжимает мои пряди, и я стону от боли, пока его поцелуи спускаются по шее.

 

— На тебе слишком много одежды, — говорит он.

 

— Я сниму ее, — отвечаю я, задыхаясь.

 

— Позволь мне.

 

Когда Лу ставит меня на ноги и расстегивает молнию на толстовке, мое сердце болит от предвкушения повторения сегодняшнего утра, когда он вылизывал мою киску, пока я не кончила ему на лицо. Может быть, сейчас он наполнит меня своим огромным членом.

 

Он стягивает с меня футболку, его руки сразу же обхватывают груди. Когда он перекатывает мои соски своими сильными пальцами, я откидываю голову назад и стону.

 

В глубине моего сознания поднимается красный флаг. Я отодвигаю его в сторону и снимаю обувь. Лу — хороший парень. Он заботливый, хотя и не признается в этом, идет на жертвы ради других. Он не пытается произвести впечатление на людей хвастовством или обаянием. Я могу ему доверять.

Он одним движением стягивает с меня трусики, оставляя меня голой. В тот момент, когда он заключает меня в свои объятия,