– Эх, один раз живем! Мне бы только найти того, кто подсказал как скроить. А сшить я и сама могу.

– Ну тогда давай вместе поедем в воскресенье? Дети будут на празднике, а мне как раз подсказали к кому можно попробовать обратиться. Быть может, нам повезет.

Соня захлопала от радости в ладоши, что было довольно опрометчиво, учитывая, что во время разговора с Анфисой она мечтательно раскачивалась на стуле. В какой-то момент новоиспеченая невеста чуть не потеряла равновесие, но успела вовремя подставить ногу, и потому все обошлось. Соня заливисто засмеялась, и смех этот был до того заразительным, что Анфиса с удивлением обнаружила, что тоже улыбается.

***

Найти ателье на Литейном оказалось не так уж просто. Оно занимало небольшую комнатку на втором этаже, куда с улицы вела не шибко устойчивая чугунная лестница. Представить, что сюда могла подниматься знатная дама, было уж совсем невозможно. Соня, да и Анфиса тоже были крайне удивлены, что тут могли шлить сложные костюмы.

Приемной в ателье не было, и, с трудом поднявшись по лестнице, девушки оказались прямо в помещении, где кроили и шили несколько женщин. Дела у них, по всей видимости, шли не очень. Одна из швей подняла голову от машинки и, поправив измерительную ленту, лежащую у нее на плечах на манер шарфа, строго посмотрела на вошедших.

– Кого-то ищите, барышни?

Поняв, что более вежливого приветствия ожидать не стоит, Анфиса вышла вперед и протянула швее, а быть может и хозяйке данного заведения листок с эскизом.

– Вот, нам посоветовали обратиться к вам, говорят, никто, кроме вас, с таким шлейфом совладать не может. Скажите, пожалуйста, может, кто-то в вашем ателье кроил подобное платье? Мы бы хотели поговорить с этой мастерицей и, может быть, даже повторить заказ.

– …Или хотя бы выкройку одолжить! – вставила Соня из-за спины Анфисы.

Женщина поднесла листок к лицу, а затем немного отодвинула его, ищя нужное расстояние, видимо от того, что страдала возрастной дальнозоркостью.

– Хотела бы и я поговорить «с этой мастерицей»…

– Что, простите?

– Препаршивейший эскиз, я вам скажу, сразу видно, что делавшая его девица и иголку-то в руках не держала. Не видела бы я этого странного платья собственными глазами, ни за что бы не поняла, в чем тут дело.

Анфисе стало немного стыдно за свою неумелость, но она старалась не отвлекаться от главного:

– Так значит это платье шили у вас?

– Шили. Только чей это был заказ, я не знаю. Общих записей мы не ведем, каждая швея за свое место платит и другим о своих клиентах сообщать не обязана. А это платье Танька Лыкова шила. Где она сейчас, я вам не скажу, пропала куда-то месяца два назад, даже барахло свое не забрала, мы вот уже и место ее новой швее отдали.

Женщина кивнула головой в сторону машинки, за которой отчаянно пыхтела конопатая девица, нажимавшая на педаль так сильно, будто надеялась прямо на машинке уехать из этого грустного места. За девицей стоял покосившийся манекен с надетой на него балетной пачкой.

– И даже не знаете, кто заказал у Лыковой балетный костюм? Заказ-то, поди, редкий.

Женщина с измерительной лентой на плечах только хмыкнула:

– Да у Лыковой каждый второй заказ чудной был, она же при театре раньше служила, а не каждая, знаете ли, китовый ус погнуть сможет. У Таньки сила в руках была такая, что лишь у каждого второго кузнеца сыщется! Вот и шила по старой памяти костюмы для спектаклей, на то и жила.

Анфиса пригляделась к костюму, словно надеясь обнаружить на нем подпись Лыковой или имя заказчика.

– А когда, говорите, Татьяна пропала?

Женщина поднялясь из-за машинки и подошла к раскроечному столу возле манекена, на котором, по всей видимости, лежали вещи пропавшей швеи.

– Да уже месяца два как. И главное, никому и слова не сказала. Паршивка.

Ворча на нерадивую работницу и нисколько не проявляя озабоченности по поводу ее судьбы, женщина принялась беспардонно листать выкройки, разложенные на столе. Затем извлекла несколько, внимательно на них посмотрела и, убедившись, что это именно то, что нужно, протянула их Соне, стоящей к ней ближе, чем Анфиса.

Соня взяла листки пергамента и тут же просияла, как хорошо начищенный самовар. По всему выходило, что это именно те самые лекала, по которым кроили сложный подол подвенечного платья. Анфиса была вынуждена признать, что в этот раз все сложилось как нельзя лучше, ведь без помощи Сони она вряд ли бы смогла опознать нужную выкройку.

Расплатившись с женщиной, хотя, по мнению Анфисы, та не имела никакого права распоряжаться вещами пропавшей швеи, Соня и Анфиса осторожно спустились по опасной лестнице и направились дальше по магазинам, чтобы купить нужную ткань и ленты для будущего платья.

***

Анфиса никогда не считала себя завистливым человеком, но, глядя на то, как Соня радостно порхала по дому, а вечерами, не зная усталости, колдовала над своим будущим подвенечным нарядом, невольно мечтала, что однажды тоже будет готовиться к своему торжеству. Прошло еще две недели, прежде чем Александр и купец наконец-то вернулись домой.

Случилось это вечером в воскресенье и в отсутствии экономки никто не предупредил Анфису об их возвращении. Поэтому на Александра Анфиса наткнулась самым неожиданным образом, когда заглянула поздно вечером в малую гостинную, служившую Еремеевым по совместительству семейной библиотекой, и увидела его, сидящего в полном одиночестве. Он не читал, так как света единственной зажженной на противоположной стене лампы едва хватало, чтобы пройти между креслами к стеллажам, не споткнувшись по пути. Поэтому когда Анфиса поняла, что в кресле кто-то есть, она вздрогнула от неожиданности, а, узнав в сидящем человеке Александра, удивилась, а мгновением после совершенно искренне обрадовалась.

– Вы вернулись!

Затем испугавшись, что это ее восклицание прозвучало неуместно, тут же понизила голос и извинилась:

– Прошу прощения, я не хотела вас потревожить…

Мужчина потянулся в кресле, вероятно, он просто дремал с дороги и теперь, поняв, что она его разбудила, Анфиса была готова провалится скозь землю.

– Признаться, я надеялся застать вас здесь. А вы никак не хотели спускаться. Согласитесь, было бы крайне двусмысленно, если бы я постучал к вам в спальню в такой час? Прошу вас, присаживайтесь, иначе мне придется встать, а, признаться, сил на это у меня сейчас нет.

Анфиса смутилась, но отчего-то повиновалась незамедлительно. Голос Александра звучал на удивление дружелюбно. В ней теплилась надежда, что еще не все потеряно, и, может быть, она сможет вернуть его доверие, и они снова смогут быть хотя бы добрыми приятелями.

– Боюсь, я не могу проследить логику в ваших словах, в библиотеку я спускаюсь далеко не каждый вечер, мне кажется, с вашей стороны было странно ожидать меня здесь, не будучи уверенным, что я