— Зато нет и охраны! Что-нибудь придумаем! В конце концов, это не крепость, а всего лишь дом, да ещё дачный!

Мила не нашла, что возразить, и они поползли.

Проползти по газону небольшое расстояние от кустов до деревьев — казалось бы, несложная задачка. Но беда в том, что именно этот газон недавно был залит Тосиком. Лужа, конечно, сошла. Но земля оставалась мокрой.

Константина это мало трогало, он деловито полз вперёд. А вот Мила, всякий раз отрывая руку от земли, пыталась её отряхнуть или отереть о траву. Про мокрые грязные коленки она старалась даже не думать.

На этот раз доморощенным шпионам повезло. Они доползли до деревьев, и их никто не увидел.

Под деревьями Константин и Мила смогли наконец-то подняться и, перебегая от ствола к стволу, ринуться к углу дома.

Окно на том торце, у которого оказались Мила и Константин, было но на втором этаже. Поэтому Константин, не задерживаясь, направился к проходу между задней стеной дома и забором. Мила, осторожно переступая босыми ступнями, пошла следом.

Прежде чем нырнуть в кромешную темноту, Константин дождался Милу.

— А может, в это окошко? — жалобно спросила Мила, показывая пальчиком на второй этаж.

— Если лучше ничего не найдём… — ответил Константин, сунулся в проход и, зашипев, отпрянул.

— Что там? — испугалась Мила.

— Самая надёжная охрана, — ответил Константин, потирая руки, и, глядя на босые ноги Милы, пояснил: — Крапива там.

— Я не пойду! — сразу же заявила Мила.

— Тогда жди здесь, — развёл он руками.

— Одна?! — возмутилась Мила.

— Ну давай вдвоём постоим, — усмехнулся Константин.

— Отдавай кроссовки и пойдём вместе! — недолго думая, потребовала Мила.

— А… Э… — растерялся Константин, но тут же скинул кроссовки и подопнул их Миле. — Да забирай!

Мила с победным видом засунула ноги в сорок последние лыжи.

— Если потеряешь, как галоши, будешь искать, пока не найдёшь! Хоть до утра! — строго сказал Константин, накинул капюшон куртки и нырнул в крапиву.

Мила натянула рукава, зажмурилась и, тихонько поскуливая, пошла за ним.

Окна на той стороне дома точно не было. Зато было много всякого разного — мотки проволоки, обрезки труб, доски, — и всё это служило своеобразными вазонами для мощных крапивных стеблей, о чём быстро узнали крадущиеся в ночи.

Теперь уже Константин недовольно шипел и цыкал. Мила сопереживала, но кроссовки отдавать не спешила.

Глава 22

Всё в жизни когда-нибудь заканчивается. Закончился и путь во тьме. Они выбрались из-за дома.

С этой стороны тоже было темно, но по сравнению с крапивными джунглями светло как днём. Во всяком случае, Мила с Константином прекрасно разглядели летнюю кухню, где, по рассказам Тосика, можно было найти что-нибудь согревающее, а главное, снимающее стресс.

Большие кроссовки зашаркали по дощатому полу летней кухни.

— Ты куда? — зашипел Константин.

— Я щас! — сообщила Мила, заныривая в холодильник.

Вернулась она с бутылкой в руке.

— Это что? — опешил Константин.

— Это по глоточку от стресса, — ответила Мила, отворачивая крышку. — Ну и чтобы подставить Тосика. Не всё же ему нам пакостить!

— Кстати, да! Следов мы оставили немало, — задумчиво согласился Константин и протянул руку к бутылке.

— Ещё Конан Дойль пришёл к выводу, — сказала Мила, занюхивая коньяк рукавом, — преступники из сыщиков получаются никакие.

— А кто тут сыщики? — спросил Константин и отхлебнул из бутылки. — Неплохой коньяк, между прочим.

— Буржуи! — деловито прокомментировала Мила и снова протянула руку за бутылкой.

— Хорош! — сказал Константин. — Ещё дело не сделали.

Мила вздохнула и, завинчивая пробку, спросила:

— Бутылку оставляем или берём с собой?

— Хороший коньяк, жалко выбрасывать. Неси! Доверяю! — и, предупреждая возражения Милы, спросил: — Так что там про сыщиков, я не понял? Ты кого имела в виду?

— Ну, не Тосика же! Тебя, конечно! Или ты соврал про агента национальной безопасности? — лукаво прищурилась на Константина, спросила она и, не дожидаясь ответа, добавила, осмотрев торец дома: — А окон-то и тут нет. Зря через крапиву лезли.

В этот момент вспыхнул свет в полуподвальном помещении, у окошка которого, как оказалось, они и стояли.

Константин, выругавшись, отпрыгнул с освещённого пятна и дёрнул Милу за собой.

— Ничего себе! — удивилась Мила, заглядывая сбоку в окно. — Сроду б не догадалась, что в дачном домике может быть такой подвал. Максимум если есть погреб.

— Что там? — Константин потянул Милу за рукав. — Дай и мне посмотреть!

— Сейчас! — отмахнулась Мила, не отлипая от окошка. — Там кто-то ходит.

— Ну-ка! — Константин убрал от окна брыкающуюся Милу и заглянул сам. — Наш клиент! — тут же констатировал он. Но в следующий момент отпрянул и прижался к стене, давая Миле знак, чтобы она молчала и не шевелилась.

— Что? — одними губами спросила Мила.

Ответить Константин не успел. Окошко открылось, и Мила с Константином услышали разговор.

— Я вам уже двадцать раз говорил, что ночью мне лучше работается!

— Закройте окно!

— Не закрою! Мало того что вы держите меня взаперти, так ещё и свежего воздуха лишаете! Мне душно!

— У меня инструкции! Будьте добры, пройдите к себе в комнату!

— Я не могу в комнате без окон! Я просто хожу, дышу и думаю. И отстаньте от меня! Вы мне мешаете работать!

— Я сказал: марш в свою комнату!

— Если я не сделаю то, что хочет от меня ваш хозяин, то разбираться с ним будете вы!

По напряжению, сквозившему в интонациях и того, и другого собеседника, было понятно, что никто никому уступать не собирается.

Константин аккуратно заглянул в окно и, беззвучно выругавшись, быстро потянул Милу за дом в крапиву.

Мила, не справившись с огромными кроссовками, запнулась и повисла на руке Константина. Тот поднял её, как куклу, резко поставил на ноги и сразу же снова потянул за собой.