ни на кого бросать убийственных взглядов, не хмурь бровей, чтобы не заработать себе морщины, и улыбайся!

Ясно, что после строгих указаний этого маленького тирана у меня на лице волей-неволей появляется веселое выражение. Мысленно я благодарю Лолу за то, что она никогда не смотрела на меня долго и пристально. Она связывает суровость оранжевых всполохов в моих радужках с обычным убийственным взглядом. Хоть это и не слишком лестно, но все же гораздо лучше, чем то дурное предзнаменование, которое видят в моих глазах язычники.

Вполне удовлетворенная, она звонит, пританцовывая от нетерпения, тогда как у меня в горле стоит ком. Дверь открывает не очень молодая женщина – по виду кто-то из прислуги. Она встречает нас с широкой улыбкой и сияющими радостью глазами и затем, посторонившись, пропускает нас внутрь.

Напряжение от того, что я снова нахожусь здесь, обрушивается с такой силой, что я теряю все свои хорошие манеры. Я не в состоянии поздороваться с этой женщиной, но она, судя по всему, не намерена обижаться.

Проходит несколько долгих секунд, пока Лола не пихает меня в бок локтем, чтобы заставить шевелиться. Она сама притащила меня сюда, но теперь ей не хватает смелости сделать первый шаг. Кажется, по скептическому взгляду, который я на нее бросаю, она угадывает мои мысли, потому что показывает мне язык. В ответ я щиплю ее за бок и, расправив плечи и высоко подняв голову, вхожу в огромный зал.

Я не должна выглядеть как жертва.

Через арку в стене мы можем видеть вечеринку, которая проходит в гостиной. На ней около семидесяти приглашенных, и все они разодеты в пух и прах. Белоснежные рубашки на мужчинах контрастируют с их татуировками и внешностью плохих парней, а несколько женщин одеты в очень красивые вечерние платья. Однако многие явно не чувствуют себя на своем месте в этой роскоши: ссутулившиеся плечи, искривленные гримасами рты, нервное потирание рук… В углу гостиной шестеро музыкантов играют классическую музыку, и официанты с подносами, которые уставлены бокалами шампанского и изысканными закусками, идут навстречу гостям.

– Клянусь бородой Одина… – выдыхает Лола.

Связана ли эта ее реакция с окружающей нас роскошью или с тем фактом, что все взгляды в настоящий момент устремлены на нас?

Я не слишком люблю находиться под лучами прожекторов, но это неприятное ощущение моментально сменяется другим, когда я встречаюсь взглядом с Кларком. Он удивлен, что видит меня здесь, а потому хмурится и стискивает челюсти.

Успокойся, красавчик. Мне самой тоже не хочется здесь находиться.

Против всякого ожидания, его глаза скользят по моему телу, и я не отказываю себе в удовольствии порассматривать его. Я поражена, обнаружив его в прямых темно-серых брюках. Облегающая белая футболка подчеркивает мощные мускулы, которые перекатываются при каждом его движении. Этот образ сильно отличается от обычных для него кожаной куртки и одежды темных тонов, хотя он и раньше выглядел невероятно сексуально, должна это признать. Не говоря уже о растрепанных черных волосах и об этом взгляде…

– Авалон! – восклицает Картер.

С распростертыми объятиями и широкой улыбкой на лице главарь Сыновей Дьявола направляется к нам из другого конца гостиной.

В памяти у меня всплывают слова подруги – не забудь, что нельзя хмуриться, и держи уголки губ приподнятыми, – но у меня не получается этого сделать. В моем взгляде на Картера читается все то презрение, которое он мне внушает.

– Я не думал, что ты придешь, – произносит он победным тоном.

– Только идиоты не меняют своего мнения, не правда ли?

Лола едва сдерживает испуганный возглас, а рядом с боссом немедленно возникает смеющийся Такер.

– Обожаю эту девушку. Смелости ей не занимать!

Все это время я не спускаю глаз с Картера, который выдерживает мой взгляд, скривив губы в какой-то странной улыбке – восхищенной и вместе с тем раздосадованной.

Другие Сыновья Дьявола – все, кроме Кларка, – направляются в нашу сторону с уверенностью людей, чувствующих себя хозяевами на своей территории.

– Действительно, смелость – прекрасное качество, – отвечает Картер, по-прежнему не отрывая от меня глаз. – Все же будем надеяться, что Один не отрежет ей язык, чтобы научить ее думать над своими словами.

