– Давай, я, – живо предложил Бакар.

– О Подземный, вразуми этого заботливого дурака! Иди куда собрался, потерплю до Ки-Сиела.

– Точно? – серьезно спросил Преемник.

Бикир взял со стола яблоко и запустил в близнеца. Очень метко для левой руки, яблоко попало бы Бакару прямо в лоб, будь в броске достаточно силы. Но без этого Преемник легко поймал его, откусил и выбежал из комнаты, радуясь кусочку свободы.

– Бакар! –взвизгнула Мэй-Ланги, вскочила с дивана и бросилась к нему на шею.

– Прекрасно выглядишь, Мэй, – Бакар поцеловал ее, – как дела, крошка?

Всю дорогу Бакар гадал, в каком состоянии ее обнаружит, и теперь был несказанно рад, что девушка поправилась. Во всяком случае, выглядела она совершенно здоровой. Ему показалось, что за те пару недель, что они не виделись, Мэй-Ланги даже похорошела, и Преемник с восторгом оглядывал ее точеную фигурку и милое приветливое, почти детское личико, по которому даже самый большой знаток печатей порока не определил бы род ее занятий.

– Все хорошо, даже следов почти не осталось, а с твоим приходом сделалось отлично, – защебетала Мэй-Ланги, – я ужасно соскучилась! Ты совсем пропал. А обещал приходить! Признавайся, ты хоть иногда вспоминал обо мне? – она надула губки и ткнула его пальчиком в грудь.

– Конечно, радость моя, – сказал Бакар, взял ее за подбородок и заглянул в глаза, – я вспоминал тебя каждый день. А особенно каждую ночь. Но ты же знаешь, каково быть Преемником.

Вместо ответа Мэй-Ланги подарила ему долгий многообещающий поцелуй, от которого Бакар чуть не сошел с ума.

– Почему не предупредил, что придешь? – спросила она, отрываясь от него, – я бы встретила тебя, как подобает.

– Хотел сделать сюрприз – слегка охрипшим голосом ответил мужчина, – да и не был до последнего уверен, что получится вырваться. И потом, ты всегда встречаешь, как подобает.

– Надеюсь, в этот раз ты не торопишься?

Она взяла его руку и принялась игриво перебирать пальцы и гладить ладонь. Со всей нежностью, на какую был способен, Бакар улыбнулся ей и покачал головой. Тогда куртизанка, не отпуская его руки, сделала шаг в сторону лестницы, ведущей в спальню. При одном взгляде на нее Бакара захлестывала волна желания, и он как зачарованный пошел за ней. Кровать Мэй-Ланги, широкая и уютная, была сделана по ее личному эскизу и прекрасно служила ремеслу куртизанки. Преемник подошел к великолепному ложу и с размаху плюхнулся на спину.

– Я так устал, Мэй, – простонал он, прикрывая глаза рукой, – о Подземный, как мне все надоело!

Мэй-Ланги, как кошка, заползла на кровать и склонилась над ним.

– О, в таком случае, вы пришли по адресу, господин Бакар, – промурлыкала девушка, уселась на него верхом и принялась расстегивать рубашку, – здесь вы сможете расслабиться наилучшим образом, жаль только, что вы один… Когда я увижу обоих близнецов?

Бакар положил руки ей на бедра и нетерпеливо сдавил их, едва контролируя силу.

– Скоро, – односложно ответил он. Рассказ о Бикире получится долгим, а язык нужен для другого, – сегодня тебе придется довольствоваться одним.

Все в мужчине прямо указывало, что он хочет совсем не разговоров, и Мэй-Ланги, наклонившись, запустила руку ему в волосы и слегка укусила за мочку уха. Сын Митверхала блаженно охнул, обнял ее и, перекатившись, оказался сверху.

– Нет-нет-нет, – девушка принялась колотить его в грудь, – ты устал, значит, будешь отдыхать!

Она толкнула его, возвращая в прежнее положение. Бакар не стал сопротивляться и вальяжно развалился на спине.

– Мэй, ты знаешь, что ты почти как Митверхал? – спросил он, закрывая глаза, – тебя слушается сам Преемник.

При упоминании Митверхала Мэй-Ланги помрачнела, но сразу же взяла себя в руки.

– Льстец! – хихикнула она, снимая с него рубашку, – однако же на вас, господин Бакар, слишком много всего, это мешает мне работать.

Она принялась ловко раздевать его, успевая поглаживать, целовать и покусывать, и Бакар, расслабившись, позволил ей делать все, что она так хорошо умела. Мэй-Ланги была права, он пришел по адресу. Ее ласки очень скоро заставили его забыть обо всем и раствориться в наслаждении. Поначалу Бакар сдерживался и старался вести себя тихо, но потом решил: пусть Мэй знает, как ему хорошо.

***

Пихомор злился. Один из сыновей чуть не погиб без всякой выгоды для клана, но это еще полбеды. Хуже, что Бакар, его Преемник, совершенно игнорировал отца с тех самых пор, как он отправил Бикира на заставу и позволил себе совершенно невинное, по его меркам, развлечение с Мэй-Ланги. А уж после того, как Бикир был ранен, он почти и вовсе не видел сына. Преемник забросил дела и обязанности, не встречался с невестой, не готовился к свадьбе. Все это вызывало огромное недовольство Митверхала. В размышлениях о сыне Пихомор прогуливался вдоль ограды дворца. Стоял промозглый, холодный осенний вечер, и Митверхал, кутаясь в плащ, начинал мерзнуть. Охрану он оставил у ворот – никто не должен был видеть того, кого он поджидал. Наконец раздались осторожные шаги, и к нему приблизился невысокий человек с густыми каштановыми кудрями, в которых начинала пробиваться седина, настолько пышными, что они не помещались даже под объемным капюшоном.

– Наконец-то, – прошипел Митверхал, – ты заставил господина ждать, дурак!

Шут скорчил виноватую рожицу.

– Пришлось кривляться, пока Ксай не развеселился, – сказал Шушко, пытаясь запихнуть волосы под капюшон, – я и так крался крыской, катился редиской, чтобы добежать до вас, господин.

Много лет назад Ксайлан пнул своего шута ногой в присутствии Митверхала Ар-Рааров. Потом Пихомор сказал несчастному, что тот во много раз мудрее Верхала и дал несколько монет. С тех пор во дворце Пахтыхтамайев у него был свой человек. Хотя Ксайлан и не делился с шутом самым сокровенным, все же благодаря ему Митверхал Ар-Рааров был в курсе многих событий.

– Принес? – нетерпеливо спросил Пихомор.

– Ага, – Шушко достал из-под плаща толстую книгу, – потратил уйму времени, пока нашел, да еще тайком от Пинге-Ванге.

– Она точно того года?

– Точнее точного, – заверил его шут, – ее сто лет не открывали, бесполезная, поди, вещь?

– Это уж я сам решу, – оборвал его Митверхал, – плачу монеты не за советы. Что у Ксая на уме?

– Отец родной последнее время все дерганный, орет почем зря. Зуб даю, какие-то его планы накрылись. Я в шутку брякнул: что за блоха вас укусила? Говорит, Пихоморовы отродья нипочем его не изведут, скоро этот старый костыль схоронит своих недоносков.

– Не такая уж сногсшибательная новость, – хмыкнул Митверхал, – помнится, он обещал передушить моих ребят еще в колыбели. Двадцать пять лет уже душит. Еще что-нибудь есть?

– Насчет Преемника если… Ксайлан пока перебирает, будто выбор богатый. Похоже, провозгласит Силанга, сына кузины по матери.