Вот тут случился громкий скандал. Константина обвинили в распространении порнографии и пропаганде насилия. В стране уже началась перестройка, но СССР еще не развалился и законы были соответствующие. Фокина могли засадить за решетку.

Аллочка схватилась за голову. Потом продала кое-какие ценные вещи и второй раз умудрилась выручить сына из беды. Костя ушел из института, лег в клинику, почти полгода провел под наблюдением медиков, затем поступил в другой вуз и окончил его безо всяких приключений. Но в сердце матери навсегда поселился страх. Дело в том, что врач, лечивший молодого человека, сказал ей: «Похоже, у парня садистские наклонности. Сейчас он реализует их на бумаге, но вполне вероятно, захочет осуществить в реальности. Ему требуется строгий контроль и медицинское наблюдение».

С той поры Алла постоянно тревожилась за Константина, а у того подчас случались вспышки гнева. Естественно, она хотела, чтобы сын женился на нормальной, спокойной, любящей его женщине, которая сможет удержать супруга от взрыва эмоций. И когда давний друг завел с ней разговор, объяснила ему:

– Писательница нам не ко двору. Литераторы истеричны, очень эмоциональны, а Косте нужна рассудительная спутница жизни.

– Значит, дело катит к свадьбе… – протянул Карелин.

– Меня пока никто об этом в известность не ставил, – грустно вздохнула Алла. – Но что, собственно, я могу сделать? Константин взрослый мужчина. Разве он меня послушает?

Вечером, вернувшись домой, Владимир Олегович снова обнаружил заплаканную Владу. Девочка лежала на кровати в спальне, уставившись в потолок, рядом валялся глянцевый журнал, раскрытый на странице светской хроники. Карелин увидел снимок Фокина с детективщицей и сорвался. Отец схватил дочь за плечи, встряхнул ее, потом высказал Владе все, что думает о Косте, упомянув и старую историю с повестью. Кричал:

– Фокин садист, ему нравится душить женщин, резать их бритвой, бить несчастных. Ты полная дура! Немедленно выбрось мерзавца из головы!

Ну и так далее в том же духе.

Странно, но Влада не заревела, не накинулась на него с кулаками, не стала с пеной у рта защищать любимого. Нет, она молча выслушала отца, а когда тот наконец-то затих, прошептала:

– Спасибо, папочка, ты мне очень помог.

Карелин умный, жесткий человек, добившийся в жизни всего исключительно ценой своего труда. Но, как всем любящим родителям, ему свойственно идеализировать собственного ребенка и надеяться на то, что чадо повзрослеет, поумнеет и перестанет совершать глупости. Владимиру Олеговичу показалось, что ему удалось все растолковать Владе и она сделала правильные выводы из услышанного.

Действительно, ранее постоянно хандрившая дочь повеселела, сбегала к парикмахеру и завела речь об учебе в вузе. Карелин перекрестился и устроил ее на подготовительные курсы, куда Влада ходила с радостью.

И вот сегодня Карелину стало ясно: его вульгарно обманули. Из рассказа отца Влада поняла, что Фокина можно поймать на крючок садомазоудовольствий, и с успехом применила это на практике.

Когда парочка появилась в гостиной, Владимир Олегович нарочито спокойно спросил у Константина:

– На какой день назначаем свадьбу?

– Мы не думаем пока о бракосочетании, – смутился Фокин.

– А о чем вы вообще размышляете? – взвился Карелин. – Значит, так. Завтра же расписываетесь. Я все устрою.

Влада молчала, а ее любовник попытался сопротивляться.

– Ваша дочь еще очень молода, ей надо…

Договорить он не успел, Карелин схватил его за грудки и четко произнес:

– Запоминай, гаденыш! Или ты идешь с Владой под венец, или отправляешься под суд за развращение малолетних.

– Владе семнадцать, – посмел возразить Костя, – а сейчас в интимные отношения можно вступать с четырнадцати.

