– Вылезайте, можете не бояться, – сказал Каша Лене и Сальвадору.

Пес первый, словно поняв, о чем толкует старик, выполз из укрытия и, поджав хвост, посеменил к Каше. Уткнувшись носом в его колени, долго неподвижно стоял, лишь изредка подергивая ушами, словно прислушиваясь – нет ли еще кого-то опасного? Потом показался Леня.

– Уже все?

– Все, выходи.

Парнишка боязливо сел в кресло, глянул в окно.

– Я просто уже сталкивался с этими кадаврами, – начал оправдываться он. – Еле ноги унес. Жуткие твари.

– Да все нормально, – успокоил его старик. – Больше вроде нет.

Снаружи раздались знакомые голоса – Нерон опять препирался с Изолентой.

– Наши идут! – обрадовался Леня.

Шаги и разговоры затихли.

«Верно, нежить нашли», – понял старик и открыл дверь.

– Это чего тут? – спросил Нерон, недоуменно кивая на изуродованные тела.

– Мимо проходили, – улыбнулся Каша.

– Все в порядке? – заглянул в салон Марио. – Леня, ты как?

– Нормально, – кивнул тот. – Эти ломанулись к нам, а Каша их из автомата покрошил!

Ник ошарашенно глянул на старика, кивнул:

– Благодарю за помощь.

– Да я что, дело-то общее, – отмахнулся Каша.

– Леня, это ты должен был тварей загасить, – жестко произнес Нерон, глядя то на парня, то на старика.

– Дык я же…

– А что – ты? Ты ствол свой отдал постороннему человеку!

– Он не посторонний, – промямлил Леня.

– Держи, – старик вернул оружие парню. – Не будем ссориться, – глянув на Нерона, сказал он и пояснил: – Просто когда внутрь лезут ожившие мертвецы, совсем по-другому начинаешь мыслить.

– Это ты мне можешь не рассказывать: знаем, проходили, – ответил тот, продолжая недобро глядеть на старика. – Я по Зоне сталкерил не один год. Повидал всякого.

– Опять начинается, – протянул Изолента.

– Что начинается? – спросил Нерон, повернувшись к спутнику.

– Рассказы о том, какой ты важный и крутой.

– Говорю как есть, без хвастовства.

Старик не стал ввязываться в спор, хотя имел по этому поводу что сказать – пару «ласковых».

– Ладно, заходим внутрь, – простучал зубами Изолента. – Холодно совсем, пальцев не чувствую.

Парни залезли в машину, начали растирать лица, ладони.

– Что там, как? – осторожно спросил Леня.

– Ушли на пару десятков километров южнее, – пояснил Марио. – Мы в пригород заехали. На самом деле не так уж далеко от того места, куда нам надо было. Так что, Аркадий, не переживай. Доберемся до места. Только вот метель усиливается. С запада совсем чернота страшная идет. Мы подыскали одно местечко, переночевать можно. Утром, когда стихнет, будем прорываться.

– Хорошо, – кивнул старик, глядя в окно, – снаружи было какое-то движение. Каша пригляделся и вздрогнул. Неприятный холодок страха побежал по спине.

Из подъездов брошенных домов выползали черные тени и не спеша окружали машину.

Второй день распространения

Группа Максима на связь не выходила. Планшет молчал, показывая одну и ту же опостылевшую надпись: «Связи нет».

Большаков вновь набрал уже заученный назубок короткий код, обеспечивающий выход на секретную линию, долго смотрел на мигающий красный сигнал на устройстве. Без результата. Нет связи. Сбросил.

«Может, не слышат?» – предположил ученый, нервно постукивая ногтем пальца по столу. – Что там этот Березин, связь не может настроить? Зря, что ли, его взяли с собой? С головой же сотрудник, толковый».

Профессор еще раз пробежался взглядом по докладной записке, которую принес его шеф. И вдруг задумался.

«Птицы. Птицы. Птицы, – все вертелось в голове. – Пострадали птицы. И еще животные из зоопарка. Обезьяны. Хм-м. – Большаков встал, походил вокруг карты, внимательно ее рассматривая. – Первыми начали гибнуть птицы. Воздушно-капельное заражение! По воздуху. Все верно. Так-так-так. А где у нас зоопарк находится? Вот он. Так-так-так. Роза ветров… м-да, как раз со стороны Аномальной Зоны основной поток проходит по направлению к зоопарку. Подтверждаются, значит, выкладки наши».

– Семен Павлович! – в кабинет несмело зашла лаборантка Лена.

Ученый глянул через плечо. Сухо спросил:

– Чего тебе?

– Результаты бакпосевов пришли.

Большаков оживился, подскочил к лаборантке.

– Ну-ка, давай их сюда.

Начал быстро пролистывать страницы.

– Так… что тут у нас… хм-м… так…

– Бакпосевы чисты, – облегчая задачу ученого по поиску выводов, сказала Лена.

Профессор не отреагировал, погрузившись в сухие цифры анализов. Выводы он привык делать сам, не доверяя никому, – даже тем, с кем проработал не один десяток лет. Многие его за это и недолюбливали. Но благодаря и этому своему качеству не в последнюю очередь он сейчас и был – руководителем кафедры эпидемиологии Института исследования аномальных явлений.

Лена посмотрела на ученого с нескрываемым холодом. Но благоразумно промолчала.

– Бакпосевы чисты, – пробормотал, наконец, Семен Павлович и поднял недоуменный взгляд на помощницу.

Та пожала плечами: мол, а я что говорила пять минут назад?

Профессор Большаков не курил со студенческой скамьи. Бросил, как только получил диплом. И все эти годы, что довелось ему с достоинством прожить, а вместе с ними и все те неприятности и жизненные трудности, с которыми он сталкивался, даже в мыслях не было у него вновь взяться за сигарету. А тут вдруг зачесались руки. Захотелось затянуться поглубже, выдохнуть клубы сизого дыма и утонуть в пьянящем чувстве кислородного голодания и седативном воздействии токсинов на нервные окончания.

Профессор, поднимаясь со скрипучего стула, хмуро спросил:

– Значит, возбудитель имеет не бактериальную структуру. Тогда какую? Вирусную? Прионную?

– Я не знаю.

– Надо искать.

– Где искать?

– А черт его знает! Ну-ка, давай анализы еще раз глянем.

– Давайте, – обреченно вздохнула девушка.

Большаков взял со стола листы, внимательно прочитал каждый. Посмотрел на снимки.

– Людмила делала?

– Да, она.

– Среды какие были?

– Как обычно: Левенштейна-Йенсена, АДМС, АГВ, кровяной агар…

– Подожди, а это у нас что?

Семен Павлович указал на красный снимок. И, вновь не дожидаясь ответа, произнес: