от ее кожи, волос. Я не плакал. Мне было так горячо в сердце от боли, что слезы высыхали, испаряясь ещё внутри меня.

Даже в тот день, когда ее кремировали, мама и сестра Юльки плакали навзрыд, а я стоял и смотрел, как мою жену, мое счастье, мое сумасшествие, увозят в печь, и не проронил ни слезинки.

Плакать я стал уже значительно позже. Когда собирал вещи, чтобы переехать обратно в Питер из Москвы, наткнулся на ее дневник. Юлька писала про день нашего знакомства. Она не просто запомнила мое имя тогда.

" Если он мне позвонит или напишет, что бы пригласить на свидание, значит это судьба. Значит это на всю жизнь, сколько бы мне ни было отмерено. Я сделаю все возможное, что бы Андрей был счастлив со мной".

Она сделала это и я был счастлив.

А сегодня наш с ней день. 20 годовщина свадьбы.

Я встречался пару раз с женщинами через шесть лет после смерти жены. Даже с одной пробовали жить вместе. Но таких, как моя Юлька, больше не делают.

И вот сейчас, в наш день, я сижу на полу с бокалом ее любимого вина и смотрю на наши счастливые, дурацкие рожи на фотографиях. В шкафу до сих пор висит ее свадебное платье, любимые кофточки, юбки, меховая жилетка, которые я таскаю за собой, переезжая с одной квартиры на другую. Я не могу их выкинуть, потому что не хочу. Не хочу я, чтобы Юлька ушла из моей жизни окончательно. Я не готов и не уверен, что буду когда-то готов к этому.

У меня в руках фотография, которая висит на ее могильной плите. Я поднимаю бокал.

— За тебя, любимая.

Она смотрит на меня с фотографии, моя кошка, улыбается и как-будто хочет сказать в ответ:

— Андрюха, нет, за нас.

Шансов нет

Аня зашла в кабинет гинеколога, радостно улыбаясь и предвкушая, что сейчас увидит на экране аппарата узи своего сладкого малыша. Пусть она и не поймет особо, где там на экране голова, ножки, ручки, но Аня сможет посмотреть на то, что он есть. Убедиться ещё раз, что она на самом деле скоро станет мамой.

Три года слез, походов по всевозможным храмам, приложение к мощам, а параллельно кучи анализов, дорогостоящие обследования, витамины и прочее, и наконец-то она увидела на тесте заветные две полосочки. Для достоверности поход к врачу, радостный анализ ХГЧ и жизнь заиграла новыми красками.

Мужу сообщила о беременности, заказав специально тортик, на котором были выведены шоколадным кремом заветные слова " Дорогой, ты скоро станешь папой". Сколько радости, счастья увидела она в глазах Вити, когда он открыл коробочку с таким текстом.

Витя не мог сдержать радости и заплакал, обнимая Аню за талию, гладя ее ещё плоский животик.

На учет Аня встала сразу же. Анализы, анализы, анализы. Но она была рада, что начались приятные хлопоты.

— Анна Павловна, добрый день. Как самочувствие? Есть ли жалобы? — сладко-приторным голосом спросила гинеколог Маргарита Николаевна, когда Аня зашла в ее кабинет.

— Да все нормально. Анализы все сдала, сплю хорошо, питаюсь тоже. Витамины принимаю.

— Замечательно! Когда мамочка сознательная, то и ребеночку в животике лучше. Давайте на кушеточку приляжем. Сделаем узи и проведаем вашу кроху.

Сегодня первый скриннинг. Почти тринадцать недель. Это уже можно будет скоро узнать, мальчик или девочка. А тогда уже можно и имя придумывать.

Аня смотрела на экран, пока по животу, смазанному липким гелем, врач водила датчиком узи.

" Может мальчика Витей назвать в честь папы? Или Глебом в честь деда? А если девочка, то Аней…Да нет, какое-то самолюбование. Называть ребенка в честь себя. Как-то смешно даже".

Мысли прервала врач:

— Анна Павловна, вы ничем не болели в начале беременности?

С Аниного лица сразу же сползла улыбка.

— Нет.

Врач пристально посмотрела на Аню. Глаза за стеклами ее очков выглядели пустыми, голос стал очень официальным и холодным.

— Не пьете, не курите? Работали до беременности на вредном производстве?

Аня смотрела молча на врача и только мотала головой.

— Маргарита Николаевна, да что происходит? — с дрожью в голосе спросила она.

— Боюсь, у меня плохие новости. У вашего плода редкая патология — анэнцефалия.

В горле у Ани как-будто появился камень, который запихнули туда быстро и незаметно. Она проглотила слюну, что бы хоть как-то протолкнуть дальше этот отвратительный жесткий ком.

— Это…Это что-то с мозгом связано?

Маргарита Николаевна нервно поправила очки на носу. Она молча посмотрела на стену за спиной Ани и, собравшись с духом, сказала:

— Да, у плода отсутствует мозг. Возможно аппарат ошибается, может быть ошибаюсь я. Сейчас позвоню и сходите этажом ниже к нашему УЗИсту. Пусть он посмотрит, хорошо? Потом придете ко мне. Вытирайтесь и буду вас ждать.

Аня на автопилоте сделала то, что сказала врач. Она встала с кушетки, вытерла живот салфеткой, оделась и пошла в регистратуру, чтобы узнать, где сидит волшебный узист, который может быть скажет, что это все ошибка. Такой дорогущий медицинский центр и держит таких некомпетентных врачей, как Маргарита Николаевна! Как такое вообще возможно? Это же безобразие!

Первое оцепенение прошло и наступила ярость. Такого быть не может и все тут.

Из кабинета узи она выходила на ватных ногах. В трясущихся руках Аня держала заключение врача, что анэнцефалия видна. Но рекомендуется провести дополнительно амниоцентез и МРТ плода.

Весь вечер Аня проплакала, положив голову на колени мужа. За что? Почему это именно с ней? Алкашки и наркоманки детей пачками рожают, а она чем хуже? Почему с ней это все происходит?

Витя сидел молча, вперившись взглядом в никуда, гладил жену по голове и приговаривал " Все наладится". Как наладится? Ребенка нельзя отремонтировать, как машину. Нельзя выбросить из головы просто так. Он не эмбрион, не плод, а ребенок! Маленький человечек, который живет в ней, в маме, в Ане.

Утром Аня обзвонила другие клиники