Ох, лучше бы ему промолчать! Тут Карелин превратился в разъяренное чудовище. Он пообещал рассказать желтой прессе давнюю историю с Кристиной Мачути и порнографическим детективом, предположил, что у Аллы непременно случится инфаркт-инсульт, когда фамилию Фокиных начнут на разные лады склонять СМИ, заявил о своем намерении вызвать сию секунду полицию и заставить открыть дело об изнасиловании. Затем будет налоговая проверка всех предприятий Константина, обширная программа травли педофила в Интернете… Карелин фонтанировал долго, но вдруг услышал испуганный тоненький голос Влады:

– Папочка, Костик согласен, мы идем в загс. Не кричи, пожалуйста, а то соседи полицию вызовут. Они уже давно по батареям стучали, а сейчас к нам в квартиру ломятся.

Владимир Олегович опомнился, увидел трясущуюся дочь и ошарашенного Константина и услышал звонок в дверь. Помчался в холл, распахнул створку и столкнулся взглядом с мужчиной в дорогом халате, который с возмущением произнес:

– На часы посмотрите! Полночь пробило!

– Простите, – выдохнул Карелин, – от радости ума лишился. Дочь замуж выходит.

– А-а-а… Ну, тогда ладно, – помягчел сосед. – Совет молодым да любовь.

Владимир не отпустил Фокина домой, велел ему ложиться в гостевой, а сам всю ночь без сна просидел на кухне. Утром он сам отвез парочку в загс.

Пока жениху с невестой ставили штампы в паспорта, помощница Карелина купила первые попавшиеся билеты на самолет и нашла свободные места в гостинице. Дело происходило накануне Нового года, куча народа улетала за рубеж, но деньги могут все, а большие суммы и вовсе способны творить чудеса.

Прямо из загса молодоженов доставили в аэропорт. Провожая дочь в свадебное путешествие, Владимир Олегович отвел ее в сторону и сказал:

– Хотела получить мерзавца? Он весь твой. Видели глазки, что выбирали, теперь ешьте, хоть повылазьте. Когда вернетесь, поселитесь в его квартире. Я с поганцем под одной крышей жить не намерен.

– Папочка, Костик хороший, – начала защищать мужа Влада.

– Когда спит зубами к стене, – перебил отец. – Все. Ты теперь самостоятельная замужняя дама. Жаловаться ко мне не бегай! И денег не проси. Тебя супруг содержать обязан.

– Ну и ладно, – топнула ногой дочь, – можешь продолжать злиться. В конце концов поймешь, что был не прав. Костик замечательный, мы с ним счастливы сейчас, проживем вместе сто лет.

– Хорошо бы нашей курице из лисы воротник сшить, – вспомнил отец еще одну поговорку.

Влада скорчила ему рожу и убежала на посадку…

Костомаров прервал рассказ, явно ожидая моей реакции. Да пожалуйста! Я налила себе еще чая из френч-пресса и усмехнулась:

– Остается удивляться, зачем господин Карелин настоял на том, чтобы его любимица дочь расписалась с человеком, которого он считал садистом и развратником.

Андрей взял кусок хлеба и начал аккуратно собирать им подливку, оставшуюся на тарелке.

– Я задал ему тот же вопрос и услышал в ответ: «Владу было невозможно образумить. Ей хотелось получить того, о ком она мечтала с детства, причем не в качестве любовника, а мужа. Я знал, что из свадебного путешествия она явится глубоко разочарованной. Поймет, что ее принц на самом деле козел, а вовсе не рыцарь в сверкающих доспехах. Ничего, как расписались, так и разведутся. Иного пути вернуть дочери разум я не видел. Сначала-то, если честно, хотел пристрелить Константина, но взял себя в руки и нашел выход. Использовал единственный шанс сбить с носа глупой дочки розовые очки. Ход моих мыслей был таков. Фокин совершенно не приспособлен для роли супруга и не испытывает к Владе нежных чувств. Скорее всего, мерзавец начнет заигрывать со стюардессами, едва лайнер покатит по взлетной полосе. Моя дочь избалована и не потерпит этого, они примутся ругаться прямо в дороге. Да, дочь получит негативный опыт, но это необходимое горькое лекарство, которое она примет, дабы излечиться. Собственно, все так и произошло. Только я никак не мог предположить, что произойдет потом!»