Как Лада могла прокомментировать эти скудные рассказы? «Ясно» — вот и весь ответ. Или «круто». Ей не хотелось, чтобы на другом конце страны над ней смеялись. Кристина обязательно скажет Маше, что Лада завидует; она собирала все сплетни, какие только слышала. Странно, что Маша продолжала общаться именно с ней; сколько на свете девчонок, которые никого не обсуждают и не пересказывают слухи! В детстве Кристину с Машей крепкая дружба не связывала. Зато Лада с Машей были очень близки, в их телах билось одно сердце.

Во всяком случае, Ладе так казалось. Она отдавала Маше всю себя. Они жили в соседних домах и сидели за одной партой. Если Маша находила интересную книжку, то читала ее Ладе вслух. Иногда они могли читать неделями напролет. Лада укладывалась на ковер в Машиной комнате, а Маша с выражением читала предложение за предложением, лежа на кровати. Так Лада прослушала всего Шерлока Холмса; вот детектив говорит голосом подруги: «Мой дорогой Ватсон, не в моих правилах вставать на пути у следствия». Когда Маша уехала в Питер, с собой она забрала и любовь Лады, но так ее и не вернула.

Ну и пусть. Лада положила в рот еще один кусок яблока. Маша едет. Сюда. Сейчас.

Лучше уж увидеться с подругой сегодня, лицом к лицу, чем однажды вдруг заметить ее на улице, где они росли. Так она сможет поздороваться, оставить их историю в уходящем году и начать новый год, исцелившись от этой раны.

Заиграла более ритмичная музыка. Сосед налил Ладе еще рюмку.

— Мне больше не надо, — попросила она.

— Расслабься. — Парень придвинул к ней стопку.

Сквозь запотевшее стекло позади него не было видно звезд, ночь казалась непроницаемо черной. Не видно огней фар. Лада вздохнула. Кожа у нее мягкая: приехав в дом, девушка попарилась в сауне. К бедру прижалось скользкое мускулистое бедро соседа. Лада склонилась к его уху и поблагодарила, стараясь четко артикулировать слоги. Спасибо.

— Не за что!

Она почувствовала запах свежего пота и табака.

— Как, говоришь, тебя зовут? — спросила Лада. — С кем ты приехал?

Парень улыбнулся. На широкой груди бурые пятна от акне.

— Я Егор, друг Толика.

Лада покачала головой, а Егор указал на темноволосого незнакомца за другим концом стола. Сосед продолжал:

— Толик — крестник моего дяди. Вообще-то меня дядя пригласил. Заставляет чаще выходить из дома.

— Прикольно. Мои родственники, наоборот, хотят, чтобы я чаще появлялась дома, — ответила Лада, опрокинула стопку и улыбнулась. — Ты живешь с дядей?

— Нет, один.

— В Петропавловске?

— На севере.

— Точно, вспомнила. — Лада успела забыть. Егор не был похож на коренного, но, когда его машина показалась перед домом, кто-то упомянул о северных селах. Наверное, Толик.

— Кого ты тут знаешь? — спросил он.

— Кристину.

Машу. Уже нет, а может, все еще да.

Она едет к ним. Как странно! Лада почти никого не знала на вечеринке. Только Кристину, ее парня и двоюродного брата. И несколько однокурсниц, одна из которых пришла со своим мужем следователем. Лада его узнала: видела по телевизору. Он сидел за другим концом стола и с набитым ртом с кем-то спорил о политике местных властей. Теперь Лада знала еще и Егора. Остальные гости — друзья друзей. Девять человек ели и пили, еще пятеро парились в сауне.

В детстве Маша не любила многолюдные праздники. На ее двенадцатый день рождения мама взяла их с Ладой в поход на Авачинский вулкан. Как давно это было! Лада прекрасно запомнила тот день. Ярко-желтые листья у подножия вулкана, земля ржавого цвета на вершине, минеральный привкус воды в бутылке, ровный звук шагов. Когда прошлым летом пропали сестры Голосовские, Лада смотрела на их фотографии, а видела свое детство. Часами напролет они с Машей гуляли по городу. Если закрыть глаза, можно представить, что ей снова двенадцать. Грудь еще не наметилась, тело легкое. А впереди Маша, маленькая и хрупкая.

Тогда все, чего ей хотелось, — проводить время только вдвоем. Однако в Питере Маша изменилась. Очень изменилась.

Гости перекрикивались, обсуждали фильмы, когда подъехало такси. В окнах кухни мелькнул свет фар. Кристина подскочила к двери. Лада осталась одна — навеселе, взволнованная, почти голая. Лучше бы она переоделась. Вот-вот появится подруга, которую Лада не видела столько лет, а она в купальнике — что за дичь! Челка подсохла, и волосы кудрявились, — Лада потрогала свой лоб. Деваться некуда. На нее никто не обращал внимания. Рядом сидел Егор, дружелюбный великан. Лада подложила ладони под бедра и стала смотреть в сторону прихожей.

— Народ! Маша приехала, — объявила Кристина, вернувшись на кухню. — Машенька, знакомься: Зоя, Коля, Толик, Володя, Ира, Андрюшка и Егор. Не бойся, если что, я напомню, кто есть кто. А вот и Лада. — Та попробовала встать, но оказалась зажата между столом и соседями. Пришлось чуть приподняться над лавкой. Если бы ее не зажимали, что бы она сделала? Неужели обняла бы подругу, которая забыла ее? Нет, едва ли. Лада снова села. Маша бросила рюкзак к стене и протиснулась на банкетку вслед за Кристиной.

Подруга детства похорошела. Волосы до плеч, светлая кожа цвета шампанского; она не надела лифчик. На лице то самое выражение: чуть прищуренные глаза, поджатые губы, за которое мама Лады называла Машу маленькой тетушкой, но теперь оно стало более расслабленным, пропала детская жеманность, появилась естественность. Все ее тело выглядело подтянутым.

Маша протянула руку через весь стол, чтобы прикоснуться к Ладе.

— Привет. — Холодные пальцы: она только с мороза.

— Привет, — ответила Лада. Внутри зашевелилось что-то теплое.

Кто-то спросил Машу:

— Ты откуда?

— Из Петропавловска, — ответила она.

В один голос с ней Кристина сказала:

— Из Питера.

— Я была в Питере месяц назад, — похвасталась какая-то гостья на другом конце стола.

— Правда? — ответила Маша. Тот же необычный низкий голос, зубы ровные, как нитка жемчуга. Маленькие и очаровательные, как в детстве.

— Чем ты там занимаешься? — поинтересовался следователь.

— Я программист.

— Город мне понравился, — продолжала девушка на другом конце стола. — Только жить я бы там не смогла. Слишком безумный.

— Налейте кто-нибудь нашей гостье, — попросила Кристина. В конце коридора послышались голоса. Кто-то открыл дверь в сауну. Там пели, растягивая каждую ноту. Егор поставил рядком несколько стопок для тех, кто придет из парилки.

Выпили. Лада не отрывала взгляд от подруги. Последний раз они вместе праздновали Новый год, когда им было по семнадцать. Пошли в клуб, Кристина поцеловалась с парнем на танцполе, а Ладу вырвало в туалете; потом они поехали домой на такси; Маша сидела между ними на заднем сиденье. У Лады тогда стучало в висках, она положила голову подруге на плечо и почувствовала приятную прохладу. На улицах было полно людей даже в три часа ночи, а в небе над машиной снова и снова вспыхивали фейерверки.