– Доброе утро, галчонок, – не оборачиваясь, поприветствовал её Тайл, – не хочешь заняться завтраком?

– Сначала пойду, покормлю Илька.

– Не торопись. Пегас накормлен и выведен на выпас.

Дара досадливо поморщилась.

– Зачем? Я могла бы сама все сделать.

– Мне не сложно, галчонок. К тому же от его выздоровления зависит мое будущее состояние. Так что насчет завтрака?

– А ты можешь звать меня по имени?

– Конечно, – Тайл повернулся к девушке, – просто не придумал еще. Ты ведь своим именем назвалась в таверне?

Девушка, прикусив губу, кивнула.

– Не хочу привыкать тебя им звать. Побудешь пока галчонком. Потом подберем тебе что-нибудь подходящее. Имя – половина успеха. Вот как звучит Дара? Короткое, незвучное, словно кличка собаки.

– Неправда, – насупилась девушка, – Дара – от слова дар, подарок.

– Дарят просто так лишь дураки. А нам нужна прибыль. Так что имя меняем. К тому же, зачем оставлять подсказки нашим друзьям, верно?

Дара промолчала, про себя решив, что новое имя выберет сама. И ни с какой прибылью оно связано не будет, еще не хватало.

– Можно попробовать метнуть? – попросила она.

– Ну, попробуй, – с недоверием отнесся законник к её просьбе. Однако сходил, повытаскивал ножи из ствола, принес обратно.

– Держи, – протянул один.

Дара взяла за рукоятку, еще хранящую тепло чужой руки. Взвесила клинок – тяжелый.

– Держать нужно вот так, – Тайл обнял девушку, обхватив ладони, – у каждого ножа есть свой центр тяжести. Чем точнее ты его определишь, тем проще будет попасть в цель. Попробуй покрутить нож в руке, взвесить его.

Дара повертела нож, пытаясь следовать инструкциям законника, однако мысли почему-то никак не хотели сосредотачиваться на лезвии и центре тяжести. Да и как тут можно сосредоточиться, когда чужое дыхание касается щеки, а мужское тело так непозволительно близко.

– Теперь большим пальцем прижимаем нож к ладони, нет, вот так. Точно в центр тяжести. Поднимаем руку, отводим назад и резко бросаем.

Нож на удивление не улетел в траву, не шлепнулся позорно под ноги, а воткнулся в ствол дерева.

– Новичкам везет, – подмигнул законник, отступая назад, – теперь сама.

Дара облегченно вздохнула – присутствие Тайла нервировало и одновременно с тем волновало, поднимая из глубины души неведомые доселе эмоции.

Следующий нож, конечно же, улетел в траву, а за ним второй, третий… Без помощи законника ножи отказывались лететь по прямой и втыкаться куда-нибудь кроме земли. Но Дара вошла во вкус, не желая сдаваться.

– Ровнее, спину выпрями, руку жестче, почувствуй нож, словно он продолжение тебя.

Тайл тоже вошел во вкус, и командовал зычным голосом, словно наставник новобранцев.

Под конец Дара взмокла окончательно, руки тряслись, а во рту пересохло, но она уверенно посылала в дерево каждый третий нож.

– А ты, молодец, – задумчиво проговорил Тайл, осматривая утыканный лезвиями ствол, – способная. В ученики, что-ли взять?

– Шутка, – серые глаза сощурились в усмешке, увидев вытянувшееся от удивления лицо девушки, – я не могу пожертвовать такими деньгами, – с притворным сожалением сказал законник, – итак вон завтрака лишился, – добавил ворчливым тоном.

На обед Дара одела новые блузку и юбку, купленные законником, заколола вверх отросшие волосы. Наградой за старания ей стал затуманенный взгляд серых глаз и дрогнувшая рука, пролившая квас из кувшина.

Еле молча. Тайл был странно задумчив, и под его взглядом Даре становилось не по себе.

– Я в город, – проговорил он, как только тарелка опустела, – вернусь поздно, не жди. Пегаса заведи сейчас, на закате слепни свирепствуют.

И быстрым шагом вышел из дома.

«И что его туда понесло? – размышляла девушка, намывая посуду, – Небось, задумал что-то. Ох и не нравится мне эти его поездочки».

Ночью Дара проснулась от скрипа двери, чьих-то шагов, звука удара и сдавленных проклятий. Соскочила с кровати, тихонько приоткрыла дверь, да так и застыла на пороге, зажав в руке кинжал – последние дни девушка с ним не расставалась, даже ночью убирая под подушку.

В большой комнате царила темнота, лишь центр был освещен полоской лунного света, падающей из широкого окна. Вот в этом серебристо-сером куске стояла, покачиваясь, черная тень. Дара похолодела от ужаса и приготовилась сражаться за собственную жизнь, но тень не делала никаких движений, продолжая раскачиваться из стороны в сторону. А затем знакомый голос еле слышно забормотал: «Что творю, а? Нет, ну, а она? Тоже, ик, хороша. Деньжищи-то какие! И вообще, ик, плевать мне на всяких пернатых!»

– Тайл! – рыкнула Дара, приходя в себя, – да, ты пьян!

– Я? – удивилась тень, взмахивая руками, из-за чего опасно наклонилась, сделав резкий рывок вперед, почти въехав носом в стол, – видишь, иду, – пояснила тень, упираясь обеими руками в стол, – значит, почти трезв.

– Да, вижу, – с сарказмом ответила Дара, разглядывая законника. Серебрянные в лунном свете волосы всклокочены, и из них в живописном беспорядке торчат пара веточек, рубаха порвана на груди, воротник оторван напрочь и торчит из кармана, – неплохо погулял?

– Отлично! – буркнула тень, пытаясь отклеиться от стола, получалось с трудом.

– Тогда не буду мешать! – разозлившись всерьез, проговорила Дара. Она тут переживает, волнуется, а он надирается до свинского состояния, – можешь продолжать веселиться.

– Разрешаешь? – как-то напряглась тень, а в следующий момент почему-то оказалась на пороге комнаты в опасной близости от девушки. – Составишь компанию? – мурлыкнула она, блеснув серыми глазами. Дара в растерянности отступила вглубь комнаты. Тень наклонилась вслед за ней, с шумом втянула в себя воздух, – м-м-м, пахнешь травой и летом, вкусно.

– Уходи, – прошептала девушка, обнажая кинжал, и собравшись с силами, крикнула, – Убирайся! Вон из моей комнаты!

Дару начало трясти. Призрак веселого дома замаячил перед мысленным взором, возвращая пережитый ужас. К горлу подступила тошнота. А острие кинжала медленно поползло вверх, нацеливаясь на мужскую грудь.

Тень застыла, склонив голову, наблюдая за девушкой. Серые глаза постепенно теряли лихорадочный блеск.

Затем законник разом ссутулился, и глухим голосом произнес: «Твой выбор, галчонок». Развернувшись, твердой походкой удалился в сторону своей комнаты.

Гулко хлопнула дверь. Этот звук оживил застывшую девушку. Она бросилась закрывать дверь. А затем без сил опустилась на пол, прислонившись спиной к холодной поверхности деревяшки. Трясущимися руками убрала кинжал в ножны, попыталась успокоиться – тщетно. Стук сердца набатом звучал в ушах.