делит людей на тех, кому желает спасения и кто совершенно безнадежен и служит Ему лишь мальчиками для битья. Он действительно хочет, чтобы вот эти возлежащие рядом с Ним люди услышали Его и покаялись.

Это не отвержение – какое же может быть отвержение, если ты ешь с этими людьми и тем уже близок с ними?

Я войду к вам, говорит Господь, Я разделю с вами трапезу. Не буду льстить вам, но обличаю Я в близости, Я не опозорить вас хочу, а отрезвить.

Есть в этом некое смутное предвосхищение Тайной вечери, где Своего предателя Он так же будет обличать, деля с ним хлеб и всей душой желая достучаться до него.

Тут, кстати, можно сделать вывод, что и за трапезами с мытарями и блудницами Он тоже мог высказаться вполне нелицеприятно, не убаюкивая их совесть, но ободряя Своей близостью.

Да, Он может говорить и гневно, и укоризненно. Но сначала обязательно покажет: Я близок, Я здесь, Я рядом.

Я готов войти в дом твоего сердца и вечерять с тобой; и пусть за этим ужином отчетливо, даже болезненно прозвучит Мой укор – Я все равно с тобой, и это главное. Ты не отвержен Мною, ты Мне ближе твоего греха.

И чудесный, просто чудесный момент, когда в Его речь, посвященную разбору полетов книжников и фарисеев («горе вам!»), вдруг вклиниваются законники. Вот уж воистину иногда лучше молчать и не отсвечивать!

На это некто из законников сказал Ему: Учитель! говоря это, Ты и нас обижаешь.

Но Он сказал: и вам, законникам, горе, что налагаете на людей бремена неудобоносимые, а сами и одним перстом своим не дотрагиваетесь до них (Лк. 11:45–46).

Ах, «и вас» тоже? Да, и вам тоже горе, спасибо, что напомнили, получите свою долю вразумления. Всем сестрам по серьгам!

Обделенным у Него никто не останется.

Кто внушил вам бежать от будущего гнева?

А до этого фарисеям доставалось от Иоанна Крестителя:

Увидев же Иоанн многих фарисеев и саддукеев, идущих к нему креститься, сказал им: порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева? сотворите же достойный плод покаяния… (Мф. 3:7, 8)

У разных толкователей разные мнения насчет того, что имел в виду Креститель: кто-то (Златоуст) видит в его словах удивленное одобрение, а кто-то наоборот. Вот что пишет об этом, например, святитель Хроматий Аквилейский:

«Однако святой Иоанн прогонял фарисеев и саддукеев, приходящих к нему креститься, говоря: “Порождения ехиднины, кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же достойный плод покаяния”».

Святитель Феофилакт Болгарский предпочитает совместить оба мнения:

«Фарисеи и саддукеи шли к крещению не с правым намерением, как прочие. Поэтому Предтеча и порицает их. Предтеча строго говорит к ним, зная их строптивость, но тем не менее и похваляет их, говоря: “Кто внушил вам?” Он удивляется, как случилось, что этот злой род покаялся».

Но за что же, спрашивается, хвалить, если подлинного покаяния в них нет, а есть только некое неправое намерение? Разве за то, что вообще подумали о Боге. Хорошо, что вы вспомнили о гневе! Плохо, что вспомнили так криво…

Что такое достойный плод покаяния в их случае, случае людей, непосредственно, между прочим, служащих Богу, посвятивших этому всю жизнь? Через что им для этого необходимо пройти?

Малахия, один из ветхозаветных пророков, предсказывал эти евангельские события, говоря:

«Вот, Я посылаю Ангела Моего, и он приготовит путь предо Мною, и внезапно придет в храм Свой Господь, Которого вы ищете, и Ангел завета, Которого вы желаете; вот, Он идет, говорит Господь Саваоф. И кто выдержит день пришествия Его, и кто устоит, когда Он явится? Ибо Он – как огонь расплавляющий и как щелок очищающий, и сядет переплавлять и очищать серебро, и очистит сынов Левия и переплавит их, как золото и как серебро, чтобы приносили жертву Господу в правде» (Мал. 3:1–3).

И вот, по-моему, нельзя не провести параллель между словами пророка и словами Крестителя.

Кто внушил вам бежать от будущего гнева, от очищения Божьего?

Вот – гнев, куда уж яснее: огонь и щелок. Вот Суд. Но огонь не сжигает напрочь, и щелок не разъедает до конца: то и другое – лишь Его орудия к исправлению человека, которого уже нельзя исправить иначе, слишком много в нем испорчено и искорежено, но которого Бог тем не менее желает исправить и очистить. Да, это болезненный, неприятный, тяжелый путь, но он ведет к спасению, а увиливание и лицемерие – к погибели. Путь мучительный, но это не признак Его нелюбви или Его отвержения: напротив, это свидетельство самой настойчивой и требовательной любви к погибающему в грехах человеку. Это путь жизни, а бегство от него – бегство по дороге смерти.

Гнев Божий есть одно из проявлений Его любви, а не ее антоним.

У многих одна мысль о гневе Божьем вызывает ужас и панику: я пострадаю, меня это разрушит, Он причинит мне зло. От гнева бегут: лишь бы не задело, лишь бы пронесло! Любой способ хорош, чтоб от него отгородиться, отползти: не трогай, не трогай меня, я хороший, накажи вон тех, нераскаянных грешников, только меня не трогай, оставь, не мучай!

Мысль о Его гневе ведет лишь к одному: судорожным попыткам спасти свою шкуру. Его негодование кажется убийственным, разрушительным, вредоносным, губительным для человека. Его гнев делается синонимом Его нелюбви и отвержения, от которых человеку лишь погибель. И бегство от гнева Божьего превращается в бегство от Самого Бога. Лучше кажется отказаться от Него Самого, чем испытать на себе Его гнев.

Как только Бог перестает быть подателем сахарных плюшек и прочих благ и требует к ответу, Он делается страшным, чужим и враждебным в глазах человека. Он – такой – уже не нужен, не желанен.

Но любящий Бога любит Бога, а не блага, которые Он подает. Любящий и верящий Ему не побежит от Него в страхе, желая, чтоб Бог не заметил его под кустом, как желал Адам.

Любящий Бога пойдет Ему навстречу и примет Его гнев, позволит Его огню коснуться себя. Между сгоранием в Его огне и некасанием Его выберет первое: лучше видеть Тебя во гневе, чем не видеть вовсе; лучше принять от Тебя что угодно, чем не принять ничего. И с доверием протянет Ему руки.

А позицию: добро принимать от Бога, а гнева не принимать и всячески от него увиливать, прячась от Бога подальше, – Писание как раз и обличает.

Убегающие от гнева в страхе, пытающиеся заслониться от Него выполнением некоего ритуала – а именно это, судя по всему, пытаются сделать фарисеи и саддукеи, за что их Иоанн честит «детьми ехидны», – попросту закрывают сами себе этот путь жизни. Они пытаются укрыться от гнева Божия,