– Ладно, хватит препираться… Давай-ка покричим!..

– Зачем?!

– Да так, на всякий случай… Для профилактики, – ехидно глянул Сергей на Потапку.

– Хорошо, давай, – согласился Потапка, проглотив насмешку.

Они сошли с шоссе и прошли подальше на луг, слабо поросший травой.

– Ну, давай, ори, – толкнул Потапка в плечо Сергея. – У тебя это лучше получается…

Сергей смолчал, набрав в грудь воздуха, крикнул в темноту ночи:

– Маша-а-а!

В темноте южной ночи звук голоса быстро улетел куда-то по лугу, словно вспугнутая перепелка, пофыркав крыльями, и где-то там села в темноте, неподалеку от них.

Сергей и Потапка замерли, прислушались…

Где-то далеко-далеко гудела на шоссе машина, натужно завывая мотором; звонко, со скрипом, стрекотали какие-то ночные насекомые, а из далекого поселка доносился глухой лай собак. Ночное чистое небо, опрокинувшись бесконечной чашей жуткой темноты, глядело тусклыми светлячками звезд на землю и двух людишек, стоявших в темноте на краю большого луга.

– А ну, крикни еще…

Сергей закричал снова, вытягивая протяжно имя, чтобы раскатистое «аа-аа!» звенело как можно дольше.

Они снова прислушались и сразу же насторожились… С противоположной стороны большого луга донесся ответный крик… И там, в темноте, мелькнул раз-другой лучик фонарика… Крик был непонятный, но призывно-ответный… И Сергей, не задумываясь, сорвался и побежал в ту сторону, вскидывая вверх ноги, чтобы не грохнуться в темноте, если случайно оступится ногой в какую-нибудь яму или налетит на кочку… Позади него, тяжело сопя, бежал Потапка…

Впереди, куда они бежали, снова мелькнул лучик фонарика.

Минут через десять бега они увидели впереди какое-то бесформенное, неясное движущееся огромное пятно. Оно то расползалось в темноте, то как-то странно и непонятно двигалось. Иногда слышались странные фыркающие звуки…

– Постой! – закричал Сергей и остановился.

Сзади на него набежал Потапка и замер:

– Что это!

Со стороны пятна снова послышался фыркающий звук и тяжелые глухие удары по земле.

– Да это же табун! – хмыкнул Потапка. – Лошади!..

– Ага!..

Неподалеку блеснул лучик фонарика и послышался голос:

– Эге!.. Кто здесь? – И к ним подъехал на коне пастух, подсвечивая фонариком.

– Привет!

– Здорово! Ну, как оно?

– Ничего…

– Мы геологи, стоим здесь неподалеку, у реки… У нас человек пропал – девушка! Вы случайно не видели ее? Часов так в семь вечера. Она в эту сторону ушла…

– Видел, издали только. Бежала в сторону шоссе. Вот оттуда, откуда только что пришли вы.

– Да-а! – воскликнул Сергей. – И что дальше?!

– Там же по шоссе машины постоянно идут. Уехала, поди, в поселок.

– Наверное, в Рощино! – обрадовался Потапка.

С той стороны, откуда только что прибежали Сергей и Потапка, переваливаясь на кочках и рыская фарами по сторонам, урчал их газик.

Митька подогнал машину к самому табуну и затормозил, ожидая Сергея и Потапку.

Они попрощались с пастухом и залезли в машину.

Через полчаса они были снова в лагере. Там никто не спал, дожидались их возвращения.

Потапка коротко рассказал Леониду Григорьевичу все, что они узнали.

Выслушав их, начальник решил отложить поиски до утра, а с самой зари ехать в поселок и снова начать поиски там.

– Все, если завтра с утра не найдем ее, заявляем в милицию. Пусть подключается местная власть… А сейчас спать!

– Какой тут спать!

– Да и осталось-то до утра – всего ничего!..

– Все равно – отдыхайте! Завтра будет тяжелый день… А сегодня мы все равно уже ничего не в состоянии сделать…

У Леонида Григорьевича еще оставалась слабая уверенность, что Маша никуда не пропадала и не заблудилась, как они подумали было сначала, а просто выкинула финт, сбежала. Сбежала самым натуральным образом, нарочно. И кому-то из них назло… И теперь, наверное, надеется, что Митька будет искать ее! От этих мыслей, все в нем возмущалось, он готов был вот-вот сорваться, в бешенстве обматерить Митьку. Но в то же время где-то еще было сомнение, что, может быть, его подозрения напрасны, и тогда… А вот что будет тогда, он не представлял пока себе ясно, поэтому крепился как мог.

Он молча поднялся из-за стола и пошел к себе в палатку.

Остальные, немного посидев, разбрелись кучками по своим палаткам.

Однако вскоре все, кроме начальника, не выдержали и снова собрались в кухонной палатке. Потапка, окинув собравшихся взглядом, молча поставил на плитку чайник, собираясь заварить крепкий чай, понимая, что никто из них сейчас не в состоянии заснуть.

– Как она могла, а! – начала первой Бэла, стараясь ни на кого не глядеть.

– Ты о чем? – спросила ее Наташка.

Бэла помолчала, повернулась к Потапке:

– Дай сигарету!

Потапка молча подал пачку «Marlborro».

Бэла закурила, пустила верх струю дыма, вздохнула.

– Сфинтила она…

– Как? – уставилась на нее Наташка.

– В поселке сейчас где-нибудь. Митьку разыгрывает. Чтобы поревновал…

– Ну, знаешь, это ни в какие ворота! – возмутился Сергей. – Детство! Если это так – посмотрите, что она уже натворила! Мы бросили работу, не отдыхаем, ищем, по округе рыскаем, будоражим людей из-за какой-то… И отрываем других людей!..

Он не договорил, чтобы не выругаться при девушках.

– Детская непосредственность! – ехидно бросила Бэла.

– В пятнадцать лет – да! А в тридцать – взрослая посредственность! – отрезал Потапка.

– Дурость! – резко кинул Сергей. – Называй вещи своими именами!

– Ребята, что это мы совсем!.. Давайте оставим это хотя бы временно! Ведь и так вымотались за сегодня, а тут еще и ночью о ней…

– Кто хочет чаю? – снял Потапка с горелки чайник. – Молчание – знак согласия.

Он заварил чай, разлил по кружкам. В палатке стало тихо. Все сидели и молчали. После мытарств и дневных волнений говорить ни о чем не хотелось.

– Может, распишем? – неуверенно предложил Сергей. – Все равно не уснем… А так время пройдет.

– А ты что переживаешь? Вон, начальник, и тот, наверное, спит. Я уже не говорю о Митьке. Тот начемергесился и уже давно отрубился!.. Ты куда, Наташа? – спросил Потапка девушку, которая поднялась было со стульчика и направилась из палатки.

– За картами, они там, в кузове, – кивнула она головой в сторону машины.