– Если бы Один должен был отрезать мне язык из-за моих слов, что же вам мог бы отрезать Тюр[13] из справедливости?

Подошедшие Сыновья Дьявола замирают позади Картера и ошеломленно смотрят на меня. Лола явно не рассказала брату, что я разделяю их верования.

Сюрприз, банда придурков!

Картер смотрит на меня во все глаза. Яркий отблеск какого-то чувства, которое мне не удается расшифровать, сверкает в глубине его радужек.

– Я должен был догадаться. Только язычница может быть настолько смелой и не бояться ответной реакции.

– Мои верования не имеют отношения к тому, какая я есть.

– Но я бы не удивился, увидев, что кровь Тора кипит в твоих венах. Прошу вас, проходите, я очень рад вашему присутствию у себя дома.

С этими словами он поворачивается к нам спиной и скрывается в толпе гостей.

Все еще разгоряченная от этой встречи, я прохожу в гостиную вместе с Лолой и Такером, который по примеру товарищей оставил на этот вечер в шкафу свою кожаную куртку.

– Ну, так что же вас заставило поменять решение?

– Бесплатная выпивка в неограниченном количестве, – отвечает Лола.

Такер смеется, и немного погодя Сет, Джесси, Шон и Джастин присоединяются к нам, улыбаясь до ушей и явно радуясь нашему присутствию.

Но про себя я не могу сказать того же самого. Они все меня использовали, и этого я не могу забыть.

– Ну серьезно, Ава, ты ведь могла прийти с кем угодно, а выбрала мою сестрицу? – шутливо ворчит Сет.

Я и не знала, что мы перешли к фамильярным прозвищам.

– Заткнись, братец, если у тебя есть кожаная куртка, это еще не значит, что ты круче меня!

– Я тоже так считаю, – вмешивается Джастин, – куртка – это еще не все. Ты крутая, твой брат крутой, но… у него и правда есть куртка, и не простая, а особенная. Она дает чертовское преимущество, на которое нельзя закрывать глаза.

Сыновья Дьявола заливаются одобрительным смехом, и Лола с грустной гримаской на лице шепчет мне:

– Он не так уж неправ.

– Если ношение куртки приравнивается к умению манипулировать, то, поверь мне, лучше уж ее не иметь! – шепчу я ей в ответ.

Удивленная злостью в моем голосе, она поднимает на меня глаза, и у нее сразу явно портится настроение. И все потому, что я не удержалась от брюзжания. Если я согласилась прийти сюда, не стоит говорить гадости, в ином случае могла бы оставаться в кампусе. Я здесь ради нее и не хочу, чтобы она чувствовала себя виноватой. И потом, раз мы уже здесь, то можно воспользоваться случаем и немного повеселиться.

– Но сейчас вы не в ваших куртках, господа. Можем ли мы из этого заключить, что сегодня вечером мы все равны?

Я подмигиваю Лоле, и ее лицо тут же вновь озаряется чудесной улыбкой.

– Хоть мы и не в куртках, но наша репутация всегда при нас, как вторая кожа, – отвечает мне Кларк тоном, в котором слышится вызов.

Господин воображала удостоил нас наконец своим обществом…

От его присутствия все волоски у меня на коже поднимаются дыбом, и мои благие намерения немедленно испаряются. Я просто не способна вести себя мило с кем-то, кто выглядит как… как Кларк.

– Я ничего не знаю о вашей репутации, ведь я только что появилась в городе. Но то, что я смогла увидеть своими глазами, не вызывает никакого желания общаться с легендарными анн-арборскими Сыновьями Дьявола.

В ответ на мое провокационное заявление в глубине его радужек вспыхивает искорка ярости, но тут же исчезает, как если бы он осознавал, что неправ.

– И тем не менее ты пришла сюда, – говорит он мне сурово.

Я борюсь с околдовывающим действием его изумрудного взгляда и возражаю ему – как надеюсь, достаточно твердым голосом:

– Поверь мне, я пришла сюда не ради вас!

При виде того, как каменеет его лицо, какая-то крошечная часть меня сожалеет, что я еще не сложила оружия. Я устала нападать и опасаться нападок.

В попытке разрядить атмосферу Такер, сияя дурацкой улыбкой, кладет свою огромную